Несколько мыслей о жизни.
Beating me down,
Beating me, beating me down,
Down, down - into the ground…
Jonathan Davis, «Korn».
Жалеть о том, что было - глупо. Один хрен ничего не вернуть.
Жалеть о том, что будет - еще глупее. Откуда мы знаем, как оно, это самое будущее, будет выглядеть на самом деле?
Вот и получается, что жалеть нормальному человеку, в общем-то, нечего и незачем. Нет, бодаться с жизнью, конечно, входит в привычку, и, если подумать, имеет смысл… но не жалеть, ни о чем не жалеть. Никогда.
Только так вообще жизнь смысл имеет, по-моему.
Бывает, ко мне приходит Прошлое в гости. Сидит, курит мои сигареты, пьет мой кофе литровыми кружками (сука, это же правильная арабика!), иногда прикладывается к «Jim Beam» или «Командирскому» коньяку - ну, тут уж что Бог пошлет нам с Прошлым в этот вечер. Сидим, смотрим друг на друга, молчим, и каждый о чем-то думает…
О чем может думать мое Прошлое? Не знаю, никогда не пытался узнать. Возможно, оно сравнивает меня с другими людьми - и, возможно, иногда сравнение выходит не в мою пользу. Может быть, оно просто сидит и напивается нахаляву, а я, как личность, его вообще не волную ни разу. А может, тревожится за меня нынешнего - ведь я нынешний тоже когда-нибудь стану прошлым…
Я смотрю на него, на мое Прошлое, и вижу… себя с длинными волосами. Блин, такое дитя, честное слово, дитятко, с глупыми идеалами в голове, с пламенем во взгляде, с четкой уверенностью в собственной исключительности и «осознанным выбором одиночества». Угу, Ницше любит этот пацан, я помню, практически боготворит Шопенгауэра… наивный. Предлагаю ему хлопнуть по стопке - отказывается, он еще не привык к крепким напиткам, хотя делает вид, что познал жизнь во всех ее проявлениях.
Задумчиво, хрипло произношу:
- Ницше твердил, что жизнь - борьба;
Но на холодном асфальте, корчась в агонии,
Окруженный собаками и ментами -
Думаешь - все-таки Ницше гонит…
- Возможно, - сдержанно отвечает он. Молодец, уже умеет скрывать то, что думает. Совсем скоро научится подстраивать речь под собеседника, совсем скоро обреет голову в первый раз…
Вот он. Молодой, худой, резкий и борзый я образца 2003 года, в ушитой «под себя» застиранной форме с сержантскими лычками, в бронежилете и с АКМ в руке. Руки исцарапаны, на безымянном пальце правой руки - тонкое серебряное колечко - AVE CEASAR MORTITUMI TE SALUTANT. Естественно, с ошибками - а где было ему тогда взять учебник по Латыни? Колечко блестит потому что он его полирует, ежевечернее - пастой ГОИ и кусочком сукна, который - я знаю, лежит в правом набедренном кармане штанов. У этого меня взгляд исподлобья, у него, я знаю, иногда очень сильно болит спина - он не знает, но я знаю, что те, вылетевшие диски позвоночника, на самом деле нихера не «встанут на место сами», как не срастется нормально и барабанная перепонка, порванная взрывом «Зари». Он, конечно же, не показывает вида, что у него что-то не так. Он же, блядь, герой, хули ему всякие мелочи? Он же, мать его, почти «профессиональный убийца», угумс. Он тяжело дышит - видимо, только что бежал куда-то, но остановился со мной рядом. У него подогнанный впритык бронежилет, «Сфера» на поясном ремне бронежилета - он старается ее не носить, потому что старшина сказал, что пулей ему всенепременно сломает шею…
- Как там Катя? - спрашиваю я. Я уже знаю ответ…
- Спасибо, хорошо. Ждет, пишет… вернусь - поженимся, думаю…
- Давай, беги. Тебе заступать в караул через час…
- Не стоим в караулах. Уезжаем через три дня… в Грозный, - он говорит, а я вижу в его глазах тот самый огонь, который я уже видел в глазах того, первого меня. Он не знает, что из Грозного поедет в Назрань, а оттуда - в Моздок. Он не знает, что вместо трех месяцев проведет ТАМ почти год. Он не знает, что за это время Катя в далеком Сыктывкаре забеременеет - и к его приезду будет готовиться к вступлению в законный брак, а кольцо, подаренное им, придет в конверте в часть уже через месяц или около того, и будет ждать его в его тумбочке, и что никто не скажет ему, что херня случилась на этот раз именно с ним. Я тоже не скажу, потому что он мне не поверит, нет, не поверит…
- Удачи, - говорю, - в далеком Грозном…
- Дадим просраться - с усмешкой обещает он.
Даст, обязательно даст. Но только и ему тоже - дадут, ой дадут… но не стану предупреждать, не стану ничего говорить, промолчу, затянувшись. Выпить со мной ему не предлагаю - он на службе, ему нельзя…
Сидим с Прошлым, разговариваем о чем-то своем… да, у нас куда ни плюнь - все «свое», роднее некуда…
- А сейчас - что нового? - ухмыляется прошлое. Знает, сволочь, все знает…
- А все нормально, говорю. Затягиваюсь, смотрю на прошлое, не мигая смотрю…
- Ай, не пизди…
Прошлое смотрит на меня глазами Кати «образца 2005 года», глубокими, почти синими глазами, пробивается куда-то внутрь меня, куда-то глубоко внутрь… именно такие глаза я и запомнил.
- Отъебись.
Ну да, все так, один к одному, по другому и не скажешь. Да, встретил девушку, слишком похожую на Катю, да, в первую секунду даже охренел слегка, да, покраснел, чушь нес… но как иначе? Она выглядит, как Катя, имеет те же увлечения, что и Катя - вот только зовут ее по-другому… и она старше Кати, хотя и выглядит, как она…
- Знаешь, у меня есть номерок… даже два номерка… - ухмыляется Прошлое, глядя мне в глаза глазами этой девушки.
- Возможно, - уклончиво отвечаю я. Возможно, есть. Но только, знаешь, мне сегодня это неинтересно. Возможно - потом…
Но на самом деле - все же «Никогда» будет ближе к истине.
Я не жалею ни о чем.
Я не знаю, как могла сложиться моя жизнь рядом с Катей. Не знаю, честное слово - да и не хочу знать. Я имею сегодня то, что имею, и мне этого достаточно. Нет, немного не так… я пытаюсь жить так, как живется, вот и все. Радуюсь солнцу, лету, даже вот этому стакану виски радуюсь, как ребенок, прикинь? Жену люблю…
Прошлое задумчиво дымит сигаретой, как когда-то это делал Андрей, который погиб при исполнении, щелчком отправляет окурок вдаль, как маленькую ракету, как это делал Илья, уехавший в Петербург да там и пропавший лет десять назад, закидывает ногу на ногу, как это делал, делаю и буду делать я.
Прошлое отходит назад, машет мне рукой и скрывается в углу комнаты. Все правильно - «Праздник кончается вместе с напитками», как обычно.
Я остаюсь в кресле один.
Я - это мое Настоящее…
Beating me, beating me down,
Down, down - into the ground…
Jonathan Davis, «Korn».
Жалеть о том, что было - глупо. Один хрен ничего не вернуть.
Жалеть о том, что будет - еще глупее. Откуда мы знаем, как оно, это самое будущее, будет выглядеть на самом деле?
Вот и получается, что жалеть нормальному человеку, в общем-то, нечего и незачем. Нет, бодаться с жизнью, конечно, входит в привычку, и, если подумать, имеет смысл… но не жалеть, ни о чем не жалеть. Никогда.
Только так вообще жизнь смысл имеет, по-моему.
Бывает, ко мне приходит Прошлое в гости. Сидит, курит мои сигареты, пьет мой кофе литровыми кружками (сука, это же правильная арабика!), иногда прикладывается к «Jim Beam» или «Командирскому» коньяку - ну, тут уж что Бог пошлет нам с Прошлым в этот вечер. Сидим, смотрим друг на друга, молчим, и каждый о чем-то думает…
О чем может думать мое Прошлое? Не знаю, никогда не пытался узнать. Возможно, оно сравнивает меня с другими людьми - и, возможно, иногда сравнение выходит не в мою пользу. Может быть, оно просто сидит и напивается нахаляву, а я, как личность, его вообще не волную ни разу. А может, тревожится за меня нынешнего - ведь я нынешний тоже когда-нибудь стану прошлым…
Я смотрю на него, на мое Прошлое, и вижу… себя с длинными волосами. Блин, такое дитя, честное слово, дитятко, с глупыми идеалами в голове, с пламенем во взгляде, с четкой уверенностью в собственной исключительности и «осознанным выбором одиночества». Угу, Ницше любит этот пацан, я помню, практически боготворит Шопенгауэра… наивный. Предлагаю ему хлопнуть по стопке - отказывается, он еще не привык к крепким напиткам, хотя делает вид, что познал жизнь во всех ее проявлениях.
Задумчиво, хрипло произношу:
- Ницше твердил, что жизнь - борьба;
Но на холодном асфальте, корчась в агонии,
Окруженный собаками и ментами -
Думаешь - все-таки Ницше гонит…
- Возможно, - сдержанно отвечает он. Молодец, уже умеет скрывать то, что думает. Совсем скоро научится подстраивать речь под собеседника, совсем скоро обреет голову в первый раз…
Вот он. Молодой, худой, резкий и борзый я образца 2003 года, в ушитой «под себя» застиранной форме с сержантскими лычками, в бронежилете и с АКМ в руке. Руки исцарапаны, на безымянном пальце правой руки - тонкое серебряное колечко - AVE CEASAR MORTITUMI TE SALUTANT. Естественно, с ошибками - а где было ему тогда взять учебник по Латыни? Колечко блестит потому что он его полирует, ежевечернее - пастой ГОИ и кусочком сукна, который - я знаю, лежит в правом набедренном кармане штанов. У этого меня взгляд исподлобья, у него, я знаю, иногда очень сильно болит спина - он не знает, но я знаю, что те, вылетевшие диски позвоночника, на самом деле нихера не «встанут на место сами», как не срастется нормально и барабанная перепонка, порванная взрывом «Зари». Он, конечно же, не показывает вида, что у него что-то не так. Он же, блядь, герой, хули ему всякие мелочи? Он же, мать его, почти «профессиональный убийца», угумс. Он тяжело дышит - видимо, только что бежал куда-то, но остановился со мной рядом. У него подогнанный впритык бронежилет, «Сфера» на поясном ремне бронежилета - он старается ее не носить, потому что старшина сказал, что пулей ему всенепременно сломает шею…
- Как там Катя? - спрашиваю я. Я уже знаю ответ…
- Спасибо, хорошо. Ждет, пишет… вернусь - поженимся, думаю…
- Давай, беги. Тебе заступать в караул через час…
- Не стоим в караулах. Уезжаем через три дня… в Грозный, - он говорит, а я вижу в его глазах тот самый огонь, который я уже видел в глазах того, первого меня. Он не знает, что из Грозного поедет в Назрань, а оттуда - в Моздок. Он не знает, что вместо трех месяцев проведет ТАМ почти год. Он не знает, что за это время Катя в далеком Сыктывкаре забеременеет - и к его приезду будет готовиться к вступлению в законный брак, а кольцо, подаренное им, придет в конверте в часть уже через месяц или около того, и будет ждать его в его тумбочке, и что никто не скажет ему, что херня случилась на этот раз именно с ним. Я тоже не скажу, потому что он мне не поверит, нет, не поверит…
- Удачи, - говорю, - в далеком Грозном…
- Дадим просраться - с усмешкой обещает он.
Даст, обязательно даст. Но только и ему тоже - дадут, ой дадут… но не стану предупреждать, не стану ничего говорить, промолчу, затянувшись. Выпить со мной ему не предлагаю - он на службе, ему нельзя…
Сидим с Прошлым, разговариваем о чем-то своем… да, у нас куда ни плюнь - все «свое», роднее некуда…
- А сейчас - что нового? - ухмыляется прошлое. Знает, сволочь, все знает…
- А все нормально, говорю. Затягиваюсь, смотрю на прошлое, не мигая смотрю…
- Ай, не пизди…
Прошлое смотрит на меня глазами Кати «образца 2005 года», глубокими, почти синими глазами, пробивается куда-то внутрь меня, куда-то глубоко внутрь… именно такие глаза я и запомнил.
- Отъебись.
Ну да, все так, один к одному, по другому и не скажешь. Да, встретил девушку, слишком похожую на Катю, да, в первую секунду даже охренел слегка, да, покраснел, чушь нес… но как иначе? Она выглядит, как Катя, имеет те же увлечения, что и Катя - вот только зовут ее по-другому… и она старше Кати, хотя и выглядит, как она…
- Знаешь, у меня есть номерок… даже два номерка… - ухмыляется Прошлое, глядя мне в глаза глазами этой девушки.
- Возможно, - уклончиво отвечаю я. Возможно, есть. Но только, знаешь, мне сегодня это неинтересно. Возможно - потом…
Но на самом деле - все же «Никогда» будет ближе к истине.
Я не жалею ни о чем.
Я не знаю, как могла сложиться моя жизнь рядом с Катей. Не знаю, честное слово - да и не хочу знать. Я имею сегодня то, что имею, и мне этого достаточно. Нет, немного не так… я пытаюсь жить так, как живется, вот и все. Радуюсь солнцу, лету, даже вот этому стакану виски радуюсь, как ребенок, прикинь? Жену люблю…
Прошлое задумчиво дымит сигаретой, как когда-то это делал Андрей, который погиб при исполнении, щелчком отправляет окурок вдаль, как маленькую ракету, как это делал Илья, уехавший в Петербург да там и пропавший лет десять назад, закидывает ногу на ногу, как это делал, делаю и буду делать я.
Прошлое отходит назад, машет мне рукой и скрывается в углу комнаты. Все правильно - «Праздник кончается вместе с напитками», как обычно.
Я остаюсь в кресле один.
Я - это мое Настоящее…