EXEGI MONUMENTUM
Читая себя, я сказал бы: «О, тот еще был он нарывчик.
Смотрел в телескоп на людей и на пятна бульвара,
над крышами рваное небо - игру стекло- и мыловара.
Он был и веселым, жаль, пел на печальный мотивчик.
(Зеркальная боль, в струнах рябь тяжелеющей лиры).
Он был настоящим и разным, естественно-разным.
За жизнью тянулся, за скрученным током-соблазном.
Смотрел в телескоп, жаль, не видел другие полмира».
Смотрел в телескоп на людей и на пятна бульвара,
над крышами рваное небо - игру стекло- и мыловара.
Он был и веселым, жаль, пел на печальный мотивчик.
(Зеркальная боль, в струнах рябь тяжелеющей лиры).
Он был настоящим и разным, естественно-разным.
За жизнью тянулся, за скрученным током-соблазном.
Смотрел в телескоп, жаль, не видел другие полмира».