Он вам не даймон
Прочитал у иванова-петрова вопрос о благородстве. Читатели разделились на две неравные группы - бОльшая бросилась вспоминать примеры благородных героев, причем все больше из массовой литературы, докатываясь местами до анекдота (дескать, а вот у Андрея Круза герой очень благородно зомби мочкует!) и, разумеется, до спора о терминах, каковой в пределе есть непременно спор о политике - есть ли у советских собственное благородство, или же нет. Там много забавного, но мне лично куда ближе вторая группа читателей. Которые не заняты поиском контрпримеров и прочим прикладным литературоведением - нет, им очевидно, что литература дело вообще вторичное, что проблема там - в нас, современных людях. В том, как мы друг с другом обращаемся, даже когда нас никто не бьёт, не обзывает и не угрожает. Причём ладно бы ещё только друг с другом - с самими собой.
Я постараюсь показать на собственном примере, что имею в виду. Этот блог - подробное описание моих неудачных попыток написать хотя бы пару строк в дневник, не испытывая за них неловкости и стыда. Это очень непросто объяснить, что я имею в виду - хотя само явление знакомо, на самом деле, едва не каждому первому. Примеры дневников, где автор может свободно писать о том, что ему интересно и важно, наиболее подходящими для дела словами - они весьма редки. Подавляющее большинство таких авторов пишет так называемые “лытдыбры”, и, наверное, все они - женщины, причём чаще молодые. Я вот не могу просто так взять и написать о том, чем сегодня день занимался; вот не могу, и все тут. Причём это ведь ЖЖ, тут ещё можно отговориться, что дело публичное, на стеснительность списать - так если бы! Ведь я даже просто в обычный дневник такое писать не могу; дневник, который никому не показываю. Я за жизнь пробовал начинать дневник раз -дцать, сам не знаю, сколько. Всякий раз меня хватало на пару недель максимум. Дальше начинались трудности, стеснительности: как это так, написать “целый день валял дурочку и ни черта не делал”? А ну как прочтет кто? Я себя и так говном чувствую, совесть не на месте, в затылке свербит, ускоряет: ну вот, опять целый день впустую потратил! Вместо того, чтобы великое открытие совершить/великий роман написать/спасти человечество от какой-нибудь козьей морды/построить дом-посадить дерево-вырастить сына/дыр бул щил убешур р л зз! Перечень того, что можно было сделать в этот несчастный день, он бывает очень разный, но цели в нем всякий раз как на подбор: крупные, ядреные, такие, что в один день уж не то что не достигнешь - а и одного шага иногда сделать не сможешь. Поэтому через пару недель, наслушавшись вот такой вот “совести” - или нарциссизма, кто их сейчас разберет - даже об удачных днях писать не получится. Потому что ну подумаешь, просидел он весь день за электронным микроскопом - а если порыться, обязательно ведь найдётся, что не получилось? Угрызения есть? А если найду?.. План-то, чай, на сто пятьдесят процентов не перевыполнил? Ну так куда лезешь про свой день писать, хвастаться? Было бы чем!.. Вот так измученному рогатым даймоном только и остаётся сил, что писать если только про совсем уж важное, без чего человечество того и гляди загнется - работа, Украина там, «Игра престолов». Так можно отличить написанное благородным мужем (не в гендерном, в конфуцианском смысле; повторяюсь, среди мужей этих почти все - женщины) от написанного нами: хао хань может хоть про ковыряние в носу написать, или про поход в магазин - да так, что его читать приятно. Я не имею в виду, что он обязательно хорошо писать умеет - но его можно читать, и не бороться со смешанным чувством жалости к автору, которого мучает даймон, и желанием чем-нибудь прикрыться от острот, которые тот изблевывает со скоростью пулемета. Что совсем плохо, чаще всего не своих. Тут царство цитат: люди попроще цитируют советские фильмы, Булгакова и Ильфа с Петровым; посложнее - Стругацких да Высоцких, совсем сложные пацаны могут и Розановым каким-нибудь приложить так, что мало не покажется. Цитата бьёт надёжнее; действие её уже проверено на множестве несчастных, а в своём собственном остроумии мы слишком мало уверены - вот вам, кстати, и истоки вульгарного постмодернизма... Общее правило: если вы видите, что тема вроде бы серьёзная, а автор острит, удержаться не может - знайте, это из наших. Да, и третий признак (кроме разговоров только о важном да возвышенном, и смехуечного тона, которым они ведутся) - это то, что из юмора и сатиры наш человек всегда выберет сатиру. Не по своей воле - он просто иначе не способен; усмешки нет, одна насмешка. Оно и понятно: когда ты, утомленный весёлыми речами о великом, приходишь к кому-нибудь в журнал, чтобы посмотреть, что там накарябал другой несчастный - от снисходительного тона удержаться сложно. Голос даймона, он ведь силён ещё и тем, что рано или поздно заменяет собственный. И все то же самое, что он говорит тебе наедине, ты потом вываливаешь на голову другому: а чо, а нехер в открытый доступ, это интернет деточка, горе побежденным. И вот давит на тебя с одной стороны собственный даймон, а с другой - толпа чужих: ну, кто-то еще удивлён, что спокойного благородства нам взять неоткуда? Я нет; удивительно вообще, что оно хоть иногда бывает. Спасибо тем, кто сильнее.