(no subject)
Увидел тут хорошее стихотворение, про будущее, прошлое и потустороннее - и сразу вспомнилась моя личная часть этой мозаики.
Когда я пошел в первый класс, там многое было по-другому. Например, если в детском саду все говорили на более-менее литературном русском, без особых диалектизмов, то в школе я очень быстро попал в плохую компанию слов "мыша", "тю", "ля", а также близнецов "впоймать/заловить". Но были там не только новые слова, были и новые герои. Если до этого нашими умами владел стандартный набор из космонавтов и красноармейцев ("тебя в армию не возьмут" было страшным оскорблением), то в школе я узнал о двух легендарных персонажах: Брусли и Чакнорисе. Они хоть и не были космонавтами, но в армию их бы наверняка взяли. Особенно выделялся Брусли, которого я себе представлял в виде пружинистого атлета среднего роста, обросшего мускулами, с маленькой головой, но взрывным темпераментом (годы спустя я увидел по телевизору Майка Тайсона и понял: вот он, истинный Брусли). Его вечным то ли спутником, то ли соперником был Чакнорис - этакая длинная и ехидная жердина (вроде моего одноклассника по фамилии Наточиев), которая, однако, умела ловко пинаться ногами, так что даже Брусли иногда оказывался бессилен. На переменах самые продвинутые из нас рассказывали более простодушным о новых подвигах Брусли и Чакнориса, а также подробно и доказательно рассуждали о том, кто из них кому "даст". Принимал во всем этом участие и я, хотя самих героев увидел на экране впервые только несколько лет спустя. Но было поздно: к тому времени нашими умами уже безраздельно владел Шварцнегр.
А самый первый фильм, который я в героическом возрасте восьми лет посмотрел в видеосалоне (много людей вокруг маленького телевизора), назывался "Змея в тени обезьяны"; но это совсем другая история.
Когда я пошел в первый класс, там многое было по-другому. Например, если в детском саду все говорили на более-менее литературном русском, без особых диалектизмов, то в школе я очень быстро попал в плохую компанию слов "мыша", "тю", "ля", а также близнецов "впоймать/заловить". Но были там не только новые слова, были и новые герои. Если до этого нашими умами владел стандартный набор из космонавтов и красноармейцев ("тебя в армию не возьмут" было страшным оскорблением), то в школе я узнал о двух легендарных персонажах: Брусли и Чакнорисе. Они хоть и не были космонавтами, но в армию их бы наверняка взяли. Особенно выделялся Брусли, которого я себе представлял в виде пружинистого атлета среднего роста, обросшего мускулами, с маленькой головой, но взрывным темпераментом (годы спустя я увидел по телевизору Майка Тайсона и понял: вот он, истинный Брусли). Его вечным то ли спутником, то ли соперником был Чакнорис - этакая длинная и ехидная жердина (вроде моего одноклассника по фамилии Наточиев), которая, однако, умела ловко пинаться ногами, так что даже Брусли иногда оказывался бессилен. На переменах самые продвинутые из нас рассказывали более простодушным о новых подвигах Брусли и Чакнориса, а также подробно и доказательно рассуждали о том, кто из них кому "даст". Принимал во всем этом участие и я, хотя самих героев увидел на экране впервые только несколько лет спустя. Но было поздно: к тому времени нашими умами уже безраздельно владел Шварцнегр.
А самый первый фильм, который я в героическом возрасте восьми лет посмотрел в видеосалоне (много людей вокруг маленького телевизора), назывался "Змея в тени обезьяны"; но это совсем другая история.