a wonderful bubble
первое свободное утро за две осенние недели, прекрасная возможность сварить кофе с корицей и, надев свитер Игоря и смешные теплые гольфы, побыть в тишине. тишина - это то, чего мне очень не хватает сейчас; сегодня ночью мне приснилось, что мы оказались в сербии (почему в сербии?) неким совершенно нелегальным способом, нарушив закон, и первым, что я увидела, была совершенно пустая, узкая восточно-европейская улочка, над которой, словно огромным куполом, нависла тишина, такая, от которой начинает щекотать где-то в затылке, и у меня было чувство, что мы спаслись на какое-то время, хотя и должны будем вернуться совсем скоро..
если бы осень была водоемом - скажем, озером, то, как она началась, было бы похоже на то, как бежишь по деревянным мосткам и прыгаешь в воду, с визгом, с брызгами, но потом, шумно проплыв пару метров и растратив задор, понимаешь, как же тебе холодно. осень - безусловно любимое мое время года, хотя именно осень всегда приносит нелюбимые мной перемены - но даже их можно простить за прохладный прозрачный воздух, шуршащие листья и то, как в сентябре пахнут сумерки.
мне очень приятно работать, потому что и пятый, и первый курс радуют чувством юмора, широтой кругозора и, что самое важное, не лишены лингвистических талантов, поэтому находиться в университете (который, впрочем, метаморфозы не обошли тоже) одно удовольствие. лингвацентр и оставшиеся его обитатели изменились до неузнаваемости, я с улыбкой думаю о том, что, может быть, так задумано, чтобы мне легче уходилось оттуда, потому что проще уйти из места, которое кажется тебе совершенно чуждым. однако меня расстраивает то, что подобные чувства испытываю не только я, но и, скажем, друг заусаев, и все те, кто помнит другую школу.
семинар по экологическому образованию, который длился два дня, заставил меня поверить в то, что я небезнадежный переводчик, скорее всего, дело все-таки в том, насколько мне нравятся и интересны то, что, и те, кого я перевожу (что само по себе признак непрофессиональности, ну и черт с ней). четвертого приехала люша - забрать оставшиеся свои вещи и провести здесь день рождения, и все дни, пока она была здесь, превратились в какой-то пьянящий праздник - субботний вечер в полутемном кафе, где никто не обращал на нас внимания, воскресенье в гостях у котечки, которая испекла пирог и угощала нас яблочным вареньем, после чего мы с люшей стояли на автобусной остановке и пели we will rock you, люшин день рождения с хохотом до слез и колик, и ее отъезд в четверг, с шампанским на перроне и трэшевым исполнением с котечкой и оксаной "проводницы" машины времени... в тот же четверг, чуть раньше, мы, наконец, познакомились с владом - так странно впервые встречаться с человеком, который знаком тебе в виртуальном мире вот уже несколько лет, и выяснять, что он хороший собеседник, за неполные полчаса.
люша уезжала девятого, ровно через два года после того дня, когда мы провожали ясноглазую анечку в питер, и мне подумалось, что я с иркутском - как граф из рок-волны с тонущим кораблем, с которого вещали рок-пираты; все так и будут уезжать, а я до последнего буду оставаться ради тех из них, кто все еще здесь, но рано или поздно все, все они уедут. и поэтому, когда друг заусаев, переживший революцию в голове этим летом, признался, что его незыблемый принцип "где родился, там и пригодился" теперь не так уж незыблем, я окончательно утвердилась в этой мысли.
одиннадцатого был теплый, душевный и продуктивный семинар ббт, подводивший итоги прошедшего лета и призванный объединить немногочисленных оставшихся волонтеров - как любая некоммерческая волонтерская организация, которая чуть выдохлась, ббт переживает не лучшие времена, и весьма драматичные обстоятельства создают декорации, в которых для многих разыгрывается настоящая битва между личными и общественными интересами, между альтруистичностью и желанием осуществить собственные мечты, и каждый испытывает свои убеждения на прочность.. однако на семинаре было ощущение, что мы все еще способны многое делать, многое менять, что есть вещи, которые зависят только от нас. в день байкала мы устроили на набережной с тахо-байкал институтом замечательный праздник для детей, с экологическими играми, конкурсом рисунков, творческими заданиями и фейс-артом (превращая очередного малыша в нерпу, рисуя ему коричневый нос и глядя на то, как он замер и старается не дышать от восторга и предвкушения, подумала, что мы все не зря делаем, и ничто не проходит бесследно, и любое добро остается в сердце другого, чтобы ни происходило с ним в дальнейшем). к семинару и дню байкала вернулся боб, и два дня мы никак не могли поговорить, а когда нашлось время, было ощущение, что все точно так же, как было полгода назад, в январском сиэтле, все наши шутки, и вся серьезность, мы говорили об И., о месте, где мы нужны, о том, почему в людях гаснет искорка, которая делает их всемогущими, о вере и том, что она никак не связана с ритуалами, о миллионе важных для меня вещей, когда мы прощаемся, я говорю шестидесятилетнему человеку, которого так плохо знаю - I love you, и, видит бог, это правда, хотя бы из-за разговоров вроде -
я: ... it's just that I live in a bubble, you know what I mean... all the people around you are so kind and are always doing the right thing, and there's always someone to support you, and you feel that you belong here, but then they leave and you find ourself outside the bubble where you're a freak, where nothing works according to your laws...
боб: but we always create our bubble ourselves. seattle is in the very centre of my very big bubble which even reaches siberia.. or, alternatively, you can make a lot of bubbles all around the world..
и позже, во время прощального ужина, мы стоим чуть поодаль от всех, кто пришел (и занял все свободной пространство в крохотной квартирке), мы поговорили обо всем, и долго смеялись, а теперь смотрим на счастливых людей, которые совершенно нас не замечают.
боб: it is a wonderful bubble...
я: it is.
боб: it's a good name for your book.
я: it is a lovely name, but it's not gonna work in Russian. the word bubble is not so pretty.
боб: really? what's russian for ' the wonderful bubble'?
я: замечатльный пузырь.
боб: zamechatelny poozyiri?
я: that's right. just use it everytime you meet russians.
боб: ok, let me try. zdrastvuite! zamechatelny poozyiri?
я думаю, я так и назову свою книгу. в самом деле, если мне и стоит написать ее когда-нибудь, то только о людях, что мне довелось знать.
в субботу приезжает журналист из new-york times, шефство над которым предстоит взять нам с Игорем, и в субботу же девичник санечки тунко, которая выходит замуж двадцать второго (и это случай браков, заключенных на небесах), во вторник - первое в этом году занятие йогой, огромный список книг, что не терпится прочесть; мне всегда очень хочется жить, каким бы осенним ни было настроение.
если бы осень была водоемом - скажем, озером, то, как она началась, было бы похоже на то, как бежишь по деревянным мосткам и прыгаешь в воду, с визгом, с брызгами, но потом, шумно проплыв пару метров и растратив задор, понимаешь, как же тебе холодно. осень - безусловно любимое мое время года, хотя именно осень всегда приносит нелюбимые мной перемены - но даже их можно простить за прохладный прозрачный воздух, шуршащие листья и то, как в сентябре пахнут сумерки.
мне очень приятно работать, потому что и пятый, и первый курс радуют чувством юмора, широтой кругозора и, что самое важное, не лишены лингвистических талантов, поэтому находиться в университете (который, впрочем, метаморфозы не обошли тоже) одно удовольствие. лингвацентр и оставшиеся его обитатели изменились до неузнаваемости, я с улыбкой думаю о том, что, может быть, так задумано, чтобы мне легче уходилось оттуда, потому что проще уйти из места, которое кажется тебе совершенно чуждым. однако меня расстраивает то, что подобные чувства испытываю не только я, но и, скажем, друг заусаев, и все те, кто помнит другую школу.
семинар по экологическому образованию, который длился два дня, заставил меня поверить в то, что я небезнадежный переводчик, скорее всего, дело все-таки в том, насколько мне нравятся и интересны то, что, и те, кого я перевожу (что само по себе признак непрофессиональности, ну и черт с ней). четвертого приехала люша - забрать оставшиеся свои вещи и провести здесь день рождения, и все дни, пока она была здесь, превратились в какой-то пьянящий праздник - субботний вечер в полутемном кафе, где никто не обращал на нас внимания, воскресенье в гостях у котечки, которая испекла пирог и угощала нас яблочным вареньем, после чего мы с люшей стояли на автобусной остановке и пели we will rock you, люшин день рождения с хохотом до слез и колик, и ее отъезд в четверг, с шампанским на перроне и трэшевым исполнением с котечкой и оксаной "проводницы" машины времени... в тот же четверг, чуть раньше, мы, наконец, познакомились с владом - так странно впервые встречаться с человеком, который знаком тебе в виртуальном мире вот уже несколько лет, и выяснять, что он хороший собеседник, за неполные полчаса.
люша уезжала девятого, ровно через два года после того дня, когда мы провожали ясноглазую анечку в питер, и мне подумалось, что я с иркутском - как граф из рок-волны с тонущим кораблем, с которого вещали рок-пираты; все так и будут уезжать, а я до последнего буду оставаться ради тех из них, кто все еще здесь, но рано или поздно все, все они уедут. и поэтому, когда друг заусаев, переживший революцию в голове этим летом, признался, что его незыблемый принцип "где родился, там и пригодился" теперь не так уж незыблем, я окончательно утвердилась в этой мысли.
одиннадцатого был теплый, душевный и продуктивный семинар ббт, подводивший итоги прошедшего лета и призванный объединить немногочисленных оставшихся волонтеров - как любая некоммерческая волонтерская организация, которая чуть выдохлась, ббт переживает не лучшие времена, и весьма драматичные обстоятельства создают декорации, в которых для многих разыгрывается настоящая битва между личными и общественными интересами, между альтруистичностью и желанием осуществить собственные мечты, и каждый испытывает свои убеждения на прочность.. однако на семинаре было ощущение, что мы все еще способны многое делать, многое менять, что есть вещи, которые зависят только от нас. в день байкала мы устроили на набережной с тахо-байкал институтом замечательный праздник для детей, с экологическими играми, конкурсом рисунков, творческими заданиями и фейс-артом (превращая очередного малыша в нерпу, рисуя ему коричневый нос и глядя на то, как он замер и старается не дышать от восторга и предвкушения, подумала, что мы все не зря делаем, и ничто не проходит бесследно, и любое добро остается в сердце другого, чтобы ни происходило с ним в дальнейшем). к семинару и дню байкала вернулся боб, и два дня мы никак не могли поговорить, а когда нашлось время, было ощущение, что все точно так же, как было полгода назад, в январском сиэтле, все наши шутки, и вся серьезность, мы говорили об И., о месте, где мы нужны, о том, почему в людях гаснет искорка, которая делает их всемогущими, о вере и том, что она никак не связана с ритуалами, о миллионе важных для меня вещей, когда мы прощаемся, я говорю шестидесятилетнему человеку, которого так плохо знаю - I love you, и, видит бог, это правда, хотя бы из-за разговоров вроде -
я: ... it's just that I live in a bubble, you know what I mean... all the people around you are so kind and are always doing the right thing, and there's always someone to support you, and you feel that you belong here, but then they leave and you find ourself outside the bubble where you're a freak, where nothing works according to your laws...
боб: but we always create our bubble ourselves. seattle is in the very centre of my very big bubble which even reaches siberia.. or, alternatively, you can make a lot of bubbles all around the world..
и позже, во время прощального ужина, мы стоим чуть поодаль от всех, кто пришел (и занял все свободной пространство в крохотной квартирке), мы поговорили обо всем, и долго смеялись, а теперь смотрим на счастливых людей, которые совершенно нас не замечают.
боб: it is a wonderful bubble...
я: it is.
боб: it's a good name for your book.
я: it is a lovely name, but it's not gonna work in Russian. the word bubble is not so pretty.
боб: really? what's russian for ' the wonderful bubble'?
я: замечатльный пузырь.
боб: zamechatelny poozyiri?
я: that's right. just use it everytime you meet russians.
боб: ok, let me try. zdrastvuite! zamechatelny poozyiri?
я думаю, я так и назову свою книгу. в самом деле, если мне и стоит написать ее когда-нибудь, то только о людях, что мне довелось знать.
в субботу приезжает журналист из new-york times, шефство над которым предстоит взять нам с Игорем, и в субботу же девичник санечки тунко, которая выходит замуж двадцать второго (и это случай браков, заключенных на небесах), во вторник - первое в этом году занятие йогой, огромный список книг, что не терпится прочесть; мне всегда очень хочется жить, каким бы осенним ни было настроение.