(no subject)
Давно не делал костра, смотрел, как догорает. Не из веток, из обычных «зимних» поленьев.
С момента, когда у огня кончились языки, просто не оторваться: по углям перебегают блики, будто кто-то играет на багрово-темных клавишах и не смотришь, а слушаешь. Или смотришь, но как во сне, а начинаешь включаться только, когда остается несколько перекликающихся очагов, и совсем включаешься, когда их остается всего два. Один вспыхивает, другой притухает. И это как-то вообще с умериванием (умиранием) связано. Потом один напрочь пропадает. Вслед за ним уходит и другой. Становится пусто. Уже почти выдыхаешь, но вот какой-то из них, непонятно уже какой именно, вдруг рассыпается огоньками помельче - чем они меньше, тем ярче - они тоже то пропадают, то возникают опять. Появляются здесь, подбирают крохи костерного духа там...
И пропадают совершенно без драмы. Но встаешь от углей не сразу, будто какой-то огонек все-таки есть, не погас. И идешь медленно будто несешь его в пригоршне.
С момента, когда у огня кончились языки, просто не оторваться: по углям перебегают блики, будто кто-то играет на багрово-темных клавишах и не смотришь, а слушаешь. Или смотришь, но как во сне, а начинаешь включаться только, когда остается несколько перекликающихся очагов, и совсем включаешься, когда их остается всего два. Один вспыхивает, другой притухает. И это как-то вообще с умериванием (умиранием) связано. Потом один напрочь пропадает. Вслед за ним уходит и другой. Становится пусто. Уже почти выдыхаешь, но вот какой-то из них, непонятно уже какой именно, вдруг рассыпается огоньками помельче - чем они меньше, тем ярче - они тоже то пропадают, то возникают опять. Появляются здесь, подбирают крохи костерного духа там...
И пропадают совершенно без драмы. Но встаешь от углей не сразу, будто какой-то огонек все-таки есть, не погас. И идешь медленно будто несешь его в пригоршне.