Ингрид Бергман
Смотрел вчера документальный фильм «Ингрид Бергман о себе» (Ingrid Bergman in Her Own Words, 2015).
Грустно мне стало. Просто невозможная грусть. На полтора часа промелькнула вся её жизнь. Такое свежее, восхитительное лицо в шестнадцать лет (в фильме есть первые её кинопробы без грима в Голливуде). Такая обворожительная улыбка… А потом старость. И лицо уже почти мужское, тяжёлое, хотя улыбка прежняя и глаза вроде бы прежние.
Меня всегда ранит стремительное движение времени, так безжалостно меняющее людей.
В последнее время я читаю в основном биографии. Чтение книги, разумеется, не так быстро проносит перед нами чужую жизнь, как фильм, но всё равно за два-три дня эта чужая жизнь проходит перед глазами и заканчивается. Вот она, кажется, только что кипела, полная устремлений, и вот уже ничего нет, только холмик земли и какая-то надпись с указанием двух дат.
Как-то всё уж чересчур мимолётно.
А ведь в молодости я не ощущал этой мимолётности.
Грустно мне стало. Просто невозможная грусть. На полтора часа промелькнула вся её жизнь. Такое свежее, восхитительное лицо в шестнадцать лет (в фильме есть первые её кинопробы без грима в Голливуде). Такая обворожительная улыбка… А потом старость. И лицо уже почти мужское, тяжёлое, хотя улыбка прежняя и глаза вроде бы прежние.
Меня всегда ранит стремительное движение времени, так безжалостно меняющее людей.
В последнее время я читаю в основном биографии. Чтение книги, разумеется, не так быстро проносит перед нами чужую жизнь, как фильм, но всё равно за два-три дня эта чужая жизнь проходит перед глазами и заканчивается. Вот она, кажется, только что кипела, полная устремлений, и вот уже ничего нет, только холмик земли и какая-то надпись с указанием двух дат.
Как-то всё уж чересчур мимолётно.
А ведь в молодости я не ощущал этой мимолётности.