Ноябрьская тьма
Смотрим с медиками фрагмент из фильма «Здравствуйте, доктор» (1974).
Доктор Зубцов: Видите ли, два года тому назад чуть не умерла её младшая дочка, Катенька. Ну, тоже аппендицит и тоже Татьяна его страшно запустила. Ну, знаете, как у крестьян: «само пройдёт».
Александр Николаевич: Угу.
Доктор Зубцов: Ну, вот она нас с вами и не пускала.
Александр Николаевич: Угу.
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи, в полном недоумении: Но как? Что значит - «как у крестьян»? Что крестьяне всегда не идут к врачу? Почему??
Я: Ну, люди тёмные, необразованные. Совсем простые люди. К врачу идти боятся. До последнего надеются, что само пройдёт.
Го Мэнцзяо: Почему они не идут сразу к врачу?
Хэ Синьи: Да! Я не понимаю.
Я: Слушайте, а у вас что, не так, что ли?
Го Мэнцзяо (решительно): Нет, у нас совершенно не так. Ничего подобного нет.
Я: Ну, а в старые времена? В деревнях? В далёкой сельской местности?
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи, в полном изумлении: НЕ-Е-ЕТ! Почему у вас так?? Это правда?? Это неправда!!
Я: Вы сейчас меня прямо удивили. А у вас что: вот заболел человек… простой деревенский житель… и сразу посеменил к врачу?
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи: Конечно!! Всегда так!
Я (обращаясь к иранцам): А вы чего молчите? У вас как?
Фаршид, Марьям и Амирреза: И у нас тоже.
Я: Тоже идут или тоже не идут?
Фаршид: Идут сразу!
Я: Кто? Дикие люди там всякие… в пустыне… все сразу идут?
Амирреза (убеждённо): Сразу же идут!
Я: Я даже не знаю, ребят, что вам сказать.
Для прояснения этого вопроса показываю то же самое в ещё более жёстком варианте - отрывок из фильма «Морфий» (2008), который соответствует рассказу «Стальное горло».
Село Никольское, 1917 год.
Акушерка: Как вы, Михаил Алексеевич?
Врач: Прекрасно. Много больных?
Акушерка: Человек пятнадцать.
Врач: Тяжёлые есть?
Акушерка: Девочка. Только что привезли.
Врач: Я сейчас.
Акушерка: Ага.
Врач: Вовремя спохватилась. Дифтерийный круп. Который день больна?
Бабка: Пятый. Пятый, батюшка!
Врач: Ты, бабка, помолчи лучше. (Матери) А чего ж ты пять дней думала?
Мать: Помоги! Дай капли какие-нибудь…
Врач: Это какие же, не подскажешь?
Бабка: Батюшка, тебе лучше знать!
Фельдшер: Тихо, тихо!
Врач (бабке): Да замолчи ты! (Матери) А ты встань сейчас же, а то и вовсе разговаривать не стану!
Фельдшер: Да-а, вечно они так. Своих же детей морят. (Акушерке) Пелагея!
Мать: Значит, помрёт она?
Врач: Помрёт.
Бабка: Ой, Божечки, Божечки, батюшка… Поправится она!
Врач: Знаете что, бабы, теперь поздно! У неё горло забито, дышать невозможно. Операцию делать надо. Горло разрежем пониже и трубку серебряную вставим. Иначе помрёт!
Бабка (матери): Не давай согласия! Не давай!
Фельдшер: Тихо, тихо!
Акушерка: Подождите!
Врач: Если за пять минут не надумаешь, сам уже не возьмусь делать!
Мать: Нету! Нету моего согласия!
Врач (фельдшеру): Так, Анатолий Лукич! Анатолий Лукич, отведите их в коридор, пусть сидят.
Фельдшер: Так, ну-ка пошли все, ну-ка, в коридор!
Мать (бабке): Мужик вернётся. Узнает. Убьёт. Убьёт меня, истинно говорю.
Врач: Анатолий Лукич, готовь инструменты, зонд, и Анну Николаевну в операционную.
Фельдшер: А что, согласие есть, да?
Врач: Вам нехорошо, Анатолий Лукич?
Фельдшер: Э... А, нет, нет, нет, нет, нет, ничего.
Бабка: Да как же это, батюшка! Что ты! Да горло-то зачем резать, батюшка?..
Врач: Бабку эту вон.
Бабка: ...Она ведь баба глупая! А я своего согласия не давала!
Сиделка: Всё. Иди, иди, бабка, иди, иди, тебе говорят. Иди, всё хорошо будет. Иди!
Бабка: ...Я не даю согласия! Да как же это так?
Сиделка (бабке): Всё хорошо будет. И… Доктор знает, что делает. Ну что ж ты добьёшься-то?..
Сиделка (бабке): Успокойся, тебе говорят! Господи ж ты Боже...
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи: Но почему бабушка не хотела согласиться на операцию?
Я: Вот, эта бабушка - это прямо символ проблемы. Представьте себе: одна больница на несколько деревень. Ехать из деревни пятнадцать или двадцать километров. Весной и осенью дорога очень плохая. Можно сказать, дороги нет. А зимой дорога хорошая, но метель такая, что ничего не видно, и минус тридцать градусов. А летом дорога нормальная и погода хорошая, но надо работать в поле, нельзя уехать.
(Го Мэнцзяо и Хэ Синьи неуверенно кивают).
Я: Бабка эта не умеет читать. Никогда не видела ни одной книги. Она не училась в школе. Она боится медицины, хирургии…
Го Мэнцзяо: Почему «мужик приедет, узнает, убьёт»?
Я: Если не делать операцию и девочка умрёт, то муж скажет, что жена виновата, не спасла ребёнка, - и убьёт её. А если мать согласится на операцию и девочка умрёт во время операции, то муж снова скажет, что она виновата, потому что это она согласилась на операцию, - и убьёт…
Го Мэнцзяо: Не-е-ет! Это будет врач виноват!!
Я: Мужу это всё равно. У него будет виновата жена. Короче, вам понятна вся эта ситуация?
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи: Не-ет! Почему они не едут сразу к врачу?
Я: Ну, причин-то много. Нет лошади, на которой можно ехать. Люди бедные - нет денег, нет подарка для доктора…
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи: А-а-а! Зачем?? А они думают - если нет подарка для доктора, то их не будут лечить в больнице?
Я: Ну, допустим, доктор их будет лечить в любом случае, и без подарка тоже. Но они в этом не уверены. Что у них в голове, никто не знает. Там мрак, понимаете? Им страшно идти к врачу, им страшно, что врач будет резать... Они будут ждать до последнего, пока им не станет уже совсем плохо. Вот умирать будут - тогда поедут. В три часа ночи, в метель. Ну, так и что: у вас точно ничего такого нет?
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи: Нет!
Я: И в старые времена не было?
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи: Не было! Но ПОЧЕМУ??..
(Теперь прямо мечтаю найти китайский фильмец про какую-нибудь мутную провинцию и показать им, как там их соотечественники «спешили» к врачам-то попасть. Небось, пока гангрена уже на всю ногу не распространится, какой-нибудь лотосовый корень в тряпочке прикладывали и в эту же тряпочку помалкивали).
Доктор Зубцов: Видите ли, два года тому назад чуть не умерла её младшая дочка, Катенька. Ну, тоже аппендицит и тоже Татьяна его страшно запустила. Ну, знаете, как у крестьян: «само пройдёт».
Александр Николаевич: Угу.
Доктор Зубцов: Ну, вот она нас с вами и не пускала.
Александр Николаевич: Угу.
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи, в полном недоумении: Но как? Что значит - «как у крестьян»? Что крестьяне всегда не идут к врачу? Почему??
Я: Ну, люди тёмные, необразованные. Совсем простые люди. К врачу идти боятся. До последнего надеются, что само пройдёт.
Го Мэнцзяо: Почему они не идут сразу к врачу?
Хэ Синьи: Да! Я не понимаю.
Я: Слушайте, а у вас что, не так, что ли?
Го Мэнцзяо (решительно): Нет, у нас совершенно не так. Ничего подобного нет.
Я: Ну, а в старые времена? В деревнях? В далёкой сельской местности?
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи, в полном изумлении: НЕ-Е-ЕТ! Почему у вас так?? Это правда?? Это неправда!!
Я: Вы сейчас меня прямо удивили. А у вас что: вот заболел человек… простой деревенский житель… и сразу посеменил к врачу?
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи: Конечно!! Всегда так!
Я (обращаясь к иранцам): А вы чего молчите? У вас как?
Фаршид, Марьям и Амирреза: И у нас тоже.
Я: Тоже идут или тоже не идут?
Фаршид: Идут сразу!
Я: Кто? Дикие люди там всякие… в пустыне… все сразу идут?
Амирреза (убеждённо): Сразу же идут!
Я: Я даже не знаю, ребят, что вам сказать.
Для прояснения этого вопроса показываю то же самое в ещё более жёстком варианте - отрывок из фильма «Морфий» (2008), который соответствует рассказу «Стальное горло».
Село Никольское, 1917 год.
Акушерка: Как вы, Михаил Алексеевич?
Врач: Прекрасно. Много больных?
Акушерка: Человек пятнадцать.
Врач: Тяжёлые есть?
Акушерка: Девочка. Только что привезли.
Врач: Я сейчас.
Акушерка: Ага.
Врач: Вовремя спохватилась. Дифтерийный круп. Который день больна?
Бабка: Пятый. Пятый, батюшка!
Врач: Ты, бабка, помолчи лучше. (Матери) А чего ж ты пять дней думала?
Мать: Помоги! Дай капли какие-нибудь…
Врач: Это какие же, не подскажешь?
Бабка: Батюшка, тебе лучше знать!
Фельдшер: Тихо, тихо!
Врач (бабке): Да замолчи ты! (Матери) А ты встань сейчас же, а то и вовсе разговаривать не стану!
Фельдшер: Да-а, вечно они так. Своих же детей морят. (Акушерке) Пелагея!
Мать: Значит, помрёт она?
Врач: Помрёт.
Бабка: Ой, Божечки, Божечки, батюшка… Поправится она!
Врач: Знаете что, бабы, теперь поздно! У неё горло забито, дышать невозможно. Операцию делать надо. Горло разрежем пониже и трубку серебряную вставим. Иначе помрёт!
Бабка (матери): Не давай согласия! Не давай!
Фельдшер: Тихо, тихо!
Акушерка: Подождите!
Врач: Если за пять минут не надумаешь, сам уже не возьмусь делать!
Мать: Нету! Нету моего согласия!
Врач (фельдшеру): Так, Анатолий Лукич! Анатолий Лукич, отведите их в коридор, пусть сидят.
Фельдшер: Так, ну-ка пошли все, ну-ка, в коридор!
Мать (бабке): Мужик вернётся. Узнает. Убьёт. Убьёт меня, истинно говорю.
Врач: Анатолий Лукич, готовь инструменты, зонд, и Анну Николаевну в операционную.
Фельдшер: А что, согласие есть, да?
Врач: Вам нехорошо, Анатолий Лукич?
Фельдшер: Э... А, нет, нет, нет, нет, нет, ничего.
Бабка: Да как же это, батюшка! Что ты! Да горло-то зачем резать, батюшка?..
Врач: Бабку эту вон.
Бабка: ...Она ведь баба глупая! А я своего согласия не давала!
Сиделка: Всё. Иди, иди, бабка, иди, иди, тебе говорят. Иди, всё хорошо будет. Иди!
Бабка: ...Я не даю согласия! Да как же это так?
Сиделка (бабке): Всё хорошо будет. И… Доктор знает, что делает. Ну что ж ты добьёшься-то?..
Сиделка (бабке): Успокойся, тебе говорят! Господи ж ты Боже...
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи: Но почему бабушка не хотела согласиться на операцию?
Я: Вот, эта бабушка - это прямо символ проблемы. Представьте себе: одна больница на несколько деревень. Ехать из деревни пятнадцать или двадцать километров. Весной и осенью дорога очень плохая. Можно сказать, дороги нет. А зимой дорога хорошая, но метель такая, что ничего не видно, и минус тридцать градусов. А летом дорога нормальная и погода хорошая, но надо работать в поле, нельзя уехать.
(Го Мэнцзяо и Хэ Синьи неуверенно кивают).
Я: Бабка эта не умеет читать. Никогда не видела ни одной книги. Она не училась в школе. Она боится медицины, хирургии…
Го Мэнцзяо: Почему «мужик приедет, узнает, убьёт»?
Я: Если не делать операцию и девочка умрёт, то муж скажет, что жена виновата, не спасла ребёнка, - и убьёт её. А если мать согласится на операцию и девочка умрёт во время операции, то муж снова скажет, что она виновата, потому что это она согласилась на операцию, - и убьёт…
Го Мэнцзяо: Не-е-ет! Это будет врач виноват!!
Я: Мужу это всё равно. У него будет виновата жена. Короче, вам понятна вся эта ситуация?
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи: Не-ет! Почему они не едут сразу к врачу?
Я: Ну, причин-то много. Нет лошади, на которой можно ехать. Люди бедные - нет денег, нет подарка для доктора…
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи: А-а-а! Зачем?? А они думают - если нет подарка для доктора, то их не будут лечить в больнице?
Я: Ну, допустим, доктор их будет лечить в любом случае, и без подарка тоже. Но они в этом не уверены. Что у них в голове, никто не знает. Там мрак, понимаете? Им страшно идти к врачу, им страшно, что врач будет резать... Они будут ждать до последнего, пока им не станет уже совсем плохо. Вот умирать будут - тогда поедут. В три часа ночи, в метель. Ну, так и что: у вас точно ничего такого нет?
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи: Нет!
Я: И в старые времена не было?
Го Мэнцзяо и Хэ Синьи: Не было! Но ПОЧЕМУ??..
(Теперь прямо мечтаю найти китайский фильмец про какую-нибудь мутную провинцию и показать им, как там их соотечественники «спешили» к врачам-то попасть. Небось, пока гангрена уже на всю ногу не распространится, какой-нибудь лотосовый корень в тряпочке прикладывали и в эту же тряпочку помалкивали).