Старушки
- Поздравила Тусю с днём рождения. Она сказала: «Поплакала с утра немного». Я не поняла. Молчу. Тут Туся рассказала историю про кафтинскую бабу Настю, которая как-то зашла к Тусе, та сидела с подружкой. Баба Настя промокает глаза платочком. «Что случилось, баба Настя?» - «Да вот поплакала с утра. Года-то охуительные».
Теперь они, кафтинские, все говорят фразу «Поплакала с утра», и знают, что будет дальше, и веселятся.
- Стою посреди Энн-Арбора на Арт-маркете. Приехала на трёхколёсном велике старушка. Узнала, что я говорю по-русски. Югославка. Мы балакали долго по-русски. Она учила его в школе, а преподаватели были прекрасные, из послереволюционной русской эмиграции. Очень любит русский язык. Начала читать «У лукоморья дуб зелёный...» и дочитала до «...И с ними дядька их морской». Чисто и без единой ошибки. Наслаждалась звучанием фраз явно. Так, знаешь: Руса-алка - на ветвях - сиди-ит!.. Сказала, что русский язык самый лучший в мире и мы должны гордиться и языком, и культурой. «А как вас зовут?» - говорит. «Ольга Решетникова - это так для меня прекрасно звучит!» Охренеть. Вот уж не думала. А последний штрих - ей 96 лет. Стройная, худая, хорошо одетая. Дочь вышла замуж за американца, а после распада Югославии ей одной было неуютно оставаться на родине и она перебралась к дочери.
Теперь они, кафтинские, все говорят фразу «Поплакала с утра», и знают, что будет дальше, и веселятся.
- Стою посреди Энн-Арбора на Арт-маркете. Приехала на трёхколёсном велике старушка. Узнала, что я говорю по-русски. Югославка. Мы балакали долго по-русски. Она учила его в школе, а преподаватели были прекрасные, из послереволюционной русской эмиграции. Очень любит русский язык. Начала читать «У лукоморья дуб зелёный...» и дочитала до «...И с ними дядька их морской». Чисто и без единой ошибки. Наслаждалась звучанием фраз явно. Так, знаешь: Руса-алка - на ветвях - сиди-ит!.. Сказала, что русский язык самый лучший в мире и мы должны гордиться и языком, и культурой. «А как вас зовут?» - говорит. «Ольга Решетникова - это так для меня прекрасно звучит!» Охренеть. Вот уж не думала. А последний штрих - ей 96 лет. Стройная, худая, хорошо одетая. Дочь вышла замуж за американца, а после распада Югославии ей одной было неуютно оставаться на родине и она перебралась к дочери.