Поход на Вороний Камень. Продолжение.
Начало здесь
Давно надо было закончить про Вороний Камень, а у меня всё настроения не было. И вот теперь оно появилось. Придя к подножью горы, сижу на какой-то коряге и смотрю в снег. Ощущения такие, что я конечно дошёл до этого места, но как бы не весь. Как-будто часть меня где-то там осталась, на "могильных" холмах, отмеченных американцами. Это от усталости и "левых" лыж.
Мы на Вороньем Камне.
А туристическая жизнь вокруг меня набирает обороты. Из ближайшего сугроба сделали "снежный стол". На нём как всегда маринованный имбирь, излюбленная еда наших туристов. И ещё одно блюдо, которое теперь, наверное, тоже станет "завтраком новоуральского туриста" - крабовые палочки в кляре. Аля готовит эти штучки перед походом во второй или третий раз. И колбаса, колбаса, колбаса. Помидоры. Те самые, что Аля помогала нести. В общем много всего.
Умка-пёс трётся тут же. Вообще-то он пёс воспитанный. Но как говорит нам Олег Михайлович, всё, что находится на уровне его носа он воспринимает как свою добычу. В обычных условиях стол с человеческой едой высокий. Стол как бы на верхнем этаже, а пёс на нижнем. И эти этажи не соприкасаются. А тут стол низенький и понятие о "дозволенном этаже" у собаки сместилось. Поэтому псу тоже хочется "сесть за стол" рядом с людьми.
Мы устроились в лесу со всевозможным комфортом. У нас есть даже проигрыватель. Он поёт записанные на флешку туристские и студенческие песни.
Я рентгенолога люблю,
Замуж я за него пойду,
Он насквозь меня просветит.
Недостатков не заметит....
А я опять думаю о том, что вот бы записать на флешку вой волков. И включить через тот же проигрыватель. Правда в нашем небольшом коллективе из тринадцати человек это не будет иметь эфффекта. Зато в большом и многолюдном походе эффект несомненно будет. Сейчас вот пост допишу, пойду волков с Ютуба скачивать.
-Ну, по стопочке за туристов!
А потом опять за туристов и за упокой Фиделя Кастро. Как-никак Фидель был человеком- эпохой. На маленьком кораблике приплыл он с горсткой своих сторонников из Мексики на Кубу. Или не из Мексики, я уж точно не помню. В старых журналах "Огонёк", в нескольких выпусках была документальная повесть Генриха Боровика "Как это было на Кубе". В детстве я читал эту повесть несколько раз.
И было-то их, бородачей-революционеров на борту яхты "Гранма" 32 человека. Не у всех было оружие, они думали добыть его в первом бою. И не предполагали, что бой будет так скоро. После первого боя в болотистом прибрежном лесу их осталось всего девятнадцать. Вот так начиналась история первого на Американском континенте социалистического государства.
Слышишь чеканный шаг -
Это идут барбудос;
Небо над ними как огненный стяг
Слышишь чеканный шаг!
Это строчки из песни "Куба-любовь моя". Её спел нам Владимир Валентинович. У него кстати был день рожения. И мы подарили ему конечно же ложку. С вороной и надписью "Вороний камень".
Хотя говорят, что вороны на этом камне не живут. А может живут, но только летом. Зимой точно ни одной вороны тут нет. Зимой все вороны в городе, там выжить легче. Одна довольно большая стая, хвостов пятьдесят, живёт совсем рядом с нашим домом. Тогда кто и почему назвал этот камень Вороньим?
Псу тоже достаётся угощенье.
И вдруг мы подумали, что вот тут мы пришли, жуём маринованный имбирь и наслаждаемся жизнью, а ведь пришли-то мы сюда не просто так. Жевать имбирь в лесу можно и не отходя от дома. Ведь в городе Новоуральске лес везде. В пятистах метрах от любого дома. А пришли мы на скалы Вороний Камень. Неужто до камня так и не дойдём?
Вперёд к камню! И семеро самых любопытных поползли вверх по горе к скалам.
Камень Вороний не особо отличается от многих других скал Среднего Урала. Это длинный и невысокий скалистый гребень , идущий по верху горы. Он разделяется на две гряды. Немножко камней тут, немножко чуть поодаль.
На камне надпись "1945". Хорошо, что единственная. Четыре года назад я уже писал, что люди с ведёрками краски до этих скал не доходят. Тут не Семь Братьев, до которых можно доехать на машине.
Смотрю я на эти скалы, и не могу узнать места, на котором мы были почти четыре года назад. Нет тут ни особенно ровных "матрасовидных" камней, нет ни каменных "лунок в небо", ни "ручек от чайника", ни сквозных отверстий в скалах, через которые был бы виден солнечный свет. Нет всего того, что мы видели тут в прошлый раз. Какое-то всё другое. Может это и не Вороний камень вовсе?
Нас уверяют, что именно этот камень самый вороний-превороний, а тот, на котором мы были - это скорее всего Сокол-камень. Есть в этих краях ещё один камень, Сокол, но он отсюда довольно далеко, километра четыре. Может быть, мы были как раз на нём?
Не знаю, что и думать. Всё тут занесено снегом. Тот ли это камень, не тот ли? Вроде в прошлый раз мы не заметили возле нашего камня второй группы скал, а сейчас видим. Сходить бы летом и туда, и сюда и сравнить. Только вот летом дорога в эти края куда дольше. Нужно или обходить пруд, или переплывать через него на лодочке.
И только чистая полоска без снега под самыми скалами точно такая же, как на скалах, которые мы видели раньше. Ветер здесь ударяет в камень, завихряется и отдувает снег от скалы.
Наверх мы уж не полезли.
А здесь камень над головами какой-то тёмный и особенного, холодного, металлического оттенка. Будто закопчённый. Что это? Включение какой-то другой горной породы? Как говорит Олег Михайлович - интрузия. Если б я тогда увидел это - я бы запомнил. Значит мы и вправду тогда были не на Вороньем Камне. Хотя мне кажется, что Вороний и Сокол-камень - это "блуждающие" названия. Одни и те же скалы кто-то называет Вороньими, кто-то -соколом. На карте "Викимапии" Вороний Камень теперь обозначен и даже приложены две фотки. Но по-моему это фотки не того камня, на котором мы были.
Ещё одна коллективная фотка.
А лес вокруг белый, хоть и красивый, но безжизненный. И чувствуешь себя крошечным островком тепла среди океана снега и частокола замёрзших белых стволов. Как всё же уязвим человек, и как сильно зависит он от цивилизации.
В щелях между камней растёт какая-то трава, остающаяся зелёной даже зимой.
А вот эти "ёлочки" на самом деле молодые кедры, как сказал нам Павел Анатольевич.
Между камней торчит коряга, напоминающая птичью головку с длинной шеей. А мы всё думаем, почему Вороний, почему Сокол? Ничего здесь не напоминает ни ворон, ни соколов. Может тут разбойники жили? На одной скале жил атаман Ворон, на другой - атаман Сокол.
О.М. Воронин на Вороньих скалах.
Ну всё. Походили-поползали по снегу, устали, пора обратно к костру. И костёр, и товарищи наши где-то там, далеко внизу.
Незаметно пришло время покидать наш стан. Потому что темнеет рано, а нужно ещё успеть добраться до города. Сначала уходит Люба. Ей идти пешком по этому рыхлому снегу. Когда пойдём обратно, мы опять её догоним.
И когда мы были уже готовы тронуться в обратный путь, пришли те самые четыре мужика, о которых говорилось в первой части. Ходить пешком по такому рыхлому снегу - это ещё то испытание. Поэтому затратили они на дорогу куда больше времени и сил, чем мы.
Встреча гостей. Слева от Эли с фотоаппаратом Руслан Казаков. Он живёт в Новоуральске, а работает фотографом вштаб-квартире Свердловской железной дороги. А чешский гость - это вон тот усатый мужчина в центре.
Оказывается он довольно хорошо говорит по-русски. Павел Анатольевич поприветствовал зарубежного гостя какой-то общеупотребительной английской фразой. Чех ответил чем-то таким же общеупотребительным, только по-немецки. После обмена приветствиями и хозяева, и гости перешли на язык, понятный всем. Интересно, кто он, этот чех? Живёт ли он в Екатеринбурге, или приехал ненадолго? Откуда русский язык знает так хорошо? Может быть, он какой-то специалист-железнодорожник. Или его предок шёл здесь во время Гражданской войны, когда чехи, обходя озеро Таватуй, двинулись захватывать Верх-Нейвинск.
Павел Анатольевич упомянул про Пльзень - город-побратим Свердловска. Была при советской власти и такая форма международного сотрудничества, как города-побратимы. При упоминании Пльзеня гость оживился и сказал Павлу Анатольевичу.
-Я вас найду.
И тут, в тот самый момент, когда надо бы поддержать беседу на международном уровне, мы разошлись, как в море корабли. Наши пошли назад, а гости пошли осматривать Вороний камень.
И опять снег, и лыжи, едущие всё время влево. Я попытался к ним приноровиться. Но получилось это у меня не до конца. Естественно я со своей специфической походкой задерживал всех. Поэтому часть наших ушла вперёд. Прмежуточный привал решено было сделать на берегу, где стоит железный стол. Подобные столы устанавливали на берегах и островах нашего пруда несколько лет назад по программе "Чистые берега". Мы немного поучаствовали в этом, собирали с детьми мусор возле тех мест, где устанавливали эти столы.
Постепенно стемнело. Сначала нам было "светло от снега", а когда вышли на берег пруда, то уже не помогал и снег. В городе и в "Зелёном мысе" зажглись огоньки.
Мы шли вдоль берега и опять попали в "водяную ловушку". Лыжи покрылись толстой коркой льда и мы их еле-еле передвигали. Говорят, что места подобных "водяных ловушек" нужно пробегать быстро, на полной скорости, чтоб ледяная корка не успела намёрзнуть. Но мы уже устали, да и вода проступала под снегом на десятки метров. Тут не пробежишь.
-Ничего. Привал устроим, почистимся - сказал Павел Анатольевич.
Этот привал стал своеобразным "продолжение банкета". Мы довольно надолго бросили якорь у железного стола, доедая и допивая всё то, что не съели у Вороньего камня.
Владимир Валентинович подсвечивал нашу походную трапезу фонариком, который повесил на кончик лыжи. Да уж. Любимый припев новоуральских туристов был тут весьма кстати.
Не повторяется,
Не повторяется,
Не повторяется такое никогда...
И действительно, когда ещё соберёмся вот так среди снегов, ночью, когда до города ещё ползти и ползти. Пса Умку было не видно-не слышно. Устал, наверное. Да и за этим высоким столом закон "дозволенных этажей" давал о себе знать.
Руслан и его гости возвращались с Вороньего камня. Мы их видели, когда они были на середине пруда. Но до нас они не дошли, им ведь ещё возвращаться в Екатеринбург, так что нужно добраться до вокзала поскорее.
А мы пошли через пруд к городу. Я решил не надевать эти надоевшие "левые" лыжи и всю оставшуюся дорогу(километра два) нёс их в руке. Мне и без лыж было хорошо. Снег на пруду и снег в лесу - это, как говорится, "две большие разницы". Идти по льду куда легче, там снега меньше и встречаются рыбацкие тропы и следы снегоходов.
И только придя домой, я почувствовал сильную, можно сказать даже нечеловеческую усталость. Я сел перед дверью, среди разбросанных лыж, бахил и рюкзаков и просидел так довольно долго, опустив руки и глядя на серый хвост кошки Киши.
