(no subject)
Сегодня снилась сельская местность.
На взгорье яркой коричневой земли росли огромные тыквы, уже рыжие, хотя вокруг было лето.
А в кустах за тыквенным полем с горы текли ручьи синей воды и местные жители вымачивали и полоскали в ней одежду, чтобы она стала красивого синего цвета. Мне объясняли, что например ботинки надо полоскать каждый день, с них цвет быстро сходит.
Ещё была асфальтовая дорога в две полосы, поля по обе стороны и ни души. С абстрактной подругой мы шли к автобусной остановке. А в небе за нами неслось завихрение облаков, была в нём, как у Кастанеды, враждебная сущность. Чтобы не поддаться ей, мы скорчились у железной стены остановки, закрыли уши и глаза, а я не знала, когда можно уже встать, как узнать, улетела ли она, или я открою глаза и будет конец.
Но конца не настало, мы встали и пошли через поле к деревне. Нас там ждали.
На взгорье яркой коричневой земли росли огромные тыквы, уже рыжие, хотя вокруг было лето.
А в кустах за тыквенным полем с горы текли ручьи синей воды и местные жители вымачивали и полоскали в ней одежду, чтобы она стала красивого синего цвета. Мне объясняли, что например ботинки надо полоскать каждый день, с них цвет быстро сходит.
Ещё была асфальтовая дорога в две полосы, поля по обе стороны и ни души. С абстрактной подругой мы шли к автобусной остановке. А в небе за нами неслось завихрение облаков, была в нём, как у Кастанеды, враждебная сущность. Чтобы не поддаться ей, мы скорчились у железной стены остановки, закрыли уши и глаза, а я не знала, когда можно уже встать, как узнать, улетела ли она, или я открою глаза и будет конец.
Но конца не настало, мы встали и пошли через поле к деревне. Нас там ждали.