Военные сборы - 2
О еде
Приехали мы конечно не с пустыми руками. Черт их знает, что там будет. Слухи ходили что кормить начнут только со следующего дня. Поэтому когда нас повели на ужин, мы сильно удивились но пошли. То что там было напомнило сцену из фильма ДМБ. Мне потом много чего об этом фильме напоминало, но вот столовая стала первой. На ужин была непонятная субстанция серого цвета, как в фильме, но только пожиже. Мы молча смотрели на нее. На зубах субстанция вела себя непонятно, глоталась неохотно. Потом я узнал что это была "сечка", то есть сечневая каша.
- Кормят у нас тут хорошо, еще никто не жаловался - заявил дежурный офицер. - А в воскресенье на завтрак вы все будете получать по яйцу.
Кроме сечки на столе стояла тарелка с вареными рыбными консервами и плошка с кубиками масла. Мы смотрели на них брезгливо. Стоит заметить, что неделю спустя они исчезали одновременно с командой "К принятию пищи приступить!", и брезгливо на них уже не смотрели.
- Рота, подъем! - гаркнул офицер. Мы равнодушно отвернулись от серой субстанции. - Выходи строиться!
После отбоя все кубрики зачавкали. Надо было уничтожать привезенное из дома. Один из нас, самый голодный, когда все уже наелись и уснули, соорудил себе фонарик чтобы продолжать уничтожение. И на этот фонарик конечно залетел какой-то сопливый мотылек. Скрипнула дверь:
- А что это ты тут делаешь? - удивился чей-то молодой голос.
- Иди нахуй - отреагировал жевавший, раздраженный направленным в лицо фонариком.
Через пятнадцать секунд мы в трусах стояли перед кубриком и слушали о себе Правду. Сопляк оказался капитаном, а его незамеченный спутник - подполковником.
Но мы в этот раз дешево отделались, даже бегать не заставили. Первый день как-никак. Поотжимались немножко и баиньки.
На следующий день сечка оказалась гораздо вкусней. Позже мы узнали, что если ее намешать с вареными консервами, добавить масла и посолить, то это "пища богов". Но был у пищи богов первое время один существенный недостаток; который проявлялся в том что нас там было четыреста человек, а дырок в сортире всего двенадцать.
Приехали мы конечно не с пустыми руками. Черт их знает, что там будет. Слухи ходили что кормить начнут только со следующего дня. Поэтому когда нас повели на ужин, мы сильно удивились но пошли. То что там было напомнило сцену из фильма ДМБ. Мне потом много чего об этом фильме напоминало, но вот столовая стала первой. На ужин была непонятная субстанция серого цвета, как в фильме, но только пожиже. Мы молча смотрели на нее. На зубах субстанция вела себя непонятно, глоталась неохотно. Потом я узнал что это была "сечка", то есть сечневая каша.
- Кормят у нас тут хорошо, еще никто не жаловался - заявил дежурный офицер. - А в воскресенье на завтрак вы все будете получать по яйцу.
Кроме сечки на столе стояла тарелка с вареными рыбными консервами и плошка с кубиками масла. Мы смотрели на них брезгливо. Стоит заметить, что неделю спустя они исчезали одновременно с командой "К принятию пищи приступить!", и брезгливо на них уже не смотрели.
- Рота, подъем! - гаркнул офицер. Мы равнодушно отвернулись от серой субстанции. - Выходи строиться!
После отбоя все кубрики зачавкали. Надо было уничтожать привезенное из дома. Один из нас, самый голодный, когда все уже наелись и уснули, соорудил себе фонарик чтобы продолжать уничтожение. И на этот фонарик конечно залетел какой-то сопливый мотылек. Скрипнула дверь:
- А что это ты тут делаешь? - удивился чей-то молодой голос.
- Иди нахуй - отреагировал жевавший, раздраженный направленным в лицо фонариком.
Через пятнадцать секунд мы в трусах стояли перед кубриком и слушали о себе Правду. Сопляк оказался капитаном, а его незамеченный спутник - подполковником.
Но мы в этот раз дешево отделались, даже бегать не заставили. Первый день как-никак. Поотжимались немножко и баиньки.
На следующий день сечка оказалась гораздо вкусней. Позже мы узнали, что если ее намешать с вареными консервами, добавить масла и посолить, то это "пища богов". Но был у пищи богов первое время один существенный недостаток; который проявлялся в том что нас там было четыреста человек, а дырок в сортире всего двенадцать.