ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН - немного стеба (Найдено в Интернете). Часть 2.

[whitemanehorsey]

Г Л А В А 5:
I
В тот год осенняя погода
Стояла долго на дворе,
Как хуй пизды ждала природа
Зимы. Снег выпал в январе.
Зима! Крестьянин торжествуя
Рукою греет кончик хуя;
Вот Бобик Жучку подловил,
На снег пушистый повалил;
Вот бегает дворовый мальчик,
Бразды взметая... Идиот! -
Зверям ебаться не дает.
Он, глупый, заморозил пальчик...
Когда замерзнет между ног,
Забудет враз, что бегать мог!

II
Чтоб вырваться из дней страданья,
Татьяна, русская до пят,
То занимается гаданьем,
Вращает блюдце или над
Свечой ворожит вместе с Олей,
То изучает биополе,
То медитирует, как йог,
Сосредоточившись меж ног...
Ей снится сон. В гостях у Бога
Она с деревьев рвет плоды.
Видны зеркальные пруды,
В кущах петляет к ним дорога.
Очарования полна,
Не чуя ног, идет она;

III
Вдруг видит пред собою двери;
На них две страшных буквы "АД".
Вокруг танцуют черти, звери
И не дают идти назад.
Она заходит осторожно,
По сторонам глядя тревожно.
Пред ней дремучий жуткий лес,
Стволы нагие до небес.
И видит Таня: Что за чудо?!
У старого гнилого пня
С огромной надписью "ХУЙНЯ"
Лежит шикарных членов груда,
Красны залупы, словно жар,
Над грудою клубится пар.

IV
Она подходит, еле дышит,
Знакомый запах узнает;
И вдруг над головою слышит
Набатный голос: "Сей народ
Был нечестив и неразборчив;
Неся разврат, бесчестье, порчу,
Своим отроском тыча в баб,
Не знал, что сатанинский раб.
А этот хуй особый. Видно,
Успел он много повидать;
Такой не стыдно показать,
Но к дураку попал. Обидно!"
Татьяна не отводит глаз,
Узнав любимый член тотчас.

V
"Хозяин хуя был Онегин, -
Набат над Таней продолжал, -
Он много знал о тайнах неги,
Но только плоти угождал.
Суя свой хуй куда попало,
Он о духовном думал мало;
Был только трахальщик и мот,
Порой не знал, кого ебет!" -
И смолкнул голос. Таня тихо
К нетленной груде подошла,
Чуть-чуть расчистила, нашла
То, что искала там. Член лихо
Татьяне юркнул под подол
И моментально все нашел.

VI
Вдруг кто-то дернул Хуй от Тани.
Она взглянула, обмерла:
Схватив конец двумя руками,
Стояла Ольга... Ну дела!
Татьяна тянет, Ольга тоже.
Но Таня знает, ей дороже
На свете нету ничего -
Он - счастье, рабство, торжество!
Сопят разгневанно сестрицы...
Но тут меж ними, словно вал,
Владимир Ленский грозно встал.
"Любимая, что здесь творится?" -
Он Ольге бешенно кричит.
А Ольга тащит и молчит.

VII
"Ах, Ольга, Ольга, как ты можешь?
Тебя люблю я как супруг.
Я член в штанах имею тоже,
И он не хуже. Глянь,мой друг!" -
Взывал поэт, трусы снимая.
Вдруг Хуй, головкою сверкая,
Из рук сестер рванул и враз
Впиздячил Вовке между глаз…
Повержен Ленский… все шатнулось…
Сгустились тени… В этот миг
Раздался нестерпимый крик…
И Таня в ужасе проснулась.
Глядит, уж в комнате светло,
И солнца луч ебет стекло.

VIII
Тревожит Таню сновиденье.
Она за толкователь снов
Взялась, чтобы понять значенья
Мечтанья страшного и слов.
Дверь отворилась. Ольга быстро
Вбегает как из глаза искра.
"Ну, - говорит, - скажи ж ты мне,
Кого ты видела во сне?"
Но та на всех взирает тупо,
С постели не встает три дня,
Пытается в словах: "Хуйня",
"Член", "Яйца", "Трахаться", "Залупа"
Найти какой-нибудь ответ.
Но его не было и нет.

IX
Приняв стопарь с хвостом таранки
И ощутив избыток сил,
Онегин новую служанку
Куда лишь лезло, округлил;
Потом вторую столько трахал,
Что та от радости и страха
Забыла, где перед, где зад...
Но вот к часам поднял глаза
И вспомнил, что уже суббота, -
Он должен к Лариным прибыть.
(Часы уж восемь стали бить).
Его чуть не свела зевота,
Но, пива осушив кувшин,
Он был к средине именин.

X
Бал был давно уже в разгаре.
Под вихорь вальса заводной
По залу жмутся пара к паре,
Чета мелькает за четой.
Достопочтимые супруги,
Кружась с партнером в бальном круге,
В отместку брачному кольцу
К чужому тянутся концу.
Но и у бравых кавалеров
Член неизменно напряжен
На женщин, кроме личных жен.
И вот, смотрите, для примера:
Там, за портьерами, в углу
Ебут кого-то на полу.

XI
Столы зеленые раскрыты:
Там в секу месят, там - в очко.
А вот Граф Нулин знаменитый
Уже становится рачком.
Там хлопают бутылок пробки...
Евгений же после поебки
Был расположен так гульнуть,
Чтоб омут этот всколыхнуть.
Приняв решенье, Женя мчится
К столу, где рядом с бланманже
Слегка нарыгано уже;
И надобно ж беде случиться -
Владимир с Ольгой за столом.
А член, естественно, колом.

XII
Он к ним идет походкой чинной,
Целует руку ей легко:
"Здорово, Вова, друг старинный!
Je vous en pris!* Бокал "Клико"?"
Бутылочка "Клико", во-первых,
(Чтоб как-то успокоить нервы),
Затем "Смирновка", "Абсолют",
"Зубровка" через пять минут,
Потом все приняли сначала,
Для полировки - "Хванчкару"...
И словно листья на ветру,
Героев наших закачало.
Евгений зло глядел в бокал,
Владимир медленно икал.

*"Жэву зам при" - Я вас в...(фр)

XIII
А за бутылкою "Особой"
Онегин, плюнув вверх икрой,
Назвал Владимира "разъебой",
А Ольгу - "ссаною дырой"!
Хозяйке, пробежавшей мимо,
Сказал: "У вас необходимо
Сейчас же трахнуть всех подряд!"-
И в воздух выпустил заряд;
Татьяне, что сидела рядом,
Сказал: "Иди подмой пизду!
После maman к тебе прийду!";
Попал случайно в Ольгу взглядом
И, пошлый выдав мадригал,
Трусы с нее мгновенно снял.

XIV
Владимир, поблевав немного,
Чего-то стал орать в пылу,
Но, бровь свою насупив строго,
Спросил Евгений: "По еблу?"
Сбежались гости. Наш кутила,
Чтобы толпа не подходила,
Карманный вынул пистолет -
Толпы простыл мгновенно след.
А он, не тратя время даром,
Меж рюмок Ольгу отъебал;
Затем побил чуть-чуть зеркал,
Прожег две-три софы сигарой,
С крыльца слетел, взревел: "Степан!"
И уж сквозь храп: "Домой, болван!"

Г Л А В А 6:
I
Метельный вихрь во тьме кружится.
В усадьбе светится окно.
Владимир Ленский не ложится,
Хоть спать пора уже давно.
К его мозгам, еще нетрезвым,
О мщеньи мысль упрямо лезла;
И в этот поздний час поэт
Дуэльный чистил пистолет:
"Онегин - сука, блядь, зараза,
Гондон заштопанный, говно...
Дуэль до смерти! Решено!
Лишь солнце выйдет, драться сразу!
Не потерплю, чтоб этот жлоб
Чужих невест прилюдно еб."

II
Решась забыть навек блудницу,
Он двух часов стерпеть не смог
Разлуки; и уже он мчится
Сквозь ураган, не чуя ног.
Он думал: "Съезжу напоследок
В гнездо развратное соседок,
И, может, Оленьку смутит
Мой гневный и печальный вид."
Не тут-то было: как и прежде,
Навстречу вставшему концу
Прыгнула Ольга по крыльцу
В одних лишь тапках из одежды,
Резва, беспечна, весела,
Как-будто целку сберегла.

III
"Куда вы смылись после бала?-
Был первый Оленьки вопрос,-
Я вас хотела, вас искала,
А вы бухали, как матрос!
Вели себя вы очень странно..."
Стоит Владимир истуканом,
Не понимая нихуя.
Конечно, был он как свинья
Вчера нажратый, - это верно;
Но не до степени ж такой,
Чтоб ставить все вниз головой.
Да! Пить так много очень скверно.
Бывает и такой пассаж:
Не пил, не пил - и вдруг алкаш!

IV
Стоит поэт совсем унылый.
А Ольгу разбирает смех:
"Вы перепутали все, милый.
Как? Я с Онегиным?.. При всех??..
И на столе?.. О, Боже правый!
Для вас все крепкое - отрава!
Идемте. Слишком поздний час.
Люблю я, глупый, только вас;
И только вам отдам святое."
Поэт, раскаяньем томим,
Вдруг видит - он еще любим.
Как он подумать мог такое?!
Он молит все ему простить,
Иначе он не сможет жить.

V
А Ольга перед ним нагая,
Едва прикрывшись льном волос,
Как бы по воздуху шагает,
Паря как сгусток нежных грез;
Вот входят в девичьи покои,
И Ольга белою рукою
Снимает Вовкино трико,
Сжимает ласково, легко
Его трепещущую силу.
(Вы понимаете, друзья,
Что материться здесь нельзя).
Владимир на краю могилы...
Он счастлив. Он опять хмельной,
Но этот хмель совсем иной.

VI
В то время, как счастливый Вова
Блаженствует меж милых ног,
Я вставлю авторское слово,
Как откровенный монолог.
(Прошу прощения за это
У лучшей половины света).
Я был свидетелем не раз,
Как слабый пол дурачит нас,
Как мщеньем, ревностью пылая,
Мы обвиняем милых дам
В измене... (Дали, но не нам!),
Как с легкостью нам участь злая
Даруется, рога надев,
Под смех скопцов и старых дев.

VII
Мы рвем и мечем, бьемся током;
Мы - гром и молния. Но вот
Она с любовью и упреком
Рукою слабою берет
Все, что мы так хвастливо ценим...
И пав безвольно на колени,
Мы просим нас простить. Ха-ха!
Кого?? Владычицу греха?!
Нет! Не они, а мы - пол слабый! -
Итог всем спорам. З'est la vie!*
И как ее ни назови:
Царицей, шлюхой, блядью, бабой,
Богиней, женщиной, пиздой -
Мы все под ласковой уздой!

*"Се ля ви" - Такова ж... (фр)

VIII
Нет, женщин не постичь мужчинам!
И кто к их тайне ключ найдет,
Тот по загадочным причинам
Пяти минут не проживет.
Молчи! Не супь во гневе брови.
Ты все равно всегда виновен!
Что ж, раз виновен наш поэт,
Тогда в дуэли смысла нет?!
Но рано утром им стреляться!
А ночь кончается уже...
И, видя Ольгу в неглиже,
Он захотел опять ебаться,
Но мысль ударила как плеть:
Я мог все это не иметь."

IX
И если даже все прекрасно,
И Вова наш здоров почти,
И ревновал (пусть так!) напрасно...
Но кто сбивал его с пути?
Кто, напоив его безбожно,
Дал "подозрениям" тревожным
Пробраться в Вовкину башку?
Ну! Рыло у кого в пушку?
"Стреляюсь! - вывод был поэта, -
Друзья не поступают так,
Развею ядовитый мрак
Над родником любви и света!"
Свеча горела до утра...
Пусть Ольга спит. Ему пора.

X
Залупой красной солнце встало.
Во рту с похмелья стыд и срам.
Онегин встал, раскрыл ебало
И выпил водки двести грамм;
Звонит. Слуга к нему вбегает,
Рубашку, галстук предлагает,
Себе же вяжет черный бант -
Он будет Женин секундант.
"Ну бля, воще! - вздохнул Евгений,-
Из-за чего такой скандал?
Ну, я ту Ольку отъебал!
Причем, без всяких возражений.
И почему не отъебать,
Когда стоит, едрена мать?!"

XI
"Я говорил, что Олька эта
Годится в плохонький бордель!
Но где уж нам понять поэтов! -
Из-за такой хуйни дуэль!
Умишком шевельнул хотя бы:
Взять, друга променять на бабу!
Но, впрочем, я без лишних слов,
Как пионер, всегда готов!"
Приняв на посошок пол-банки,
Велев стволы Лепажа взять,
Евгений вышел, рявкнул: "Блядь!",
Уселся и - рванули санки;
Девчонке, вслед поднявшей крик,
Махнул:"Подмойся! Буду в миг!"

XII
На дерево опершись, Ленский
Давно нетерпеливо ждал.
Его кореш, хрен деревенский,
Меж тем погоду обсуждал.
Поляна белою постелью
Укрыта давешней метелью,
Вокруг дубки, березки. Вот
Онегин с кем-то там идет.
"Мой секундант, - сказал Евгений,-
Вот он: мой друг, Monsieur Guillot.
И не тревожтесь, ё-моё,
Он - малый честный, без сомнений.
Мириться? Нахуй! Никогда.
Займемся делом, господа."

XIII
"Ну что ж, тогда начнем, пожалуй."-
И вот вступили в договор
Володькин хрен и честный малый.
Враги стоят, потупя взор.
Враги! Давно ли вы ночами
Вопросы ебли изучали,
По шесть бутылок пили враз,
Играли в секу, преферанс,
Блядей делили, в разговоре
Не знали сложности на грамм?
Теперь враги вы. Все - к хуям!
Сегодня вы в смертельной ссоре.
Засмейтесь - и к руке рука!
Но нет... Стоят два мудака.

XIV
"Невинной девочкой" спит Оля,
Голодной львицей Таня спит...
Как много причините боли,
Когда один падет убит!
Пусть луч надежды ярко брызнет -
Не стоят бабы ваших жизней!
Но света блядского удел -
Бояться мирных слов и дел.
Вот пистолеты уж блеснули.
Евгений, оглядев свой ствол,
В нем недостатков не нашел
И сам себе сказал: " А хули!"
Плащи легли на крайний след...
Все! Примиренью места нет.

XV
"Теперь сходитесь!" Первым Женя
Четыре перешел шага,
Поднял свой ствол без напряженья
И начал целить во врага.
Но и поэт с косым прищуром
Направил в Женьку свою "дуру",
И не куда-нибудь, а в глаз,
Спокойно целит. "Пидорас!"-
Онегину очко сдавило,
Подумал: "Quelle situation!*
Vous comprenez!"** Рогатый хрен!
Сейчас пришьет и будет мило!
Ну подожди, дружок. Дай срок." -
И первым свой нажал курок.

* "Кель сетуасьен!" - Ну и дела! (фр)
** "Ву компрене" - Понимаете! (фр)

XVI
Упал Владимир. Взгляд уж мутный,
Ушедший в тайное свое...
И после паузы минутной
"Пи-и-и-здец!" - сказал моншер Гильо.
Мгновенным холодом облитый,
Стоит Евгений над убитым,
Глядит, зовет его... Но он
Мечтой смертельной поглощен.
Мечты, мечты! Где ваша сладость?
Где, вечная к вам рифма, - дурь?
Уход от дрязг житейских бурь -
Непозволительная радость.
Нам Богом жизнь на то дана,
Чтоб всю ее испить до дна...

Г Л А В А 7:
I
Как грустно мне твое явленье,
Весна, весна, пора любви!
Друг дружку мухи жмут в томленьи;
Летят на случку соловьи;
Подваливает Бобик к Жучке;
Лежит пастушка, вскинув ручки,
Пастух качается на ней
И членом тычет меж грудей
(Весною юным не сидится.)
Долины скрылись под парчу;
Ручьи несут к реке мочу;
Пчела летит опохмелиться;
Стада шумят, и за крыльцом
Запахло снова говнецом.

II
Меж гор, лежащих полукругом,
Там, где проныра-ручеек,
Виясь, бежит зеленым лугом,
Как складочка меж милых ног,
Там сосны хвойными руками
Хранят в тени могильный камень.
Пришельцу надпись говорит:
"Владимир Ленский здесь лежит,
Принявший рано смерть героя
За то, что плохо женщин знал,
За то, что целок не ломал,
От недокура, перепоя,
За то, что свой имел привет
В такой-то год, таких-то лет."

III
Забыт тот памятник унылый,
Тропинка заросла к нему.
Ох, Ленский, недоеба милый,
Ты Ольге больше ни к чему.
Приняв известие о смерти,
Она поплакала, поверьте,
Ну, может быть, часок-другой.
(Урок для мужиков и злой
И поучительный к тому же).
Ведь не прошел еще и год,
А Ольгу уж другой ебет.
Оговорюсь, другой стал мужем.
Вот вам и весь, читатель, сказ -
За гробом ждет забвенье нас.

IV
Но Ольгин муж, улан козырный,
Младую женушку умчал
Подальше от деревни мирной,
В гарем крутых однополчан.
Сбежала Ольга в даль глухую...
Татьяна ж, не имея хуя,
Достойного ее во всем,
Осталась с матерью вдвоем.
И в одиночестве жестоком
Сильнее страсть ее горит;
К Онегину мечта летит,
Переполняя лоно соком,
Как-будто меж его колен
Она лобзает чудо-член.

V
Однажды вечером гуляя,
Татьяна к дому подошла,
Где жил герой наш, бед не зная,
Где удаль вместе с ним жила.
Ее сомнения терзают:
"Его здесь нет. Меня не знают...
Я лишь взгляну на дом, на сад.
Ведь не дадут же мне под зад."
"Увидеть барский дом нельзя ли?"-
Подходит Таня к дворовой,
Та ключ находит под полой,
И вот они в пустынной зале.
Чуть дышит Таня, слез полна:
Здесь бал свой правил сатана!

VI
Везде Евгений пред глазами:
Забытый кий, бильярдный стол,
Диван с кровавыми кругами.
"А здесь наш барин баб порол!" -
Служанка ей, - Тут, у камина,
Учился ебле через спину
Покойный Ленский, наш сосед.
Вот это - барский кабинет;
Здесь даже я не раз, бывало,
Стояла раком у дверей;
А тут всегда полно блядей
Звонка, томяся, ожидало.
Сюда, пожалуйте, за мной.
Вот здесь он трахался зимой."

VII
"На этом кресле с бормотушкой
Шалил он ебли опосля;
И старый барин спал здесь с кружкой.
(Да пухом будь ему земля!)"
Татьяна умиленным взором
Глядит вокруг и уж позором
Она считает свой удел:
Ее здесь Женя не имел!
С полумучительной отрадой
Она взирает на диван,
На без подола сарафан,
На рваный лифчик над лампадой,
На статуэтку на столе
С презервативом на челе.

VIII
Татьяна с ключницей простилась
За воротами; через день
Уже с ранья опять явилась
В пустынную разврата сень;
И в молчаливом кабинете,
Забыв на время все на свете,
Она, раздевшись догола,
Ревела, мысли прочь гнала,
Читала древние трактаты
О совершенстве разных поз,
И, не скрывая горьких слез,
Зубрила курс начальный мата;
Потом, сгибая тонкий стан,
Она ложилась на диван...

IX
И начинает понемногу
Моя Татьяна понимать,
Что был Евгений послан Богом,
Что он не просто мог ебать,
Что он, рукой ведомый властной,
Путем желанным и опасным
Наложниц вел в страну чудес,
К порогу тайному небес.
И Таня у трюмо старалась
Искусство страсти отточить
И жалкий жребий свой влачить
Незнанья уж не опасалась.
А Женин сочный лексикон
Ее ласкал со всех сторон.

X
В тот самый вечер отказала
Татьяна местным женихам,
Забилась вглубь гостинной залы
И отдалась блатным стихам.
Но как-то раз за чашкой чая,
На стон хозяйки отвечая,
Что Таня - девка - всем пиздец,
Законный нужен ей конец,
Сосед сказал: "К чему трепаться?!
В Москву, на ярмарку невест!
Там, слышал, вдоволь блядских мест -
Татьяне будет с кем ебаться!
А если масть пойдет своя,
Она получит дохуя!"

XI
И вот карета уж готова,
И вещи сложены давно...
Москва... для русского нет слова
Прекраснее говорено!
Церквей залупы золотые,
Подъездов щели половые,
Притонов модных полукруг
Открылись перед Таней вдруг.
Она в другом, столичном мире:
Что ни салон - лихой бордель,
Одна огромная постель,
Которой нет длинней и шире;
Ебутся, лижутся, сосут...
Любой партнер на пять минут.

XII
Шум, хохот, беготня, поклоны,
Мазурка, вальс, танго, галоп,
Засосы, шелест платьев, стоны,
В углах сверканье голых жоп...
Татьяна смотрит и не верит,
Что сильно так земля хереет.
Едва попробовав, она
Была презрения полна,
К такому секса примитиву;
Мечта уносит в тень аллей,
Где он когда-то вставил ей
Свирепо, нежно и красиво!
А на нее меж тем взирал
Какой-то важный генерал

Г Л А В А П О С Л Е Д Н Я Я:
I
Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел,
Кто регулярный к ебле голод
Отрегулировать сумел;
Кто жару оргий предавался,
Кто ласк запретных не чуждался,
Кто в двадцать трахал всех подряд,
А в тридцать был на всех женат,
Кто в пятьдесят красоток смело
Ввергал, как в юности, в экстаз,
А в семьдесят, пусть в месяц раз,
Но делал праведное дело,
О ком твердили все вокруг:
"Он в каждом доме лучший друг!"

II
Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана,
Что, взяв от Бога член прекрасный,
Его использовать сполна
Мы совершенно не сумели,
Забыв, что он, на самом деле,
Луч света в темном царстве дыр.
Несносно видеть, как мы жир
Копим, живот вздымая гордо,
Или копеечным вином
В угаре травимся хмельном,
Или пиздим с умнейшей мордой.
Но в этой праздности гнилой
Совсем не винен наш герой.

III
Онегин, лучшую часть жизни
Прожив без цели, без трудов
(Хоть и не знал о коммунизме!),
Уж был повеситься готов.
Убив на поединке друга,
Переебавши всю округу,
Опустошив запасы вин,
Он понял, что совсем один.
И, приняв мудрое решенье,
О пользе перемены мест
(Совсем недобровольный крест),
Оставил он свое селенье,
Где окровавленная тень
Доебывала каждый день.

IV
Он начал странствия по свету,
Не находя себя нигде,
Лишь отдавая дань завету:
Искать отдушину в пизде;
И путешествия без цели
Ему, конечно, надоели;
Он возвратился, наконец,
Сказав: "Теперь я не ездец!";
Но даже не успел подмыться
И кинуть в угол чемодан,
Как был на бал немедля зван...
(Он понял, что опять в столице);
И вот Онегин входит в зал,
В котором вечность не бывал.

V
Но вдруг толпа заколебалась,
По залу шепот пробежал...
К хозяйке дама приближалась,
За нею - важный генерал.
Она фанфар была достойна:
Учтива, сдержанна, спокойна,
Без взора падкого на всех,
Без блядской жажды на успех,
Без светской пошлости постылой,
Без этих вычурных затей...
Но столько страсти было в ней
И сладостно-щемящей силы,
Что все хотелось ей отдать:
И жизнь, и родину, и мать!..

VI
Мужчины шли за нею строем,
Спешили дамы через зал,
И этаким глядел героем
Вошедший с нею генерал.
Красавицы тускнели рядом:
Они ни передом, ни задом
Ее не стоили. Была
Она прелестна и мила.
Гетеры платье не скрывало,
А оттеняло наготу...
Она плыла сквозь пустоту,
Чистейшим матом отвечала
На мат великосветских дам
С france фривольным пополам.

VII
"Ужели,- думает Евгений,-
Ужель она? Ну и дает!
Как! Из глуши степных селений
Перерасти в такую вот!?.."
Лорнет он пялит поминутно
На ту, чей вид напомнил смутно
Ему забытые черты.
"Скажи мне, князь, не знаешь ты,
Кто там в прозрачном туалете
Отборным матом говорит?"
Князь на Онегина глядит.
- Давно ж ты не был в блядском свете!
Постой, тебя представлю я.-
"Да кто ж она?" - Жена моя.-

VIII
"Так ты женат!! Не знал я ране.
Давно?" - Да год как мужем стал. -
"На ком?" - На Лариной. - "Татьяне?!"
- Знаком? - "Я целку ей ломал!"
- О, так пойдем же. - Князь подходит
К своей жене и ей подводит
Родню и друга своего.
Княгиня смотрит на него...
Но нет. Ни капли не смутилось
Ее спокойное чело;
(Евгений аж раскрыл ебло),
Она тихонько поклонилась,
Потом, сославшись на дела,
К каким-то шлюхам отплыла.

IX
Ужель та самая Татьяна,
Которой он наедине
Под сенью парка в сраку пьяный
Нарушил девственность на пне,
Читал псалмы о вреде брака,
Учил брать в рот и как встать раком...
Теперь, смотри, не подойдешь! -
И титул, и златая брошь.
Онегин оставляет пьянку,
Задумчив едет он домой
И не вернут ему покой
Ни бляди, ни пивко с таранкой.
"Как изменилась!..- мыслит он,-
Ну,бля... я, кажется, влюблен!"

X
Любви все возрасты покорны;
И вот Евгений тоже влип.
Так незаметно и проворно
Влипают в триппер или грипп.
К ее крыльцу, к стеклянным сеням,
Как грешник падший за спасеньем
Торопится он каждый день;
За ней он гонится как тень;
Но тщетно. Женькины страданья
Не замечают; а его
В упор не видят самого.
Он пишет страстное посланье,
Вконец издерганный, больной,
Не в силах член сдержать рукой:

ПИСЬМО ОНЕГИНА К ТАТЬЯНЕ

Предвижу все: вас оскорбит
Печальной тайны объясненье.
Но хуй мой, красный от волненья,
Любовной спермою налит.

Случайно вас когда-то встретя,
В вас пламя буйное заметя,
Ему доверившись вполне,
Я трахал вас с энтузиазмом,
И вопли вашего оргазма
Наградою служили мне.

Но ваше нежное влеченье
Я принял за разгул страстей
И искренне, но без затей,
Я выплеснул нравоученье.
Блюдя немеркнущую моду
В очарованьи женских тел,
Свою постылую свободу
Я потерять не захотел.
С одной пиздой навек не связан,
Я думал: счастия залог
Покой и воля. Чтоб я сдох,
Как я ошибся, как наказан!
Вы первая в столице блядь,
Мечта всех ебарей столичных,
И самый первый дом публичный
Опять же ваш. Что тут сказать?!
Да, я предвидел силу вашу,
Ваш блеск предсказывал давно.
Но заварить большую кашу
Тогда нам было не дано...

Еще одно нас разлучило...
Несчастной жертвой пал мудила
Володька Ленский... Но бог мой,
Тряхнуть недавней стариной
Что нам сегодня помешает?
Кто враг нам пострашнее нас?
Меня одно лишь утешает:
Я верю, что настанет час,
И вспыхнет светлая удача -
Вы вдруг поймете: я вам мил,
И я с восторгом захуячу
В вас все, что страстно я копил!

Но ныне взгляда или слова,
Как видно, не достоин я!?..
Не только хуй, вся жизнь моя
Становится "на пол-шестого"...

Но так и быть: своей судьбе
Я предаюсь: я в вашей воле;
И, если вам не нужен боле
Отрежу нахуй хуй себе!!!..

XI
Ответа нет... Слегка менжуя,
Он шлет еще два-три письма.
Молчанье... Чтож, лишаться хуя???
Но он же не сошел с ума!!!
И вот он едет... Вы заране
Уж угадали: Да, к Татьяне,
Конечно, едет наш лопух;
Идет, как щипанный петух...
Нет никого в прихожей, в зале.
Он дальше, дальше: никого.
Дверь отворил он... Тут его
Как-будто кипятком обдали:
Княгиня перед ним одна,
Совсем раздета и бледна.

XII
Одной рукой лобок ласкает,
Письмо какое-то другой
Совсем измятое сжимает,
И изгибает стан дугой.
Он к ней. Не мешкая минуты,
Снимает панталонов путы
И исстрадавшийся свой член
Проводит меж ее колен;
Набухшие сосков бутоны
Хватает ненасытным ртом;
Лобзает всю ее потом...
Она ж.., не сдерживая стоны,
Горя желанием одним,
Мчит кобылицею под ним.

XIII
О чем у Жени лишь мечтанье
Уже все делает она...
Вот кончен "бал"... И скозь молчанье:
"Довольно. Встаньте. Я должна
Вам объясниться откровенно.
Когда-то, помните, смиренно
Урок ваш выслушала я?
Сегодня очередь моя.
Онегин, я тогда моложе,
И чище, кажется, была;
И что от вас я приняла,
Когда любила вас? Так что же?
Нравоученья пошлый слог
И блядства первого урок.

XIV
"Отдав вам детские соблазны,
И стыд, и девственность, и страх,
Что я имею? Пот экстазный
Со спермой липкой на губах?
Да, я - гетера, гейша, жрица!
Передо мною вся столица
В порыве страсти пала ниц
От старцев дряхлых до девиц!
Вам льстит триумф богини грешной?!
А я б все это отдала
За ту девченку, что могла
Для вас спуститьтся в ад кромешный!
Все те, кого ебали вы,
Меня не стоили. Увы!"

XV
"А счастье было так возможно,
Так близко!.. Но судьба моя
Уж решена. Неосторожно,
Быть может, поступила я,
Познав однажды прелесть вашу...
Не заварить теперь нам кашу -
Чтоб Бога лишний раз не злить,
Нельзя светилам рядом быть.
А хуй, прошу себе оставить;
К чему ребячество! Он вас
Еще порадует не раз!
Взяла бы я его на память!..
Но я другому отдана -
В быту я верная жена."

XVI
Она ушла. Застывший Женя
Стоит, как громом поражен,
Как член упавший, без движенья,
И в думы тяжки погружен.
Но шпор внезапный звон раздался,
И муж Татьяны показался.
И здесь героя моего
В момент хуевый для него,
Читатель, мы теперь оставим
Надолго...Навсегда. Пиздец!
Мы завершили, наконец,
И от души себя поздравим.
Скажу лишь, пальцы сняв со струн:
"Сюда я больше не ездун!"

XVII
Я восхищения не скрою
Пред тем, кто, здравый смысл поправ,
Пиздячил за моим героем
Все восемь шаловливых глав,
Кто не краснел и уши ватой
Не затыкал, пугаясь мата,
Кто, может, понял лишь сейчас,
Что русский мат - частица нас!
Я знал столпов народной речи,
Которые и на дурняк
По фене ботали ништяк?
Иных уж нет, а те далече...
О, мат - ты сути русской храм!
А чем еще гордиться нам?!

XVIII
Теперь к тебе два слова, гений,
Чьи строки я перевирал.
Твои Татьяна и Евгений!
Я их почти не изменял.
Быть может, чуть сгустил фактуру.
И если б не твоя цензура,
Ты внял бы версии моей.
Блажен, кто праздник жизни сей
Испил не поздно и не рано,
Кто не желал судьбы иной,
Кто жил в гармонии с собой,
Кто дочитал листы романа
И вот уж расстается с ним,
Как я с Онегиным моим.

Вот кому-то не лень было :))))