К художественной классификации леваков и к собственной политической самоидентификации
[Взято отсюда. Полужирное начертание всюду мое. Дисклеймер (об отношении к автору) - здесь - w/f.]
Наши современные леваки делятся на три вида.
Один - это авторки и редакторки, жрецы, и особенно жрицы токсичности, абьюзивности, кэнселинга, интерсексуальности и других мрачных сущностей, механически заимствованных из американского политического языка.
Они - это молодые волки, чья жизненная цель пока что состоит в том, чтобы накинуться на старую либеральную интеллигенцию - ту, которая с окуджавой в кармане, - и сожрать, заняв ее место на троне посланников прогресса и заграницы в этой неритмичной стране.
После чего - что легко предсказать - они попробуют соединиться с государством, точнее, их стиль и творческий метод будет взят на вооружение государством, поскольку мало что так любимо системой в России, как грубое передирание импортных модных учений с попутными репрессиями, а уж если всю эту кукурузу можно сажать с опорой на женсовет и национальные меньшинства - старый-добрый советский рецепт, дружба народов, управдом друг человека, они же миту-блм, - то зеленый свет считайте уже заранее включенным.
Так что это направление перспективное - и оно еще даст нам прикурить с такой силой, что все нынешние цензурные законы и дурацкие придирки властей покажутся нам милыми и невинными развлечениями.
Второй вид - это так называемые камрады, то есть условные ученики Дмитрия Юрича и Клим Саныча, а также Кургиняна, Вассермана и других отцов псевдосоветского политического фэнтези.
А они что такое? Они - это форма жизни технической интеллигенции (полуинтеллигенции, четвертьинтеллигенции, не важно).
Еще в двадцатом веке здесь было много понимающих в цифрах и детальках-моторчиках людей - и они часто были инженерами и физиками, а позже сделались программистами, - которые очень упорно и слегка диковато занимались чем-нибудь творческим, чем-нибудь гуманитарным.
Они искали пришельцев и летающие тарелки, лечили все болезни стоянием на голове после обливания ледяной водой, пели КСП на турслетах, изобретали новую хронологию и объяснение всей тайн человечества в десяти тезисах и трех уравнениях, открывали смысл жизни в альпинизме и чакрах-шмакрах, играли в что-где-когда, а позже - те из них, что помоложе, - начали клеить танчики и подсчитывать расход снарядов под Москвой в 1941 году.
Отсюда и возник этакий "техносталинизм", базовый принцип которого все тот же, что и всегда у этих внешне очень эрудированных, но очень специфических граждан: человек это предмет, неживая материя, а история это компьютерная игра.
Идея довольно убогая, но в том мире, где все большему числу людей, и особенно молодых мужчин-сисадминов - делать нечего, и хочется поиграть в пыщ-пыщ и бах-бах, - перспектива у камрадства тоже имеется, хоть и не такая яркая, как у авторок и редакторок. Но дедов из обоймы Зюганова кто-нибудь из них может однажды и заменить.
Эти два вида - это субкультура, социальная экзотика, пусть и заметная в сетях.
А третий вид - подлинно народный.
И это никакие не коммунисты, а просто ностальгирующие дяденьки и тетеньки, бабушки и дедушки, скучающие по волшебному СССР своего детства и юности, где были мороженое, пионерский галстук, Гагарин, папа на заводе, мама на фабрике, первая любовь на танцах, ну и, конечно, наркотик пропаганды, которая тогда - что сейчас уже забыто и вытеснено - работала плохо и все время проигрывала джинсам и группе Led Zeppelin, и только потом, под влиянием всех травм и разочарований этих тридцати лет, да и просто старения, - обрела, наконец, новую и убойную силу.
Этим людям, в сущности, все равно, кто такие были те Ленин-Сталин-Дзержинский, которых они защищают. Это неважно. Важно то, что они воспринимают советскую культуру как традиционную и родную, поскольку родились и выросли в ее рамках, и никакой другой они не знают и знать не хотят, ведь для этого надо или прочесть много книжек, отстраиваясь от советизма через интеллект, или же быть человеком с явной религиозной и национальной идентичностью, а этих своих врагов - веру и национализм - именно в РСФСР большевики стерли буквально ластиком.
И потому получается, что советизм для них - это единственно возможный символический набор из того мира, где родители были живые и молодые, где сами они тоже были молодыми, а то и детьми, и все в этом сказочном мире воспоминаний о 1970 или 1980 годе так радостно и светло.
Олимпийский мишка улетает. Вы что, пытаетесь отнять у нас олимпийского мишку?
Ильич, Виссарионыч и Феликс - это олимпийские мишки.
Они улетают, как вся наша жизнь, а мы не хотим, чтобы она улетала. И мы хотим их поставить обратно.
Если бы я был юным нигилистом, то сказал бы, что это несчастное мировоззрение просто умрет вместе с его носителями, да и все.
Скорее всего, так и случится, но злорадствовать нечего.
Можно только вздохнуть о том, что местная государственная система вырастила несколько поколений людей, у которых отняли веру, отняли национальность, отняли собственность, отняли еще множество разных возможностей и свобод, зато оставили им пионерский галстук, и вот они рыдают, на него глядя, а больше им смотреть не на что.
Они-то уйдут, эти простецы, а тем, кто останется - в любом случае достанется.
Может быть, от камрадов, но уж точно - от авторок и редакторок.
Тогда-то мы и вспомним этот самый невинный, самый наивный тип левацкого чувства - Ильич хороший, он запретил, чтобы на конюшне крепостники людей пороли! мне про Дзержинского книжку в детстве читали, он беспризорникам помогал! Сталин был строгий, но справедливый, при нем все воры сидели, а не то, что сейчас! - и помянем его без насмешки и злости.
==============================
Теперь добавлю кое-что от себя. Я из тех, кто "прочел много книжек и отстроился от советизма через интеллект", причем весьма радикальным образом: получив свое второе высшее и выучив свой первый иностранный язык до свободного владения. Путь это не массовый, и призвать массы ему следовать я не могу.
Других вариантов для современных российских правых я вижу всего два, и к ним есть сомнения по поводу возможности сидеть с ними в одном окопе.
1) Уже упомянутый выше путь через веру и национализм; отстроились от советизма не через голову, а через сердце и чувства.
У них часто "... осознанный антикоммунизмъ - необходимое условiе для трезваго разговора объ исторiи Россiи".
Здесь нужно для каждого представителя отдельно уточнять степень этого антикоммунизма.
Самый радикальный пример - это bohemicus, работающий (как говорят злые языки) на Радио Свобода. Такой тип, живучи в Праге, топит за Российскую Империю, а хорошую зарплату получает за ее ослабление и развал.
Более мягкий вариант - это та самая либеральная интеллигенция с томиком Окуджавы в кармане, шпионом-блаженным в идеалах [Гамлет, Флоризель, Рублев, Штирлиц, Сергей Скорин, Рэдрик Шухарт, Новосельцев]. Психотип диванного прогрессора. В лучшем случае - обжегшегося на опыте 91-го года; в худшем - ничего на этом опыте не научившегося. Тоже явно "не окопный вариант".
2) Нормальный буржуазный путь, через формирующееся государство с рыночной экономикой. Те, кто вырос и повзрослел уже не в СССР и даже не в 90-е, а в нулевые и позже. Это поколение, следующее за моим, сильно деидеологизировано и не балует ноосферу публичной самоидентификацией. Насколько оно национально ориентировано, насколько ведомо прагматизмом либо шкурным интересом, предстоит узнать на практике.
Плюс есть еще один пункт для сомнений. Я согласен с Романом Носиковым, что сейчас ключевым пунктом русского этногенеза осталась Великая Отечественная война. В том смысле: кто воевал за те идеалы, за которые воевали два моих деда, тот и мой соотечественник, даже если его имя на русском языке трудно выговаривается. Какие представления об этногенезе у нынешних "правых" - Бог весть.
Наши современные леваки делятся на три вида.
Один - это авторки и редакторки, жрецы, и особенно жрицы токсичности, абьюзивности, кэнселинга, интерсексуальности и других мрачных сущностей, механически заимствованных из американского политического языка.
Они - это молодые волки, чья жизненная цель пока что состоит в том, чтобы накинуться на старую либеральную интеллигенцию - ту, которая с окуджавой в кармане, - и сожрать, заняв ее место на троне посланников прогресса и заграницы в этой неритмичной стране.
После чего - что легко предсказать - они попробуют соединиться с государством, точнее, их стиль и творческий метод будет взят на вооружение государством, поскольку мало что так любимо системой в России, как грубое передирание импортных модных учений с попутными репрессиями, а уж если всю эту кукурузу можно сажать с опорой на женсовет и национальные меньшинства - старый-добрый советский рецепт, дружба народов, управдом друг человека, они же миту-блм, - то зеленый свет считайте уже заранее включенным.
Так что это направление перспективное - и оно еще даст нам прикурить с такой силой, что все нынешние цензурные законы и дурацкие придирки властей покажутся нам милыми и невинными развлечениями.
Второй вид - это так называемые камрады, то есть условные ученики Дмитрия Юрича и Клим Саныча, а также Кургиняна, Вассермана и других отцов псевдосоветского политического фэнтези.
А они что такое? Они - это форма жизни технической интеллигенции (полуинтеллигенции, четвертьинтеллигенции, не важно).
Еще в двадцатом веке здесь было много понимающих в цифрах и детальках-моторчиках людей - и они часто были инженерами и физиками, а позже сделались программистами, - которые очень упорно и слегка диковато занимались чем-нибудь творческим, чем-нибудь гуманитарным.
Они искали пришельцев и летающие тарелки, лечили все болезни стоянием на голове после обливания ледяной водой, пели КСП на турслетах, изобретали новую хронологию и объяснение всей тайн человечества в десяти тезисах и трех уравнениях, открывали смысл жизни в альпинизме и чакрах-шмакрах, играли в что-где-когда, а позже - те из них, что помоложе, - начали клеить танчики и подсчитывать расход снарядов под Москвой в 1941 году.
Отсюда и возник этакий "техносталинизм", базовый принцип которого все тот же, что и всегда у этих внешне очень эрудированных, но очень специфических граждан: человек это предмет, неживая материя, а история это компьютерная игра.
Идея довольно убогая, но в том мире, где все большему числу людей, и особенно молодых мужчин-сисадминов - делать нечего, и хочется поиграть в пыщ-пыщ и бах-бах, - перспектива у камрадства тоже имеется, хоть и не такая яркая, как у авторок и редакторок. Но дедов из обоймы Зюганова кто-нибудь из них может однажды и заменить.
Эти два вида - это субкультура, социальная экзотика, пусть и заметная в сетях.
А третий вид - подлинно народный.
И это никакие не коммунисты, а просто ностальгирующие дяденьки и тетеньки, бабушки и дедушки, скучающие по волшебному СССР своего детства и юности, где были мороженое, пионерский галстук, Гагарин, папа на заводе, мама на фабрике, первая любовь на танцах, ну и, конечно, наркотик пропаганды, которая тогда - что сейчас уже забыто и вытеснено - работала плохо и все время проигрывала джинсам и группе Led Zeppelin, и только потом, под влиянием всех травм и разочарований этих тридцати лет, да и просто старения, - обрела, наконец, новую и убойную силу.
Этим людям, в сущности, все равно, кто такие были те Ленин-Сталин-Дзержинский, которых они защищают. Это неважно. Важно то, что они воспринимают советскую культуру как традиционную и родную, поскольку родились и выросли в ее рамках, и никакой другой они не знают и знать не хотят, ведь для этого надо или прочесть много книжек, отстраиваясь от советизма через интеллект, или же быть человеком с явной религиозной и национальной идентичностью, а этих своих врагов - веру и национализм - именно в РСФСР большевики стерли буквально ластиком.
И потому получается, что советизм для них - это единственно возможный символический набор из того мира, где родители были живые и молодые, где сами они тоже были молодыми, а то и детьми, и все в этом сказочном мире воспоминаний о 1970 или 1980 годе так радостно и светло.
Олимпийский мишка улетает. Вы что, пытаетесь отнять у нас олимпийского мишку?
Ильич, Виссарионыч и Феликс - это олимпийские мишки.
Они улетают, как вся наша жизнь, а мы не хотим, чтобы она улетала. И мы хотим их поставить обратно.
Если бы я был юным нигилистом, то сказал бы, что это несчастное мировоззрение просто умрет вместе с его носителями, да и все.
Скорее всего, так и случится, но злорадствовать нечего.
Можно только вздохнуть о том, что местная государственная система вырастила несколько поколений людей, у которых отняли веру, отняли национальность, отняли собственность, отняли еще множество разных возможностей и свобод, зато оставили им пионерский галстук, и вот они рыдают, на него глядя, а больше им смотреть не на что.
Они-то уйдут, эти простецы, а тем, кто останется - в любом случае достанется.
Может быть, от камрадов, но уж точно - от авторок и редакторок.
Тогда-то мы и вспомним этот самый невинный, самый наивный тип левацкого чувства - Ильич хороший, он запретил, чтобы на конюшне крепостники людей пороли! мне про Дзержинского книжку в детстве читали, он беспризорникам помогал! Сталин был строгий, но справедливый, при нем все воры сидели, а не то, что сейчас! - и помянем его без насмешки и злости.
==============================
Теперь добавлю кое-что от себя. Я из тех, кто "прочел много книжек и отстроился от советизма через интеллект", причем весьма радикальным образом: получив свое второе высшее и выучив свой первый иностранный язык до свободного владения. Путь это не массовый, и призвать массы ему следовать я не могу.
Других вариантов для современных российских правых я вижу всего два, и к ним есть сомнения по поводу возможности сидеть с ними в одном окопе.
1) Уже упомянутый выше путь через веру и национализм; отстроились от советизма не через голову, а через сердце и чувства.
У них часто "... осознанный антикоммунизмъ - необходимое условiе для трезваго разговора объ исторiи Россiи".
Здесь нужно для каждого представителя отдельно уточнять степень этого антикоммунизма.
Самый радикальный пример - это bohemicus, работающий (как говорят злые языки) на Радио Свобода. Такой тип, живучи в Праге, топит за Российскую Империю, а хорошую зарплату получает за ее ослабление и развал.
Более мягкий вариант - это та самая либеральная интеллигенция с томиком Окуджавы в кармане, шпионом-блаженным в идеалах [Гамлет, Флоризель, Рублев, Штирлиц, Сергей Скорин, Рэдрик Шухарт, Новосельцев]. Психотип диванного прогрессора. В лучшем случае - обжегшегося на опыте 91-го года; в худшем - ничего на этом опыте не научившегося. Тоже явно "не окопный вариант".
2) Нормальный буржуазный путь, через формирующееся государство с рыночной экономикой. Те, кто вырос и повзрослел уже не в СССР и даже не в 90-е, а в нулевые и позже. Это поколение, следующее за моим, сильно деидеологизировано и не балует ноосферу публичной самоидентификацией. Насколько оно национально ориентировано, насколько ведомо прагматизмом либо шкурным интересом, предстоит узнать на практике.
Плюс есть еще один пункт для сомнений. Я согласен с Романом Носиковым, что сейчас ключевым пунктом русского этногенеза осталась Великая Отечественная война. В том смысле: кто воевал за те идеалы, за которые воевали два моих деда, тот и мой соотечественник, даже если его имя на русском языке трудно выговаривается. Какие представления об этногенезе у нынешних "правых" - Бог весть.