На пепелище Медиаимперии
Carnegie Moscow Center
http://inosmi.ru/social/20170928/240386194.html
Еще лет тридцать назад американская пресса могла служить образцом объективной и достоверной подачи информации, примером высочайших профессиональных стандартов. Но не сегодня. В наши дни многие основные СМИ, даже лучшие из лучших, даже такое некогда респектабельное издание, как газета The New York Times, порой больше напоминают PR-агентство Демократической партии. Если не ее агитлисток. Но почему это произошло с одной из лучших в мире журналистских школ? (...)
... К концу XIX столетия многие издатели, среди них - знаменитые Уильям Рэндольф Херст и Джозеф Пулитцер, сумели разглядеть тренд растущего консюмеризма. Они первыми увидели, что реклама дает куда больший доход, чем партийное финансирование. А публика все меньше интересуется политикой, предпочитая спорт и другие новости. Сойдя с рельсов узкопартийной тематики и, соответственно, партийной тенденциозности, они смогли значительно расширить свою аудиторию.
А вот традиция идеологического разделения на издания, примыкающие к либеральной или консервативной мысли, осталась. В разное время эти различия бывали заметны больше или меньше, но они были всегда. Сегодня, например, эти различия находятся в своей высшей фазе, американские СМИ раздирает непримиримый антагонизм. На переднем крае этой борьбы с либеральной стороны стоят The New York Times, Boston Globe, Washington Post, телеканалы СNN, MSNBC. C консервативной - газеты The Wall Street Journal, New York Post, Chicago Tribune, телеканал FOX. (...)
Но и здесь не надо заблуждаться насчет чистоты идеологических взглядов. Вот уже более 30 лет практически весь медийный рынок в Америке (точнее, 90% рынка) разделен между шестью гигантскими корпорациями. Среди них News-Corp, Disney, Time Warner, CBS и другие. Понятно, что главная, если не единственная задача всех шести гигантов - получение прибыли для своих акционеров. Каждая из этих корпораций создает информационный продукт в соответствии со взглядами того сегмента аудитории, который она обслуживает.
Это вроде сшитого на заказ костюма, люди получают именно то, за что они готовы платить. Либералы получают свой либеральный контент, консерваторы - свой консервативный. Это совсем не значит, что руководство этих шести гигантов и входящих в них СМИ непременно исповедует или воплощает либеральные или консервативные идеалы. Как, скажем, директор шоколадной фабрики, производя востребованный продукт, сам может ненавидеть сладкое. Точно так же и информационные гиганты создают продукт, искусно его пакуют и продают публике именно то, что она заказывает, то есть хочет читать, смотреть и слушать.
Именно на этом пути на протяжении последних десятилетий происходило постепенное разрушение профессиональных стандартов в журналистике, которыми американские СМИ славились в 1960-1980-е годы и которые, вне сомнений, можно считать золотым веком американской журналистики. (...)
в 1960-е годы пресса сыграла заметную роль в подъеме движения за права человека. Без поддержки прессы едва ли удалось бы организовать столь массовые протесты, в том числе миллионный марш на Вашингтон, едва ли стало бы возможно вовлечь в это движение столь широкий слой белой Америки и добиться демократических реформ, самая важная из которых положила конец сегрегации.
В начале 1970-х опять-таки во многом благодаря прессе была закончена война во Вьетнаме. Вопреки стараниям Пентагона, засекретившего все, что творилось во Вьетнаме, прессе удалось вскрыть завесу секретности и показать обывателю войну во всей ее неприглядности. Шок разоблачений вызвал в Америке гигантскую протестную волну. Одним из самых ярких расследований стал документальный фильм об ужасах вьетнамской войны, снятый Уолтером Кронкайтом, бессменным ведущим вечернего выпуска новостей CBS на протяжении 19 лет, человеком, который пользовался абсолютным доверием американцев.
Благодаря Кронкайту и другим журналистам антивоенные настроения в США достигли таких масштабов, что власти уже не могли их игнорировать. Более того, другим следствием выступления Кронкайта стало решение президента Джонсона отказаться от выдвижения своей кандидатуры на второй президентский срок. Тогда Джонсон сказал свое знаменитое «Коли я потерял Кронкайта, я потерял средний класс американцев».
Немного позже пресса подняла Уотергейтский скандал на такую высоту, что президент Никсон был вынужден досрочно сложить полномочия. В этом смысле журналисты в те времена действительно были четвертой властью. Влияние прессы было чрезвычайно велико, что придавало журналистам чувство особой значимости и одновременно повышенной ответственности за то, о чем они пишут и что говорят.
(...) Но самый мощный удар по традиционным СМИ нанесло развитие новых технологий. Появилось кабельное телевидение, а с ним начался стремительный рост объема телевещания. В этой лавине новых возможностей кабельные каналы стали строить свои бизнес-модели на нишевом принципе. Они ориентировались либо на консервативный, либо на либеральный сегмент аудитории. Этому способствовала и растущая поляризация между двумя ведущими партиями. Политикам от республиканцев и демократов с каждым годом становилось все труднее находить общий язык и принимать согласованные решения. Разобранная по идеологическим углам аудитория все меньше была склонна доверять СМИ из другого лагеря.
Но если бы только это. Во многом и сами журналисты повинны в потере своей репутации. Чего стоят, например, недостоверные статьи о наличии оружия массового поражения в Ираке. Пресса слепо вторила официальным обвинениям, раздувая кампанию против Хусейна, которая привела к военному вторжению США в Ирак.
Другой исторический прокол пришелся на 2016 год, когда незадолго до выборов все основные СМИ радостно объявляли о неминуемой победе Хиллари Клинтон.
Примеров масштабом поменьше - горы. Предвзятость и сомнительная достоверность, как кредиторская задолженность, накапливались на счетах массмедиа. Как печатная пресса, так и электронные СМИ все реже придерживались когда-то жесткого правила бетонной стеной отделять новости от комментариев и аналитики, факты от мнений, что еще больше подрывало доверие к прессе.
В отличие от нас, в Америке нет государственных СМИ, власти не могут владеть или как-то иначе контролировать средства массовой информации. А следовательно, не имеют возможности пытаться манипулировать общественным мнением. Но, как мы видим, это не спасает американские СМИ от потери доверия. Помимо кабельного ТВ, этому способствовал еще один технологический прорыв - появление интернет-ресурсов. Они окончательно сокрушили монополию на информацию традиционных СМИ.
Это привело к потере большой части аудитории, переключившейся на интернет, и, соответственно, к потерям рекламных поступлений, что вынуждало традиционные СМИ сокращать персонал. Так, например, число работников в газете Los Angeles Times с 2001 года сократилось за 15 лет почти в три раза. Сокращение персонала неизбежно сказалось на качестве публикаций. Сегодня стало просто некому проверять ни их орфографию, ни их фактическую точность. А что, как не достоверность информации, определяет доверие аудитории.
Но и это еще не все. Конкуренция с интернетом привела к закрытию большого числа местных газет в сельской местности и небольших городах, то есть в глубинной Америке. От этого выиграли крупные газеты, которые расположены в больших мегаполисах на Западном и Восточном побережье. Но вот что здесь важно: жители мегаполисов, например Лос-Анджелеса, Нью-Йорка, Сан-Франциско, традиционно исповедуют либеральные ценности и поддерживают демократов. На этот запрос пресса больших городов и ориентируется. Ей нет дела ни до политических предпочтений, ни до проблем глубинной Америки. А в своих взглядах эта часть страны как раз склоняется в сторону консервативных ценностей, к поддержке республиканцев, к поддержке Трампа. Стоит ли говорить, что доверие глубинной Америки к либеральным СМИ из мегаполисов стремится к нулю.
Свою роль в потере доверия к СМИ и в упадке их влияния сыграло появление социальных сетей. Из всей массы информации люди склонны отбирать для себя только то, что подкрепляет их убеждения. Сети позволяют любому и каждому, в том числе глупым и некомпетентным, беспрепятственно распространять свои мысли и сомнения относительно текущих событий. И вот здесь начинает работать самонастраивающийся механизм: идеи набирают обороты по мере того, как в интернете образуется улей единомышленников. Пользователи попадают в группы общей политической мысли и уже больше никогда из них не выбираются, у них просто нет шанса посмотреть на мир иначе, столкнуться с альтернативными взглядами.
Появление идеологических кластеров породило убийственный для журналистики соблазн некритичного отношения к информации. Та информация, что отвечает взглядам издания или канала, принимается без должной проверки, а та, что идет вразрез, автоматически отсеивается. Нынешнюю ситуацию хорошо описывают слова редактора одного из изданий: «Не так важно, правдива информация или нет, важно, что она вписывается в наш дискурс». (...)
В последние год-полтора журналистский корпус стал зол и агрессивен. Он преследует власть в лице своего президента, то и дело норовя, словно свора гончих, схватить его за пятки. А если удастся, то и догнать, завалить и растерзать. Поначалу, когда Трамп только-только появился на политической сцене, пресса не принимала его всерьез. Притязания Трампа на Овальный кабинет выглядели забавным курьезом, вроде появления Жириновского. Но яркие и неполиткорректные эскапады миллиардера, то и дело переходящие в откровенное хамство и пошлость, собирали большую аудиторию.
Образованным и в массе своей тяготеющим к либеральным взглядам журналистам этот самовлюбленный грубиян и циник Трамп был отвратителен. Его этическое и эстетическое непотребство возмущало их до глубины души. Однако, презрительно плюясь и негодуя, СМИ предоставляли ему эфир и газетные полосы - Трамп делал рейтинги. А пресса тем самым делала Трампа.
В своем снобистском угаре журналисты, как и большинство экспертов и политиков, упустили главное - почему Трамп сумел увлечь такое количество американцев. Они приписывали успехи Трампа низкому уровню электората, находили еще с полудюжины других причин, но не уловили, что миллиардер оказался единственным кандидатом, который почувствовал запрос страны на перемены, блистательно этот запрос эксплуатировал и, по сути, стал символом этих перемен.
Слившись в едином порыве с его политическими соперниками - демократами, журналисты копали во все стороны в поисках компромата на Трампа. И конечно, находили достаточно грязи, благо личность клиента давала тому немало оснований. Так начиналась война на поражение Трампа, которая нашла еще более яростное продолжение после его вступления на президентский пост.
Эта война не знает ограничений и правил ведения боя. Непримиримость к Трампу основных СМИ уже стала больше похожа на травлю, чем на критику. Сегодня пресса пускает в ход не просто компромат, но и любые слухи и даже фейки, если это хоть как-то работает против Трампа. Любой его промах или неловкое слово (а Трамп не устает давать к тому поводы) пресса раздувает в очередной скандал, бесконечно тиражируя негатив, который изливают на президента его противники.
Задача формулируется предельно просто - добиться досрочного отстранения Трампа от власти. Поразительно то, что ряд ведущих журналистов открыто признают, что их работа не отвечает никаким журналистским стандартам. Но какие, к черту, стандарты, говорят они, когда речь идет о судьбе страны. А страна, считают они, в опасности. (...)
http://inosmi.ru/social/20170928/240386194.html
Еще лет тридцать назад американская пресса могла служить образцом объективной и достоверной подачи информации, примером высочайших профессиональных стандартов. Но не сегодня. В наши дни многие основные СМИ, даже лучшие из лучших, даже такое некогда респектабельное издание, как газета The New York Times, порой больше напоминают PR-агентство Демократической партии. Если не ее агитлисток. Но почему это произошло с одной из лучших в мире журналистских школ? (...)
... К концу XIX столетия многие издатели, среди них - знаменитые Уильям Рэндольф Херст и Джозеф Пулитцер, сумели разглядеть тренд растущего консюмеризма. Они первыми увидели, что реклама дает куда больший доход, чем партийное финансирование. А публика все меньше интересуется политикой, предпочитая спорт и другие новости. Сойдя с рельсов узкопартийной тематики и, соответственно, партийной тенденциозности, они смогли значительно расширить свою аудиторию.
А вот традиция идеологического разделения на издания, примыкающие к либеральной или консервативной мысли, осталась. В разное время эти различия бывали заметны больше или меньше, но они были всегда. Сегодня, например, эти различия находятся в своей высшей фазе, американские СМИ раздирает непримиримый антагонизм. На переднем крае этой борьбы с либеральной стороны стоят The New York Times, Boston Globe, Washington Post, телеканалы СNN, MSNBC. C консервативной - газеты The Wall Street Journal, New York Post, Chicago Tribune, телеканал FOX. (...)
Но и здесь не надо заблуждаться насчет чистоты идеологических взглядов. Вот уже более 30 лет практически весь медийный рынок в Америке (точнее, 90% рынка) разделен между шестью гигантскими корпорациями. Среди них News-Corp, Disney, Time Warner, CBS и другие. Понятно, что главная, если не единственная задача всех шести гигантов - получение прибыли для своих акционеров. Каждая из этих корпораций создает информационный продукт в соответствии со взглядами того сегмента аудитории, который она обслуживает.
Это вроде сшитого на заказ костюма, люди получают именно то, за что они готовы платить. Либералы получают свой либеральный контент, консерваторы - свой консервативный. Это совсем не значит, что руководство этих шести гигантов и входящих в них СМИ непременно исповедует или воплощает либеральные или консервативные идеалы. Как, скажем, директор шоколадной фабрики, производя востребованный продукт, сам может ненавидеть сладкое. Точно так же и информационные гиганты создают продукт, искусно его пакуют и продают публике именно то, что она заказывает, то есть хочет читать, смотреть и слушать.
Именно на этом пути на протяжении последних десятилетий происходило постепенное разрушение профессиональных стандартов в журналистике, которыми американские СМИ славились в 1960-1980-е годы и которые, вне сомнений, можно считать золотым веком американской журналистики. (...)
в 1960-е годы пресса сыграла заметную роль в подъеме движения за права человека. Без поддержки прессы едва ли удалось бы организовать столь массовые протесты, в том числе миллионный марш на Вашингтон, едва ли стало бы возможно вовлечь в это движение столь широкий слой белой Америки и добиться демократических реформ, самая важная из которых положила конец сегрегации.
В начале 1970-х опять-таки во многом благодаря прессе была закончена война во Вьетнаме. Вопреки стараниям Пентагона, засекретившего все, что творилось во Вьетнаме, прессе удалось вскрыть завесу секретности и показать обывателю войну во всей ее неприглядности. Шок разоблачений вызвал в Америке гигантскую протестную волну. Одним из самых ярких расследований стал документальный фильм об ужасах вьетнамской войны, снятый Уолтером Кронкайтом, бессменным ведущим вечернего выпуска новостей CBS на протяжении 19 лет, человеком, который пользовался абсолютным доверием американцев.
Благодаря Кронкайту и другим журналистам антивоенные настроения в США достигли таких масштабов, что власти уже не могли их игнорировать. Более того, другим следствием выступления Кронкайта стало решение президента Джонсона отказаться от выдвижения своей кандидатуры на второй президентский срок. Тогда Джонсон сказал свое знаменитое «Коли я потерял Кронкайта, я потерял средний класс американцев».
Немного позже пресса подняла Уотергейтский скандал на такую высоту, что президент Никсон был вынужден досрочно сложить полномочия. В этом смысле журналисты в те времена действительно были четвертой властью. Влияние прессы было чрезвычайно велико, что придавало журналистам чувство особой значимости и одновременно повышенной ответственности за то, о чем они пишут и что говорят.
(...) Но самый мощный удар по традиционным СМИ нанесло развитие новых технологий. Появилось кабельное телевидение, а с ним начался стремительный рост объема телевещания. В этой лавине новых возможностей кабельные каналы стали строить свои бизнес-модели на нишевом принципе. Они ориентировались либо на консервативный, либо на либеральный сегмент аудитории. Этому способствовала и растущая поляризация между двумя ведущими партиями. Политикам от республиканцев и демократов с каждым годом становилось все труднее находить общий язык и принимать согласованные решения. Разобранная по идеологическим углам аудитория все меньше была склонна доверять СМИ из другого лагеря.
Но если бы только это. Во многом и сами журналисты повинны в потере своей репутации. Чего стоят, например, недостоверные статьи о наличии оружия массового поражения в Ираке. Пресса слепо вторила официальным обвинениям, раздувая кампанию против Хусейна, которая привела к военному вторжению США в Ирак.
Другой исторический прокол пришелся на 2016 год, когда незадолго до выборов все основные СМИ радостно объявляли о неминуемой победе Хиллари Клинтон.
Примеров масштабом поменьше - горы. Предвзятость и сомнительная достоверность, как кредиторская задолженность, накапливались на счетах массмедиа. Как печатная пресса, так и электронные СМИ все реже придерживались когда-то жесткого правила бетонной стеной отделять новости от комментариев и аналитики, факты от мнений, что еще больше подрывало доверие к прессе.
В отличие от нас, в Америке нет государственных СМИ, власти не могут владеть или как-то иначе контролировать средства массовой информации. А следовательно, не имеют возможности пытаться манипулировать общественным мнением. Но, как мы видим, это не спасает американские СМИ от потери доверия. Помимо кабельного ТВ, этому способствовал еще один технологический прорыв - появление интернет-ресурсов. Они окончательно сокрушили монополию на информацию традиционных СМИ.
Это привело к потере большой части аудитории, переключившейся на интернет, и, соответственно, к потерям рекламных поступлений, что вынуждало традиционные СМИ сокращать персонал. Так, например, число работников в газете Los Angeles Times с 2001 года сократилось за 15 лет почти в три раза. Сокращение персонала неизбежно сказалось на качестве публикаций. Сегодня стало просто некому проверять ни их орфографию, ни их фактическую точность. А что, как не достоверность информации, определяет доверие аудитории.
Но и это еще не все. Конкуренция с интернетом привела к закрытию большого числа местных газет в сельской местности и небольших городах, то есть в глубинной Америке. От этого выиграли крупные газеты, которые расположены в больших мегаполисах на Западном и Восточном побережье. Но вот что здесь важно: жители мегаполисов, например Лос-Анджелеса, Нью-Йорка, Сан-Франциско, традиционно исповедуют либеральные ценности и поддерживают демократов. На этот запрос пресса больших городов и ориентируется. Ей нет дела ни до политических предпочтений, ни до проблем глубинной Америки. А в своих взглядах эта часть страны как раз склоняется в сторону консервативных ценностей, к поддержке республиканцев, к поддержке Трампа. Стоит ли говорить, что доверие глубинной Америки к либеральным СМИ из мегаполисов стремится к нулю.
Свою роль в потере доверия к СМИ и в упадке их влияния сыграло появление социальных сетей. Из всей массы информации люди склонны отбирать для себя только то, что подкрепляет их убеждения. Сети позволяют любому и каждому, в том числе глупым и некомпетентным, беспрепятственно распространять свои мысли и сомнения относительно текущих событий. И вот здесь начинает работать самонастраивающийся механизм: идеи набирают обороты по мере того, как в интернете образуется улей единомышленников. Пользователи попадают в группы общей политической мысли и уже больше никогда из них не выбираются, у них просто нет шанса посмотреть на мир иначе, столкнуться с альтернативными взглядами.
Появление идеологических кластеров породило убийственный для журналистики соблазн некритичного отношения к информации. Та информация, что отвечает взглядам издания или канала, принимается без должной проверки, а та, что идет вразрез, автоматически отсеивается. Нынешнюю ситуацию хорошо описывают слова редактора одного из изданий: «Не так важно, правдива информация или нет, важно, что она вписывается в наш дискурс». (...)
В последние год-полтора журналистский корпус стал зол и агрессивен. Он преследует власть в лице своего президента, то и дело норовя, словно свора гончих, схватить его за пятки. А если удастся, то и догнать, завалить и растерзать. Поначалу, когда Трамп только-только появился на политической сцене, пресса не принимала его всерьез. Притязания Трампа на Овальный кабинет выглядели забавным курьезом, вроде появления Жириновского. Но яркие и неполиткорректные эскапады миллиардера, то и дело переходящие в откровенное хамство и пошлость, собирали большую аудиторию.
Образованным и в массе своей тяготеющим к либеральным взглядам журналистам этот самовлюбленный грубиян и циник Трамп был отвратителен. Его этическое и эстетическое непотребство возмущало их до глубины души. Однако, презрительно плюясь и негодуя, СМИ предоставляли ему эфир и газетные полосы - Трамп делал рейтинги. А пресса тем самым делала Трампа.
В своем снобистском угаре журналисты, как и большинство экспертов и политиков, упустили главное - почему Трамп сумел увлечь такое количество американцев. Они приписывали успехи Трампа низкому уровню электората, находили еще с полудюжины других причин, но не уловили, что миллиардер оказался единственным кандидатом, который почувствовал запрос страны на перемены, блистательно этот запрос эксплуатировал и, по сути, стал символом этих перемен.
Слившись в едином порыве с его политическими соперниками - демократами, журналисты копали во все стороны в поисках компромата на Трампа. И конечно, находили достаточно грязи, благо личность клиента давала тому немало оснований. Так начиналась война на поражение Трампа, которая нашла еще более яростное продолжение после его вступления на президентский пост.
Эта война не знает ограничений и правил ведения боя. Непримиримость к Трампу основных СМИ уже стала больше похожа на травлю, чем на критику. Сегодня пресса пускает в ход не просто компромат, но и любые слухи и даже фейки, если это хоть как-то работает против Трампа. Любой его промах или неловкое слово (а Трамп не устает давать к тому поводы) пресса раздувает в очередной скандал, бесконечно тиражируя негатив, который изливают на президента его противники.
Задача формулируется предельно просто - добиться досрочного отстранения Трампа от власти. Поразительно то, что ряд ведущих журналистов открыто признают, что их работа не отвечает никаким журналистским стандартам. Но какие, к черту, стандарты, говорят они, когда речь идет о судьбе страны. А страна, считают они, в опасности. (...)