Что со мной там происходит. Комедия абсурда в трёх актах.
По-моему, как ни крути любую модель или теорию, в итоге один только приятный досуг.
Когда порядок окончательно покидает голову, когда чувствуешь, что твоё альтер-эго всё решает за тебя, а ты - только спектатор, время от времени получающий удовольствие от увиденного, начинаешь любить абсурд и чувствовать себя в нём уютно, как под байковым одеялом.
Покидают бесконечные чувства вины, придирчивая совесть больше не пульсирует в районе диафрагмы.
Я ела шоколадные сливки и заучивала считалочку из сотни звёзд. Чувствовала себя освобождённой от ответственности и обязанностей, как ребёнок. Ребёнок не умеет скорбеть. Он не остаётся долгое время в одном состоянии. Он способен на изощрённую ложь и обескураживающую честность (обескураживать... это от "лишать шкуры"?))))
Мне казалось, придёт время - буду выпутываться из комедий абсурда, из цветных снов, детского эротизма, из Гринэвэя и Бартона. Но когда-нибудь потом, когда пойму, что за глупости всё. И это будет зрелищно. И я боялась этого момента, как люди боятся смерти. Или, если помягче, сдавать экзамены и платиться по счетам. Особенно когда не учишься в течение года и растрачиваешь займ в первую неделю, а потом не просыхаешь до конца срока возврата. Deadlines.
Потом был такой день... день рождения и похороны. Ничего особенного. Потом было ещё несколько дней.
"Вопросы остаются нерешёнными, но ничего уже не имеет смысла".
Когда тебе не надо химических возбудителей, чтобы твой гиперактивный мозг (завидуйте!) заливался беспричинным хохотом, а всё казалось однотонным, как при вращении.
I didnt care.
I really didnt care.
Жизнь устаканилась. Я перемещалась в пространстве-времени, не задаваясь вопросом "А ни зря ли я это всё?" Вопрос не решён. Это уже не имеет смысла. No regrets - это чей-то девиз. Это Катино имя.
Мне было уютно в своём созерцании пустоты. Люди всё уходят, вот и Вилька закрыла за собой дверь. Насовсем. А мне стало ещё уютнее.
Потом мне стало очень стыдно за себя и за то, что мне всё ясно. Стало стыдно за применение на практике понимания бессмысленности всего. Да, смысл появляется только тогда, когда мы позволяем себе себя обмануть. Но лучший верующий - переродившийся атеист. И самый умный тот, кто понимает этот самообман, принимает его и любит его. Как сказал один не любимый мной поэт:
Бог смотрит вниз. А люди смотрят вверх.
Однако интерес у них различен.
Бог органичен. Да. А человек?
А человек, должно быть, ограничен.
А потом всё совсем легко. Избавившись от болезненной связи со слишком идеальным человеком, я прогуляла два дня универа. Ходила по городу, меня просто переполняла сладкая нега от солнечных бликов, от еле заметных бытовых звуков, от упоительного ВВН, чья «Камера обскура» настолько осязаема и глубока, что после неё мир кажется её продолжением.
Мир - это текст. Текст - это мир. Шляюсь по городу и вижу замечательные описания: панорамные, отдельные, крупным планом и издалека, с выхваченными из общего гула деталями. У меня две книги. В сумке и в голове. Сижу в кафе и читаю первую. Иду по улице и читаю вторую. Паланик, то есть один из его героев, говорил, что даже самый неумелый минет приносит больше удовольствия, чем наикрасивейший закат. По биологическим причинам проверить мне этого не дано, но всё-таки рискну предположить, что тот ещё дурак этот паланиковский герой. Не верьте сексоголикам. Блаженство поцелуев в каждом прикосновении к хвойной клумбе, в журчании воды, вырывающейся из водосточного люка. Мне кажется, люди пропускают столько красоты, сбитые с толку поэзией и прочей ерундой. Самое приятное, что наслаждение от жизни приходит ко мне совершенно неожиданно и с неожиданной стороны. Вдруг телефонные гудки похожи на музыку, то вдруг становится как-то уютно от подсветки гостиницы «Украина». Никогда не была способна так чутко воспринимать.
А потом я, титан трезвости, в которого можно вливать литрами, довела таки себя до алкогольного отравления. Видимо, с непривычки: всё-таки давно не приезжала Харля, да и в гламурненький Цеп я ходить перестала. А тут и Харля нагрянула, и мамино новоселье, и праздник чревоугодия, когда большинство и не задумывается, что смысл его несколько в другом. Мой антипост перешёл в антипасху. После отъезда Харли и сворачивания неуёмных маминых застолий меня просто затошнило от моего образа жизни. Настал тот момент, когда надо сдать экзамен и расплатиться по счетам. Целый день я просто лежала на матрасе и смотрела в потолок. Нет, ну стыд и срам, право слово! Что за странный антипост! Я собрала сумку и уехала к бабушке. Там так чисто, так пусто, так тихо. Настоятельница из «Разрисованной вуали» говорила: «Душевный покой следует искать ни в праздности, ни в труде, ни в святости, ни в грехе, а в собственном сердце». А я ведь стараюсь почаще туда заглядывать...
Как здорово было бы, если бы хоть пара слов из всего торнадо мыслей, постоянно роившихся в эти длинные недели у меня в голове, или хотя бы фраза из всего этого ЖЖ, или из моего бумажного дневника, который я веду уже больше семи лет, из всего, что так мучает меня силой ощущения, имела настоящую, безотносительную ценность. Чтобы я могла вспомнить эту фразу, когда мне ничего не понятно, когда в растерянности, совсем одна наедине со своей глупостью или невежеством…
Ступай, чудак, про гений свой трубя!
Что б сталось с важностью твоей бахвальской,
Когда б ты знал: нет мысли маломальской,
Которой бы не знали до тебя!
Даже атомарность понимали ещё древние греки. Гомер добился идеального отражения человеческой натуры три тыщи лет назад, а древние китайцы предположили, что жизнь - путь в никуда. Вдруг количество идей конечно?.. Мыслить, видимо, нужно нам не для результата, ибо если бы нам и вправду так нужны были ответы, не легче ли было бы поверить предкам на слово? Но мы пишем, пишем, пишем… Думаем, думаем, думаем… Мне это уже осточертело. Хочется закрыть журнал, закрыть дневник, закрыть черновые тетради и папки в компе. Я так хочу заставить свой мозг заткнуться.
Вот так вот, милые. А в остальном же я совершенно счастлива.
надеюсь, Сонечка, ))) Дай знать, что прочла, надеюсь, теперь всё уяснилось)) А вас, дорогие френды, я продолжаю старательно читать. Просто теперь уж мне точно нечего сказать.