Кормиличный промысел: за и против
Екатерина Колганова.
Смертельное молоко. Кормиличный промысел: за и против
Найм кормилицы к новорожденному младенцу, практиковавшийся в среде поместного дворянства, стал получать самое широкое распространение во второй половине XIX века: «Теперь же чуть ли не всякая относительно достаточная семья, - чиновника, получающего 1500-2000 рублей жалованья, более или менее зажиточного купца и пр., - не обходятся без кормилиц, раз имеют детей»1. Эта мода вызвала резкое неприятие врачей, видевших в этом одну из причин высокой детской смертности.
Медики характеризовали кормиличный промысел как явление безнравственное, бесчеловечное, по сути своей являющееся покушением на детоубийство2. Поступающая в кормилицы женщина в большинстве случаев вынуждена была покидать собственного ребёнка, оставляя его на попечение родственников или отдавая в чужие руки, где лишённый материнского молока младенец, как правило, умирал3. Впрочем, статистики, регистрирующей число подобных смертей, не существовало. Врач С. Ф. Воюцкий на протяжении шести лет наблюдал 88 случаев кормления грудных детей наёмными кормилицами. Вот, что он пишет: «Из моих 88 кормилиц дети умерли у 72; из остальных 16 детей двое остались живы благодаря тому, что матери их были наняты под условием кормить ребёнка хозяев и своего совместно; 12 кормилиц вскоре после найма по той или иной причине оказались непригодными и были заменены другими; лишь в двух случаях (2,27%) дети каким-то чудом уцелели!»4
По мнению врачей, обращение куслугам кормилицы можно было оправдать лишь в том случае, когда мать не могла кормить ребёнка сама. Однако «в громадном большинстве случаев наём кормилицы обусловливается соображениями, посторонними здоровью и гораздо менее заслуживающими уважения. Обыкновенно соображения эти заключаются в том, что молодой женщине не хочется закабалить себя на целый год дома; ей не придётся ездить к знакомым, посещать вечера, театр, и пр.; кроме того, кормление ребёнка - такое беспокойное и хлопотливое дело: нужно постоянно возиться с ним, несколько раз вставать ночью; от этого, наконец, страдает будто бы бюст, портятся формы. А между тем, заплатив небольшую сумму, можно быть вполне покойной и отдаваться «радостям жизни»5.
В большинстве случаев кормилицы вербовались из беднейшего крестьянства. Воюцкий указывал, что в местности, где он вёл наблюдение, выделялся ряд селений, в которых главным образом и производился наём кормилиц: «Это обделённые землёй селения бывших помещичьих крестьян, «ушедших на дар», т. е., получивших даровой надел. Среди кормилиц встречаются и девушки, и вдовы, имеющие незаконнорожденных детей, но это редко; довольно много солдаток, мужья которых на службе; по большей же части, однако, это замужние женщины, семьянки, лишь тяжкой бедностью вынужденные бросать свою семью и своего грудного ребёнка, чтобы кормить чужого; в очень редких случаях играет роль соблазн, - отдохнуть в барских хоромах и на хороших харчах оттяжкой работы и плохой пищи...»6 Труд кормилицы оплачивался гораздо выше, чем другие работы, к которым могла быть привлечена крестьянка, поэтому существовала конкуренция за право поступить на такое место: «Стоит послать человека с лошадью, который бы по сему кликнул клич, и он привезёт 4-5 женщин на выбор. Цена кормилицы у нас 60-70 руб., с условием кормить и ухаживать за ребёнком 12-13 месяцев... Обычная же рабочая цена женщин в год 20-30 р ....разумеется, такой, сравнительно большой заработок достаточно соблазнителен для тёмной обездоленной крестьянской семьи и для самой несчастной матери...»7
Часто кормилицы не подвергались никакому осмотру со стороны врача. Но даже если таковой и происходил, он далеко не всегда служил гарантией здоровья кормилицы из-за несовершенства диагностических методов. Наиболее точные результаты, по мнению врачей, давал анализ крови. Однако его проведение затруднялось дороговизной и техническими трудностями.
В законодательном отношении только две статьи Уложения о наказаниях некоторым образом ограждали интересы кормилицы и её питомца, налагая наказания за умышленное заражение8. Однако обе эти статьи являлись карательными, т. е. были призваны наказать виновного в случае уже произошедшего заражения. Кроме того, предполагалось, что наказанию подвергнется лишь лицо, сознательно скрывшее свою болезнь. В большинстве же случаев причиной заражения являлось неведение кормилицы о своей болезни или нанимателя о болезни своего ребёнка.
В начале ХХ века случаи заражения становились предметом судебного разбирательства. Так, например, в 1911 году Киевский окружной суд присудил кормилице, заразившейся от ребёнка сифилисом в земском приюте-яслях, ежемесячную пожизненную пенсию в размере 20 рублей9. Однако массовыми такие случаи стать не могли, так как неграмотные женщины просто не подозревали о своих правах.
В небольших городах кормилиц, как правило, подыскивали в ближайшей деревне, в больших - через специальные приюты или конторы. В Петербурге первое «Заведение для снабжения жителей С.-Петербурга благонадёжными кормилицами» было открыто в 1854 году Э. Мейером. Впрочем, просуществовало оно недолго и вскоре из-за финансовых трудностей закрылось10.
В Одессе в 1857 году был основан Попечительный комитет о кормилицах и их детях при Одесской лечебнице для приходящих больных. Его целью было доставление в семьи здоровых кормилиц, забота об их нравственности и о судьбе их детей. Комитет выступал также посредником в случае возникновения конфликтных ситуаций между кормилицей и нанимателем. Женщины, бравшие на вскармливание детей кормилиц, также находились под контролем комитета. На службе в комитете находился полицейский чиновник, в чьи обязанности входил ежемесячный объезд семейств, в которых жили кормилицы".
К концу XIX века число таких приютов существенно увеличилось. Однако дать твёрдую гарантию здоровья кормилицы в большинстве случаев они не могли: «Эти учреждения чисто коммерческого характера содержатся чаще всего акушерками, которые имеют разъездных вербовщиков в ближайших губерниях; женщины подвергаются медицинскому осмотру, часто, впрочем, номинальному: исследуется количество и качество молока. Но и в лучшем случае наблюдение очень поверхностно и кратковременно и, сточки зрения современных требований науки, вовсе не гарантирует здоровья кормилицы...»12 Нередко приют для рекомендации кормилиц был совмещён с приютом для рожениц. Кроме того, неотъемлемым условием их существования был приём грудных детей для вскармливания - прежде всего для того, чтобы сохранить молоко у кормилиц до момента поступления на место. Нередко такие приюты открывались в частных квартирах, где им отводили 1-2 комнаты. В большинстве случаев подобные заведения не имели вывески, об их существовании кормилицы узнавали через акушерок и повивальных бабок.
Циркуляр Медицинского департамента, регулирующий их деятельность, появился только в 1892 году, дважды обновлялся в 1893 и 1895 годах13. Согласно последней редакции правил 1895 года назначение этих приютов определялось следующим образом: «а) дать до приискания места временное пристанище женщинам, желающим поступить в кормилицы; б) рекомендовать здоровых кормилиц имеющим в них надобность и в) принимать грудных детей для вскармливания и воспитания»14.
Для открытия приюта необходимо было подать прошение в местное врачебное управление. Кроме врачей содержать подобные заведения имели право фельдшерицы или повивальные бабки, заручившись при этом согласием врача, принимавшего на себя обязанность следить за санитарным состояние приюта, здоровьем кормилиц и грудных детей. Приём кормилиц и детей в приют был возможен только после освидетельствования их врачом.
Впрочем, правила существенно ограничивали ответственность врача за здоровье кормилицы, полностью снимая её в случае отсутствия видимых признаков болезни15, а также закрепляли за нанимателем право трижды в течение месяца менять кормилицу16.
Приюты находились под наблюдением местных врачебных управлений, по поручению которых городовые акушеры периодически производили их проверку. Кроме того, заведующий приютом врач обязан был представлять во врачебное управление ежемесячные ведомости и годовые отчёты.
Потребность в подобных правилах назрела давно, так как ничем не контролируемая деятельность приютов порой приводила к страшным результатам. Об этом свидетельствуют материалы следственного дела, рассматриваемого в Московском окружном суде, о заражении грудных детей сифилисом кормилицами, взятыми из кормиличного приюта повивальной бабки Круковской.
В деле фигурировало восемь кормилиц, заражённых сифилисом, и пятеро детей, вскармливаемых кормилицами из того же приюта и также заражённых сифилисом. Из показаний ряда кормилиц следовало, что при поступлении в приют они допускались к кормлению детей до осмотра их врачом17. Книга, в которую должны были записываться все поступающие в приют кормилицы и дети, велась неудовлетворительно. Ординатор Мясницкой больницы Н. С. Сперанский, осматривавший приют по поручению Московского врачебного управления, обнаружил кормилицу с явными признаками сифилиса. В ходе следствия он высказал мнение, что существующие кормиличные приюты вообще не имеют право на существование: «Современная постановка этих приютов действительно нисколько не гарантирует от распространения сифилиса в названных приютах, откуда эта губительная болезнь через посредство заразившихся кормилиц распространяется дальше...»19
В результате, следствие пришло к заключению, что все установленные случаи заражения кормилиц от детей и детей от кормилиц обусловлены «тем беспорядком ведения дела призрения детей в приюте и их вскармливания грудью, какие практиковались в названном приюте»20.
Данное дело никак не повлияло на кормиличный бизнес. Приюты продолжали успешно существовать. За один лишь 1912 год петербургские приюты рекомендовали 1293 кормилиц.
Несмотря на все попытки правлений Московского и Петербургского воспитательных домов сократить число поступающих на их попечение детей, их количество ежегодно росло. Поэтому с первых же лет существования этих заведений основную массу незаконнорожденных младенцев старались отдавать на вскармливание и воспитание в крестьянские семьи. В воспитательных домах оставляли наиболее слабых, больных младенцев, а также законных детей, принимаемых в дом на особых основаниях. Таким образом оформились и четыре основных разряда кормилиц: годовые, полугодовые, временные и деревенские.
В годовые и полугодовые кормилицы принимались женщины из городских сословий. Главным условием поступления было наличие хорошего молока. Таких кормилиц в воспитательных домах было 300-400 человек. Большая же часть кормилиц состояла из временных и деревенских. В число временных кормилиц входили женщины, разрешившиеся от бремени в родильном отделении воспитательного дома, желавшие оставить в нём своего ребёнка. Временными были и будущие деревенские кормилицы, прибывшие в воспитательный дом за питомцем и обязанные прокормить его в самом доме в продолжении нескольких недель, тем самым доказав свою способность к грудному вскармливанию.
Правления воспитательных домов выслушивали многочисленные обвинения в том, что они способствуют увеличению смертности младенцев и распространению сифилиса среди крестьянского населения. Эта проблема обсуждалась на проходившем в 1875 году Первом санитарном съезде Петербургской губернии. Факт заражения целых семейств от младенцев, взятых из воспитательного дома, подтвердили доктора Петергофского, Царскосельского, Ямбургского и Лугского уездов21. На съезде так же отмечалось, что распространение сифилиса происходит через кормилиц из воспитательных домов.
В1888 году Русское сифилидологическое и дерматологическое общество образовало особую комиссию для разработки мер против заражения детей сифилисом от кормилиц. Её члены признали, что для борьбы с этим необходимо перейти к поставленному на научную основу искусственному вскармливанию22.
Наиболее существенная попытка регулирования кормилично-го промысла была предпринята Междуведомственной комиссией по пересмотру врачебно-санитарного законодательства, созданной по решению Совета Министров в феврале 1912 года. Одной из задач комиссии была выработка законопроекта по охране материнства и детства, для чего в её составе был образован Отдел борьбы с детской смертностью и охраны материнства.
В выработанных Отделом к 1914 году «Положениях к законопроекту по охране материнства, младенчества и детства»23 оговаривалось, что на место кормилицы могли поступать женщины, чьи дети достигли 3-х месячного возраста. Исключение делалось для тех, кто поступал на место с ребёнком и продолжал его кормить.
Ставить на место кормилиц имели право: «а) за плату только специальные приюты и конторы для найма кормилиц, открываемые с разрешения местной врачебной инспекции, управляемые в санитарном и медицинском отношении врачами, и б) безвозмездно только врачи, имеющие право практики, при условии сообщения о каждой помещённой на место кормилице местному врачебному надзору»24. Приюты и конторы в специальных шнурованных книгах обязаны былихранить сведения из паспорта кормилицы, копию метрического свидетельства её последнего ребёнка или свидетельство о его смерти, копию медицинского свидетельства. При поступлении на место кормилица получала санитарную книжку, содержащую все приведённые выше сведения.
Безусловным плюсом проектируемого закона было его стремление снять с кормилицы изрядную долю ответственности за возможное заражение её будущего воспитанника, особенно когда найм кормилицы произошёл с нарушением существующего законодательства. Однако законопроект не ограждал здоровье самой кормилицы, не предупреждал её возможное заражение от питомца. В судьбу ребёнка кормилицы он также не вносил существенных изменений. г Вероятно разрабатывавший данные положения доктор В. П. Герасимович осознавал ограниченность предложенных им мер. Этим можно объяснить те изменения и дополнения, которые впоследствии были им внесены в законопроект, опубликованный в журнале Всероссийского попечительства об охране материнства и младенчества25.
Согласно новому проекту общим условием поступления на место кормилицы являлось достижение её ребёнком 6-ти месячного возраста или его смерть. Срок этот сокращался до трёх месяцев только в том случае, если ребёнок кормилицы вскармливался на груди другой женщины, и до 1,5 месяцев, если кормилица принималась на место вместе с собственным ребёнком. Ставить кормилиц на место, согласно проектируемому закону, имели право только санитарные, лечебные и воспитательные учреждения, содержащиеся государством или общественными управлениями (воспитательные дома, приюты для подкидышей, больницы, родильные приюты), а также врачи государственной или общественной службы с соблюдением установленных законом правил найма и с разрешения местной санитарной и социальной инспекции.
Проект обязывал учреждение, трудоустраивавшее кормилицу, обеспечить её ребёнку уход и вскармливание в самом учреждении, либо за его пределами, покрывая расход на его содержание из платы кормилицы. Если же учреждение не могло предоставить ребёнку кормилицы необходимый надзор, он передавался в ведение социальной инспекции Министерства государственного призрения.
Реализация предложенного законопроекта требовала внесения существенных изменений в систему общественного призрения, создания новых институтов, например, системы государственного надзора за лишёнными матерей детьми или социальной инспекции.
Разработанный законопроект не успел приобрести силу закона. События 1917 года изменили социальный состав населения и привели к исчезновению той его прослойки, которая являлась потребителем услуг кормилиц. Исчезновению кормиличного промысла также способствовали развитие медицины и методов искусственного вскармливания грудных детей.
Примечания
1. Воюцкий С. Ф. Жестокий обычай// Врач. 1897. № 19. С. 545.
2. См.: Герасимович В. П. Кормиличный промысел и меры законодательной его регулировки//Охрана материнства и младенчества. 1917. № б. С. 469; Скловский Е. Л. К вопросу о борьбе с детской смертностью. Киев. 1906. С. 3.
3. Герасимович В. П. Указ. соч. С. 472.
4. Воюцкий С. Ф. Указ. соч. С. 545.
5. Там же.
6. Там же.
7. Там же.
8. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Издание 1885 года, со включением статей по Продолжениям 1912,1913 и 1914 годов//Свод Законов Российской империи. Т. XV. Пг. 1916. Ст. 854,855.
9. Хроника и мелкие известия// Русский врач. 1911. № 43. С. 1675.
10. Микиртичан Г. Л. Основные
этапы и направления развития отечественной педиатрической науки и практики. Дисс ...д-ра мед. наук. Л. 1991. С. 100.
11. См.: Отчёт Одесской лечебницы для приходящих и Одесского попечительного комитета о кормилицах и их детях за 1859 год. Одесса. 1860. С. 9-13.
12. Герасимович В. П. Указ. соч. С. 480.
13. Министерство Внутренних Дел. Департамент Медицинский. Отделение II. Стол I. 29 Сентября 1895 г. № 7235//Медицинский департамент. Циркуляры. 1872-1899 гг. 2-е делопроизводство. [СПб., б/г].
14. Правила для приютов кормилиц и для вскармливания и воспитания грудных детей//Медицинский департамент. Циркуляры. 1872-1899гг. 2-е делопроизводство. СПб., [б/г]. СЛ.
15. Правила для приютов кормилиц... С. 4.
16. Там же. С. 6.
17. ЦИАМ. Ф. 142. Оп. 20. Д. 491. Л. 88 об.
18. Там же. Д. 490. Л. 65 об.
19. Там же. Л. 77 об.
20. Там же. Д. 495. Л. 32 об.
21. Протокол Первого С.-Петербургского Губернского Санитарного Съезда. Заседание 6-го Февраля 1875 года. СПб. 1875. С. 3-4.
22. СIV Съезда Русских врачей в память Н. И. Пирогова//Врач. 1891. № 6. С. 187.
23. Положения к законопроекту по охране материнства, младенчества и детства//Труды Междуведомственной комиссии по пересмотру врачебно-санитарного законодательства. Пг. 1914. Т. 5. Сессия 5. С. 6-7.
24. Там же. С. 6.
25. Герасимович В. П. Указ. соч. С. 483-484.
Источник - журнал "Родина", 2010 г.
Смертельное молоко. Кормиличный промысел: за и против
Найм кормилицы к новорожденному младенцу, практиковавшийся в среде поместного дворянства, стал получать самое широкое распространение во второй половине XIX века: «Теперь же чуть ли не всякая относительно достаточная семья, - чиновника, получающего 1500-2000 рублей жалованья, более или менее зажиточного купца и пр., - не обходятся без кормилиц, раз имеют детей»1. Эта мода вызвала резкое неприятие врачей, видевших в этом одну из причин высокой детской смертности.
Медики характеризовали кормиличный промысел как явление безнравственное, бесчеловечное, по сути своей являющееся покушением на детоубийство2. Поступающая в кормилицы женщина в большинстве случаев вынуждена была покидать собственного ребёнка, оставляя его на попечение родственников или отдавая в чужие руки, где лишённый материнского молока младенец, как правило, умирал3. Впрочем, статистики, регистрирующей число подобных смертей, не существовало. Врач С. Ф. Воюцкий на протяжении шести лет наблюдал 88 случаев кормления грудных детей наёмными кормилицами. Вот, что он пишет: «Из моих 88 кормилиц дети умерли у 72; из остальных 16 детей двое остались живы благодаря тому, что матери их были наняты под условием кормить ребёнка хозяев и своего совместно; 12 кормилиц вскоре после найма по той или иной причине оказались непригодными и были заменены другими; лишь в двух случаях (2,27%) дети каким-то чудом уцелели!»4
По мнению врачей, обращение куслугам кормилицы можно было оправдать лишь в том случае, когда мать не могла кормить ребёнка сама. Однако «в громадном большинстве случаев наём кормилицы обусловливается соображениями, посторонними здоровью и гораздо менее заслуживающими уважения. Обыкновенно соображения эти заключаются в том, что молодой женщине не хочется закабалить себя на целый год дома; ей не придётся ездить к знакомым, посещать вечера, театр, и пр.; кроме того, кормление ребёнка - такое беспокойное и хлопотливое дело: нужно постоянно возиться с ним, несколько раз вставать ночью; от этого, наконец, страдает будто бы бюст, портятся формы. А между тем, заплатив небольшую сумму, можно быть вполне покойной и отдаваться «радостям жизни»5.
В большинстве случаев кормилицы вербовались из беднейшего крестьянства. Воюцкий указывал, что в местности, где он вёл наблюдение, выделялся ряд селений, в которых главным образом и производился наём кормилиц: «Это обделённые землёй селения бывших помещичьих крестьян, «ушедших на дар», т. е., получивших даровой надел. Среди кормилиц встречаются и девушки, и вдовы, имеющие незаконнорожденных детей, но это редко; довольно много солдаток, мужья которых на службе; по большей же части, однако, это замужние женщины, семьянки, лишь тяжкой бедностью вынужденные бросать свою семью и своего грудного ребёнка, чтобы кормить чужого; в очень редких случаях играет роль соблазн, - отдохнуть в барских хоромах и на хороших харчах оттяжкой работы и плохой пищи...»6 Труд кормилицы оплачивался гораздо выше, чем другие работы, к которым могла быть привлечена крестьянка, поэтому существовала конкуренция за право поступить на такое место: «Стоит послать человека с лошадью, который бы по сему кликнул клич, и он привезёт 4-5 женщин на выбор. Цена кормилицы у нас 60-70 руб., с условием кормить и ухаживать за ребёнком 12-13 месяцев... Обычная же рабочая цена женщин в год 20-30 р ....разумеется, такой, сравнительно большой заработок достаточно соблазнителен для тёмной обездоленной крестьянской семьи и для самой несчастной матери...»7
Часто кормилицы не подвергались никакому осмотру со стороны врача. Но даже если таковой и происходил, он далеко не всегда служил гарантией здоровья кормилицы из-за несовершенства диагностических методов. Наиболее точные результаты, по мнению врачей, давал анализ крови. Однако его проведение затруднялось дороговизной и техническими трудностями.
В законодательном отношении только две статьи Уложения о наказаниях некоторым образом ограждали интересы кормилицы и её питомца, налагая наказания за умышленное заражение8. Однако обе эти статьи являлись карательными, т. е. были призваны наказать виновного в случае уже произошедшего заражения. Кроме того, предполагалось, что наказанию подвергнется лишь лицо, сознательно скрывшее свою болезнь. В большинстве же случаев причиной заражения являлось неведение кормилицы о своей болезни или нанимателя о болезни своего ребёнка.
В начале ХХ века случаи заражения становились предметом судебного разбирательства. Так, например, в 1911 году Киевский окружной суд присудил кормилице, заразившейся от ребёнка сифилисом в земском приюте-яслях, ежемесячную пожизненную пенсию в размере 20 рублей9. Однако массовыми такие случаи стать не могли, так как неграмотные женщины просто не подозревали о своих правах.
В небольших городах кормилиц, как правило, подыскивали в ближайшей деревне, в больших - через специальные приюты или конторы. В Петербурге первое «Заведение для снабжения жителей С.-Петербурга благонадёжными кормилицами» было открыто в 1854 году Э. Мейером. Впрочем, просуществовало оно недолго и вскоре из-за финансовых трудностей закрылось10.
В Одессе в 1857 году был основан Попечительный комитет о кормилицах и их детях при Одесской лечебнице для приходящих больных. Его целью было доставление в семьи здоровых кормилиц, забота об их нравственности и о судьбе их детей. Комитет выступал также посредником в случае возникновения конфликтных ситуаций между кормилицей и нанимателем. Женщины, бравшие на вскармливание детей кормилиц, также находились под контролем комитета. На службе в комитете находился полицейский чиновник, в чьи обязанности входил ежемесячный объезд семейств, в которых жили кормилицы".
К концу XIX века число таких приютов существенно увеличилось. Однако дать твёрдую гарантию здоровья кормилицы в большинстве случаев они не могли: «Эти учреждения чисто коммерческого характера содержатся чаще всего акушерками, которые имеют разъездных вербовщиков в ближайших губерниях; женщины подвергаются медицинскому осмотру, часто, впрочем, номинальному: исследуется количество и качество молока. Но и в лучшем случае наблюдение очень поверхностно и кратковременно и, сточки зрения современных требований науки, вовсе не гарантирует здоровья кормилицы...»12 Нередко приют для рекомендации кормилиц был совмещён с приютом для рожениц. Кроме того, неотъемлемым условием их существования был приём грудных детей для вскармливания - прежде всего для того, чтобы сохранить молоко у кормилиц до момента поступления на место. Нередко такие приюты открывались в частных квартирах, где им отводили 1-2 комнаты. В большинстве случаев подобные заведения не имели вывески, об их существовании кормилицы узнавали через акушерок и повивальных бабок.
Циркуляр Медицинского департамента, регулирующий их деятельность, появился только в 1892 году, дважды обновлялся в 1893 и 1895 годах13. Согласно последней редакции правил 1895 года назначение этих приютов определялось следующим образом: «а) дать до приискания места временное пристанище женщинам, желающим поступить в кормилицы; б) рекомендовать здоровых кормилиц имеющим в них надобность и в) принимать грудных детей для вскармливания и воспитания»14.
Для открытия приюта необходимо было подать прошение в местное врачебное управление. Кроме врачей содержать подобные заведения имели право фельдшерицы или повивальные бабки, заручившись при этом согласием врача, принимавшего на себя обязанность следить за санитарным состояние приюта, здоровьем кормилиц и грудных детей. Приём кормилиц и детей в приют был возможен только после освидетельствования их врачом.
Впрочем, правила существенно ограничивали ответственность врача за здоровье кормилицы, полностью снимая её в случае отсутствия видимых признаков болезни15, а также закрепляли за нанимателем право трижды в течение месяца менять кормилицу16.
Приюты находились под наблюдением местных врачебных управлений, по поручению которых городовые акушеры периодически производили их проверку. Кроме того, заведующий приютом врач обязан был представлять во врачебное управление ежемесячные ведомости и годовые отчёты.
Потребность в подобных правилах назрела давно, так как ничем не контролируемая деятельность приютов порой приводила к страшным результатам. Об этом свидетельствуют материалы следственного дела, рассматриваемого в Московском окружном суде, о заражении грудных детей сифилисом кормилицами, взятыми из кормиличного приюта повивальной бабки Круковской.
В деле фигурировало восемь кормилиц, заражённых сифилисом, и пятеро детей, вскармливаемых кормилицами из того же приюта и также заражённых сифилисом. Из показаний ряда кормилиц следовало, что при поступлении в приют они допускались к кормлению детей до осмотра их врачом17. Книга, в которую должны были записываться все поступающие в приют кормилицы и дети, велась неудовлетворительно. Ординатор Мясницкой больницы Н. С. Сперанский, осматривавший приют по поручению Московского врачебного управления, обнаружил кормилицу с явными признаками сифилиса. В ходе следствия он высказал мнение, что существующие кормиличные приюты вообще не имеют право на существование: «Современная постановка этих приютов действительно нисколько не гарантирует от распространения сифилиса в названных приютах, откуда эта губительная болезнь через посредство заразившихся кормилиц распространяется дальше...»19
В результате, следствие пришло к заключению, что все установленные случаи заражения кормилиц от детей и детей от кормилиц обусловлены «тем беспорядком ведения дела призрения детей в приюте и их вскармливания грудью, какие практиковались в названном приюте»20.
Данное дело никак не повлияло на кормиличный бизнес. Приюты продолжали успешно существовать. За один лишь 1912 год петербургские приюты рекомендовали 1293 кормилиц.
Несмотря на все попытки правлений Московского и Петербургского воспитательных домов сократить число поступающих на их попечение детей, их количество ежегодно росло. Поэтому с первых же лет существования этих заведений основную массу незаконнорожденных младенцев старались отдавать на вскармливание и воспитание в крестьянские семьи. В воспитательных домах оставляли наиболее слабых, больных младенцев, а также законных детей, принимаемых в дом на особых основаниях. Таким образом оформились и четыре основных разряда кормилиц: годовые, полугодовые, временные и деревенские.
В годовые и полугодовые кормилицы принимались женщины из городских сословий. Главным условием поступления было наличие хорошего молока. Таких кормилиц в воспитательных домах было 300-400 человек. Большая же часть кормилиц состояла из временных и деревенских. В число временных кормилиц входили женщины, разрешившиеся от бремени в родильном отделении воспитательного дома, желавшие оставить в нём своего ребёнка. Временными были и будущие деревенские кормилицы, прибывшие в воспитательный дом за питомцем и обязанные прокормить его в самом доме в продолжении нескольких недель, тем самым доказав свою способность к грудному вскармливанию.
Правления воспитательных домов выслушивали многочисленные обвинения в том, что они способствуют увеличению смертности младенцев и распространению сифилиса среди крестьянского населения. Эта проблема обсуждалась на проходившем в 1875 году Первом санитарном съезде Петербургской губернии. Факт заражения целых семейств от младенцев, взятых из воспитательного дома, подтвердили доктора Петергофского, Царскосельского, Ямбургского и Лугского уездов21. На съезде так же отмечалось, что распространение сифилиса происходит через кормилиц из воспитательных домов.
В1888 году Русское сифилидологическое и дерматологическое общество образовало особую комиссию для разработки мер против заражения детей сифилисом от кормилиц. Её члены признали, что для борьбы с этим необходимо перейти к поставленному на научную основу искусственному вскармливанию22.
Наиболее существенная попытка регулирования кормилично-го промысла была предпринята Междуведомственной комиссией по пересмотру врачебно-санитарного законодательства, созданной по решению Совета Министров в феврале 1912 года. Одной из задач комиссии была выработка законопроекта по охране материнства и детства, для чего в её составе был образован Отдел борьбы с детской смертностью и охраны материнства.
В выработанных Отделом к 1914 году «Положениях к законопроекту по охране материнства, младенчества и детства»23 оговаривалось, что на место кормилицы могли поступать женщины, чьи дети достигли 3-х месячного возраста. Исключение делалось для тех, кто поступал на место с ребёнком и продолжал его кормить.
Ставить на место кормилиц имели право: «а) за плату только специальные приюты и конторы для найма кормилиц, открываемые с разрешения местной врачебной инспекции, управляемые в санитарном и медицинском отношении врачами, и б) безвозмездно только врачи, имеющие право практики, при условии сообщения о каждой помещённой на место кормилице местному врачебному надзору»24. Приюты и конторы в специальных шнурованных книгах обязаны былихранить сведения из паспорта кормилицы, копию метрического свидетельства её последнего ребёнка или свидетельство о его смерти, копию медицинского свидетельства. При поступлении на место кормилица получала санитарную книжку, содержащую все приведённые выше сведения.
Безусловным плюсом проектируемого закона было его стремление снять с кормилицы изрядную долю ответственности за возможное заражение её будущего воспитанника, особенно когда найм кормилицы произошёл с нарушением существующего законодательства. Однако законопроект не ограждал здоровье самой кормилицы, не предупреждал её возможное заражение от питомца. В судьбу ребёнка кормилицы он также не вносил существенных изменений. г Вероятно разрабатывавший данные положения доктор В. П. Герасимович осознавал ограниченность предложенных им мер. Этим можно объяснить те изменения и дополнения, которые впоследствии были им внесены в законопроект, опубликованный в журнале Всероссийского попечительства об охране материнства и младенчества25.
Согласно новому проекту общим условием поступления на место кормилицы являлось достижение её ребёнком 6-ти месячного возраста или его смерть. Срок этот сокращался до трёх месяцев только в том случае, если ребёнок кормилицы вскармливался на груди другой женщины, и до 1,5 месяцев, если кормилица принималась на место вместе с собственным ребёнком. Ставить кормилиц на место, согласно проектируемому закону, имели право только санитарные, лечебные и воспитательные учреждения, содержащиеся государством или общественными управлениями (воспитательные дома, приюты для подкидышей, больницы, родильные приюты), а также врачи государственной или общественной службы с соблюдением установленных законом правил найма и с разрешения местной санитарной и социальной инспекции.
Проект обязывал учреждение, трудоустраивавшее кормилицу, обеспечить её ребёнку уход и вскармливание в самом учреждении, либо за его пределами, покрывая расход на его содержание из платы кормилицы. Если же учреждение не могло предоставить ребёнку кормилицы необходимый надзор, он передавался в ведение социальной инспекции Министерства государственного призрения.
Реализация предложенного законопроекта требовала внесения существенных изменений в систему общественного призрения, создания новых институтов, например, системы государственного надзора за лишёнными матерей детьми или социальной инспекции.
Разработанный законопроект не успел приобрести силу закона. События 1917 года изменили социальный состав населения и привели к исчезновению той его прослойки, которая являлась потребителем услуг кормилиц. Исчезновению кормиличного промысла также способствовали развитие медицины и методов искусственного вскармливания грудных детей.
Примечания
1. Воюцкий С. Ф. Жестокий обычай// Врач. 1897. № 19. С. 545.
2. См.: Герасимович В. П. Кормиличный промысел и меры законодательной его регулировки//Охрана материнства и младенчества. 1917. № б. С. 469; Скловский Е. Л. К вопросу о борьбе с детской смертностью. Киев. 1906. С. 3.
3. Герасимович В. П. Указ. соч. С. 472.
4. Воюцкий С. Ф. Указ. соч. С. 545.
5. Там же.
6. Там же.
7. Там же.
8. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Издание 1885 года, со включением статей по Продолжениям 1912,1913 и 1914 годов//Свод Законов Российской империи. Т. XV. Пг. 1916. Ст. 854,855.
9. Хроника и мелкие известия// Русский врач. 1911. № 43. С. 1675.
10. Микиртичан Г. Л. Основные
этапы и направления развития отечественной педиатрической науки и практики. Дисс ...д-ра мед. наук. Л. 1991. С. 100.
11. См.: Отчёт Одесской лечебницы для приходящих и Одесского попечительного комитета о кормилицах и их детях за 1859 год. Одесса. 1860. С. 9-13.
12. Герасимович В. П. Указ. соч. С. 480.
13. Министерство Внутренних Дел. Департамент Медицинский. Отделение II. Стол I. 29 Сентября 1895 г. № 7235//Медицинский департамент. Циркуляры. 1872-1899 гг. 2-е делопроизводство. [СПб., б/г].
14. Правила для приютов кормилиц и для вскармливания и воспитания грудных детей//Медицинский департамент. Циркуляры. 1872-1899гг. 2-е делопроизводство. СПб., [б/г]. СЛ.
15. Правила для приютов кормилиц... С. 4.
16. Там же. С. 6.
17. ЦИАМ. Ф. 142. Оп. 20. Д. 491. Л. 88 об.
18. Там же. Д. 490. Л. 65 об.
19. Там же. Л. 77 об.
20. Там же. Д. 495. Л. 32 об.
21. Протокол Первого С.-Петербургского Губернского Санитарного Съезда. Заседание 6-го Февраля 1875 года. СПб. 1875. С. 3-4.
22. СIV Съезда Русских врачей в память Н. И. Пирогова//Врач. 1891. № 6. С. 187.
23. Положения к законопроекту по охране материнства, младенчества и детства//Труды Междуведомственной комиссии по пересмотру врачебно-санитарного законодательства. Пг. 1914. Т. 5. Сессия 5. С. 6-7.
24. Там же. С. 6.
25. Герасимович В. П. Указ. соч. С. 483-484.
Источник - журнал "Родина", 2010 г.