Макконнелл: элиты США слишком трусливы, чтобы изменить мнение о России
Главный инстинкт американских элит - трусость, им не хватает смелости отказаться от абсурдного пути конфронтации с Россией и признать легитимность ее интересов из-за сложившегося в Вашингтоне консенсуса, пишет американский политолог.
МОСКВА, 15 февраля - РИА Новости. В Вашингтоне и его окрестностях существует абсурдный консенсус по поводу внешней политики России: «Москва - тоталитарное государство на восходе своего экспансионизма, разминающееся на Украине перед марш-броском на Польшу», такое видение направляет политику США в украинском кризисе, считает политолог, один из основателей издания The American Conservative Скотт Макконнелл.
Базовый инстинкт американских политиков - трусость, находящая свое проявление во всем, что касается внешней политики, пишет Макконнелл, поэтому так называемый антироссийский консенсус складывался и набирал обороты при отсутствии интеллектуального сопротивления. Если европейские лидеры могут открыто выражать свою озабоченность теми рисками, что несет в себе война на территории Европы, и подмечать глубину абсурда военной конфронтации с Россией в жизненно важном для нее регионе, то американским политикам мешают и политическая среда Вашингтона, и собственная недальновидность, и элементарный карьеризм. Поэтому как американским интеллектуалам, так и бюрократам из администрации необходимо срочно встрепенуться и начинать создание альтернативных внешнеполитических центров, где политика России, в частности, будет пониматься в ином ключе.
«В убеждении, массово разделяемом в Вашингтоне, постоянно говорится об аннексии Крыма («подаренного», между прочим, Хрущевым Украине в 1954-м и населенного преимущественно россиянами), о наличии российской военной техники на Украине. В таком случае получается, что история взаимоотношений между Россией и Украиной началась в феврале 2014 года. Существуют, однако, и другие взгляды на исторический процесс. К примеру, первые планы НАТО по расширению к границам России. Интересно, что именно те высоколобые люди, которые сейчас уверяют американцев в том, что поставки вооружения на Украину заставят Россию сдаться, в 1990 году говорили, что восточное расширение альянса не создаст проблем в отношениях с Москвой», - замечает американский политолог.
Он обращает внимание на то, что, даже если эскалация украинского кризиса не приведет к более масштабному противостоянию, побочные эффекты американской внешней политики достаточно велики. Так, Соединенные Штаты прекратили сотрудничать с Россией в ряде вопросов по ядерным вооружениям.
«Разве в интересах Америки делать врага из важнейшего игрока в вопросах нераспространения ядерного оружия? Разве США хотят, чтобы Москва сближалась с Пекином? Будут ли еще какие-нибудь последствия, сбалансированные лишь гипотетической выгодой от принятия Украины в западный блок - исходом, если быть честным, крайне нежеланным для большинства европейских налогоплательщиков», - задается вопросом эксперт.
Важным объяснением политической слепоты американских элит - конгрессменов, интеллектуалов, представителей как независимой, так и корпоративной вашингтонской прессы - является карьеризм, считает политолог. Он приводит мысль, высказанную американским профессором Майклом Гленнаном в одном из своих эссе: человек, желающий продвинуться в своей политической карьере в США, может получить более авторитетную должность только в случае, если начальство посчитает его «суровым и бескомпромиссным», в особенности в решении внешнеполитических вопросов или в риторике. Но, разумеется, в рамках сложившегося уже консенсуса, в частности антироссийского.
«Процесс трансформации внешней политики администрации Барака Обамы в сторону типичной для «ястребов» агрессии (вооружение киевских властей) объясняется достаточно просто - ключевые члены администрации начинают маневрировать, чтобы добиться места в будущей администрации Хиллари Клинтон. Подобная резкость является обязательной формой карьеризма для бюрократов из внешнеполитического блока», - отмечает Скотт Макконнелл.
Originally published at Сыровары. You can comment here or there