из дневника Говалло
......"Второе вступление. Когда была начата в начале 70-ых работа по стимуляции иммунитета, очень остро встал вопрос об обследовании больных лабораторными тестами. Такой дозируемой и контролируемой иммунотерапии больных раком никто в мире еще не проводил. Опереться было не на что. Даже аналогий не существовало. Забирая кровь у больных, мы выделяли из нее взвесь лимфоцитов, а в ходе дальнейшего их культивирования в лабораторных условиях задавали этим клеткам интересующие нас «вопросы». Отметим, что сложнейшие иммунологические тесты для характеристики реактивности онкологических больных, включая длительное культивирование клеток крови, определение самых тонких свойств лимфоцитов киллеров и супрессоров проводилось впервые в нашей стране в нашей лаборатории. Поэтому у нас повышали свою квалификацию многие врачи-лаборанты из иных учреждений. Но и в самых хитроумных и многотрудных реакциях, занимавших не часы, а несколько суток, ответы получались столь разнообразными, что их не удавалось сгруппировать каким - либо разумным образом.
Наряду с чисто иммунологическими тестами, применяли и методы исследования состава клеток крови. Сотрудница ЦИТО Валентина Яковлевна Брускина, защитившая кандидатскую диссертацию по изучению размеров лимфоцитов, сообщила мне, что у всех наших пациентов в мазках крови почти не обнаруживаются самые мелкие лимфоциты, но увеличено количество тех же, но очень крупных клеток. Я отмахнулся от нее. Мелкие, крупные - кого это интересует? Ведь функция тех и других лимфоцитов неизвестна. А у больных в последних стадиях этой тяжелой болезни все показатели перекручены. Но всё же данные этой пробы (она называлась лимфоцитограммой) в голове засели. Было недостаточно наблюдений.
Через некоторое время в нашу лабораторию из лаборатории клинической перешла сотрудница, которой раньше приходилось считать размеры лимфоцитов в мазке крови - Нина Николаевна Ефимцева. Ей было поручено разобраться с этим показателем у больных с опухолями на ранних стадиях заболевания. Обычно больные раком в ранней стадии к нам не поступали, поэтому нужно было организовать обследование лиц с начинающимся злокачественным и доброкачественным процессом. Это я взял на себя. Велико же было мое удивление, кода оказалось, что в лимфоцитограммах соотношение мелких и крупных клеток сдвинуто в пользу последних только у носителей рака. При доброкачественных заболеваниях типа полипов, мастопатии, язвы, жировиков, хордом - ничего подобного не было.
Для здоровых людей всех возрастов типичным было преобладание в крови мелких клеток (их диаметр 7-8 мкм.), а крупных лимфоцитов (диаметром 14 и более мкм) было значительно меньше. У пациентов с инфекционными заболеваниями, нарушением обмена веществ, травмой концентрация мелких клеток в мазках крови не менялась, но число больших клеток возрастало. У онкологических больных было мало мелких клеток и в два раза больше крупных. Удивило то, что столь очевидные измененияи касались только размеров лимфоцитов, никакие иные их функции в начальных стадиях развития рака не страдали. Это было не только интересно, но и загадочно: иммунологические реакции считаются самыми точными. За наблюдаемыми изменениями объемов белых клеток крови должны были стоять какие-то причинные механизмы, но обнаружить их тогда и, забегая вперёд, - в дальнейшем, нам не удалось.
Переоценить полученный факт было трудно. У нас в руках находился достаточно убедительный признак рака. Все знают, как непросто выставить столь ответственный диагноз;для этого требуется инструментальное обследование, рентген, сейчас - компьютерная томография. А здесь - только лишь мазок крови. И процент точности диагностики, независимо от локализации опухоли, неожиданно высок. Можно даже с уверенностью отделить группу лиц с доброкачественными опухолями от раковых пациентов. Удавалось успокоить людей, болезненно уверенных в том, что у них развивается (или угрожает злокачественная опухоль: канцерофобия). И, напротив, что самое неприятное, можно выявить очень высокий онкологический риск у вполне здорового человека. Для теории рака это пока ничего не давало, но на практике могло принести существенную пользу. При соответствующем доброжелательном отношении коллег.
Хочется подчеркнуть, что ни тогда, ни позже никому из нас в голову не приходило поставить онкологический диагноз только по лимфоцитограмме. Но для ориентировочной селекции, которая у нас называлась массовой диспансеризацией населения и проводилась подчас спустя рукава, это был вполне приемлемый недорогой тест. Если при обследовании у человека в мазке крови обнаруживался очевидный дефект малых лимфоцитов и компенсаторное увеличение клеток крупного диаметра, то его дальнейшее обследование должно было выполняться особо внимательно. Это было основное наше кредо - не тест на рак, а выявление онкогенного риска. Ни тогда, ни позже я практически не встречал больных раком с нормальным содержанием в крови малых лимфоцитов (в терминальной стадии болезни оно могло упасть до 3-5%, а в длительной ремиссии заметно возрастало)."
Наряду с чисто иммунологическими тестами, применяли и методы исследования состава клеток крови. Сотрудница ЦИТО Валентина Яковлевна Брускина, защитившая кандидатскую диссертацию по изучению размеров лимфоцитов, сообщила мне, что у всех наших пациентов в мазках крови почти не обнаруживаются самые мелкие лимфоциты, но увеличено количество тех же, но очень крупных клеток. Я отмахнулся от нее. Мелкие, крупные - кого это интересует? Ведь функция тех и других лимфоцитов неизвестна. А у больных в последних стадиях этой тяжелой болезни все показатели перекручены. Но всё же данные этой пробы (она называлась лимфоцитограммой) в голове засели. Было недостаточно наблюдений.
Через некоторое время в нашу лабораторию из лаборатории клинической перешла сотрудница, которой раньше приходилось считать размеры лимфоцитов в мазке крови - Нина Николаевна Ефимцева. Ей было поручено разобраться с этим показателем у больных с опухолями на ранних стадиях заболевания. Обычно больные раком в ранней стадии к нам не поступали, поэтому нужно было организовать обследование лиц с начинающимся злокачественным и доброкачественным процессом. Это я взял на себя. Велико же было мое удивление, кода оказалось, что в лимфоцитограммах соотношение мелких и крупных клеток сдвинуто в пользу последних только у носителей рака. При доброкачественных заболеваниях типа полипов, мастопатии, язвы, жировиков, хордом - ничего подобного не было.
Для здоровых людей всех возрастов типичным было преобладание в крови мелких клеток (их диаметр 7-8 мкм.), а крупных лимфоцитов (диаметром 14 и более мкм) было значительно меньше. У пациентов с инфекционными заболеваниями, нарушением обмена веществ, травмой концентрация мелких клеток в мазках крови не менялась, но число больших клеток возрастало. У онкологических больных было мало мелких клеток и в два раза больше крупных. Удивило то, что столь очевидные измененияи касались только размеров лимфоцитов, никакие иные их функции в начальных стадиях развития рака не страдали. Это было не только интересно, но и загадочно: иммунологические реакции считаются самыми точными. За наблюдаемыми изменениями объемов белых клеток крови должны были стоять какие-то причинные механизмы, но обнаружить их тогда и, забегая вперёд, - в дальнейшем, нам не удалось.
Переоценить полученный факт было трудно. У нас в руках находился достаточно убедительный признак рака. Все знают, как непросто выставить столь ответственный диагноз;для этого требуется инструментальное обследование, рентген, сейчас - компьютерная томография. А здесь - только лишь мазок крови. И процент точности диагностики, независимо от локализации опухоли, неожиданно высок. Можно даже с уверенностью отделить группу лиц с доброкачественными опухолями от раковых пациентов. Удавалось успокоить людей, болезненно уверенных в том, что у них развивается (или угрожает злокачественная опухоль: канцерофобия). И, напротив, что самое неприятное, можно выявить очень высокий онкологический риск у вполне здорового человека. Для теории рака это пока ничего не давало, но на практике могло принести существенную пользу. При соответствующем доброжелательном отношении коллег.
Хочется подчеркнуть, что ни тогда, ни позже никому из нас в голову не приходило поставить онкологический диагноз только по лимфоцитограмме. Но для ориентировочной селекции, которая у нас называлась массовой диспансеризацией населения и проводилась подчас спустя рукава, это был вполне приемлемый недорогой тест. Если при обследовании у человека в мазке крови обнаруживался очевидный дефект малых лимфоцитов и компенсаторное увеличение клеток крупного диаметра, то его дальнейшее обследование должно было выполняться особо внимательно. Это было основное наше кредо - не тест на рак, а выявление онкогенного риска. Ни тогда, ни позже я практически не встречал больных раком с нормальным содержанием в крови малых лимфоцитов (в терминальной стадии болезни оно могло упасть до 3-5%, а в длительной ремиссии заметно возрастало)."