А на утро выпал снег...
Утром выпал снег. Облепил ветки, накинул пудовые шубы на разбросанные машины, замел-закидал привычные тропки, ведущие к душным бетоннокирпичным мешкам, лишь из-за полного непонимания называющихся "работой"... Выискивая свою тропу, ступаю мимо копошащихся лопатами в куче снега дворников, владельцев авто, выкапывающих и заботливо обметывающих щетками свои железные повозки, ощущая их неслышимое ворчание. Снег, пока он летит, ругать как-то неохота, слишком он красивый. Не поворачивается язык плохо отзываться и о снеге, облепившем ветки и кусты. Красиво же. Вот и одна женщина с лопатой, пристроив земную снежную грязь к обочине, с блаженной улыбкой смотрит на искрящиеся в ртутном уличном фонаре снежинки. Их поток, их танец завораживает, уносит далеко, в молодость, юность и детство, где снежинки размером с Луну и ты вместе с ними...
Неловко перешагивая обочинные брустверы, переваливается офисная армия, морщит носы, отворачивается от великолепия сверху и пустыми глазами таращится на кашу внизу, от которой неприятно промокает обувь (да, обувь плохая нынче, кожу такую я бы и на кошелек не пустил, а они ботинки из нее делают), нервно поджимают пальцы на ногах... Машины деловито разбрызгивают грязь, поэтому от перехода все стоят на метр полтора, выискивая места посуше, чтобы форсировать проезжую часть. Не получится. Делалось для людей: там где ступать всегда снежно-солевая грязь зимой и лужа летом. В общем, нервничает бюрократический класс с пафосом, которого нет даже у ветеранов позиционных войн.
Это у тех да, по колено ледяной жижи, да сверху еще падает. Снег попадает во все возможные щели на пулемете, да еще тает там, заражая ржавчиной ладное воронено-лоснящееся туловище, поэтому накрыть куском брезента. А этому новичку, что неуклюже протискивается дальше по окопу, так и хочется дать пинка, за то, что задел пулеметное покрывало. Но неохота разбрызгивать грязь, итак вон еле-еле нащупал хоть какой-то островок в этом... хмм... грязе-ледовитом океане...
В общем, ругать снег на земле, где он смешался уже с нашей земной грязью можно. И офисным менеджерам можно (только поменьше пафоса, ладно?), и битым жизнью ветеранам.
А вот где снег лежит пушистым покрывалом, там тоже взглядом и душой отдыхаешь. И воздух от этих полей легкий, освежающий. Так приятно рядом пройтись. Этот аромат еще некоторое время держится, сопротивляясь плевкам вонючего дыма из внутренностей эмтэзэшных дизелей. Тракторы грубо вторгаются в снежные поля и сминают, трамбуют, смешивают грязью, окропляя маслом и солярой из всех щелей и небрежно закрытых баков, затаптывая изношенными белшиновскими галошами. Словно полусумасшедший старик, плюющийся слюной сквозь редкие пеньки сгнивших зубов, ворча на молодежь. А снег только смеется, даже по-началу след от шин красиво выглядит. Хотя, конечно, потом сдается. За день набегает ощутимый плюс, снег раскисает, рыхлеет и тяжелеет неопрятными кучами. Торопливо вывозится мазами на станции растапливания или как там они называются, в общем, принудительно растапливают снег. Крематорий для снега. Но даже до тех пор снег держится гордо: грязь он оставил в городе на улице, как не тужились дворники и их наскоро приспособленные для уборки города тракторные уродцы.
Только в парках и во дворах снег еще лежит, не засоленный и не замусоленный торопливой, брезгливой и в общем-то бестолковой беготней взрослых. Малышня с удовольствием лепит снеговиков и их разные вариации, кидается снежками, просто задумчиво скатывает больные шары. Снег и малышня прекрасно понимают друг друга и помнят. Даже несильно снег холодит розовые ладошки, даже совсем не липнет к варежкам. О, а у кого кожанки - ну вообще: в снежных битвах непобедим. Потому что не надо периодически отрываться от игры и отогревать ладошки в карманах. Малышня ликует. Ведь у них одна общая Вселенная с этим прекрасным снегом...