Албанский порт против фашистского десанта, 07.04.1939 (часть 2).
Начало: https://m2kozhemyakin.livejournal.com/169007.html
"ГОРЕ ТЕБЕ, ГРАД КРЕПКИЙ" (цит.).
А чем занимался в это время остальной гарнизон атакуемого итало-фашистским десантом Дурреса? Арсенальный капитан Пуштина и пара оказавшихся с ним офицеров своими силами честно приволокли защитникам порта несколько ящиков с боеприпасами - солдат у них не было. Командир пограничного батальона каптан Акил Сакич отправил на оборону подкрепление - пулеметный взвод лейтенанта Трояна Демирши (брата храброй связистки с радиоузла), который побежал через весь город пешком, волоча на себе оружие - три старых пулемета Шварцлозе с ограниченным запасом патронов.
Станковый пулемет Schwarzlose 1905/07, находившийся на вооружении армии Албании в 1939 г., из собрания военного музея в Тиране. Не исключено, что именно этот стрелял в Дурресе.
Остальные албанские подразделения оставались в местах своей дислокации, ожидая приказа или пребывая в растерянности. Комендант Дурреса майор Абаз Купи протяженно во времени "выяснял обстановку". Выяснил и отдал приказ: готовить транспорт к эвакуации войск в направлении на Тирану. Слово мемуристу капитану Пуштине: "По приказу из штаба меня немедленно отправили в автотранспортное управление в Хафзотай-Дуррес, где я раньше служил младшим офицером, для подготовки транспортных средств к мобилизации. Под градом пуль я отправился в Дуррес на грузовике и подготовил там еще пятнадцать грузовых машин". "Град пуль" оставим на совести капитана, человека явно не робкого; но бой шел только в порту и стрелять по его машине могли разве что итальянская агентура или дезориентированные собственные ополченцы. Часть албанских сил начала грузиться и выезжать из города в направлении столицы, другие продолжали пассивно сидеть по казармам.
Внимание: в это время итальянская эскадра и большинство транспортов еще болтались в море, нв сражении участвовали только ограниченные силы одного берсальерского батальона 11-го полка, и те не могли продвинуться. Албанские защитники Дурреса при своей очевидной доблести продержались так долго потому, что итальянцы, не ожидавшие сопротивления, почти так же долго организовывались для полноценного штурма.
Между тем, на место боя добрался пулеметный взвод албанских пограничников, занял огневую позицию у основания дальнего волнолома (на плане его позиции показаны кружком) и принялся обстреливать засевших на пирсе и за ближним волноломом берсальеров с фланга и тыла. После этого итальянцев снова удалось загнать на транспорт Argentario. На его палубе моряки сооружали импровизированные баррикады из подручных средств. Транспорт постепенно превращался в подобие итальянского форта в противовес албанской крепости Марине, где засел старшина флота Муйо Улькинаку со своими матросами и вооруженными пролетариями.
Защитники Дуреса "под занавес" получили неожиданное подкрепление: из местной тюрьмы прибыли содержавшиеся там "мятежники", вырвавшиеся на свободу, когда охрана разбежалась, и вооружившиеся за счет тюремной оружейки - недорезанные республиканцы, рабочие забастовщики, племенные сепаратисты и др. Эти разнородные борцы против режима короля Зогу I, сплоченные тюремным братством, продемонстрировали большую готовность сражаться с фашистами за свою Родину, чем сам монарх и многие военные.
Однако силы были слишком неравны, а албанская оборона - обречена. Итальянский адмирал Спортиэлло на фоне кровавого "тяни-толкая" армейцев в порту наконец начал действовать, и действовал он довольно адекватно сложившейся обстановке. Стрелять по городу из главного калибра, вопреки утверждению некоторых авторов, итальянский адмирал даже не думал, только не из гуманизма, а с точки зрения оперативной целесообразности.
Итальянский миноносец Libra заходит в порт Дурреса, 7 апр. 1939.
Сначала итальянские эсминцы несколькими залпами подавили огонь албанской армейской 75-мм батареи на холм Прандадж. Недолеты/перелеты при этом попали по жилой застройке, "несколько снарядов упали на мукомольный завод", свидетельствует капитан Пуштина. Жертвы среди албанского гражданского населения были, но итальянцы их не задокументировали, пытаясь скрыть, а албанцы - в силу коллапса их администрации. А вот расчеты полевой батареи потеряли только нескольких человек ранеными, но сказалось то, что под огнем они были впервые. После серии близких разрывов офицеры приказали артиллеристам отойти от орудий и укрыться за каменными стенами церкви.
С огневой поддержкой итальянского десанта должны были справиться малые боевые корабли, которые имели возможность войти в гавань, четко установить цели и подавить их. Эта задача была возложена на миноносцы Libra и еще один, название которого не ясно. Несмотря на ружейно-пулеметный огонь с берега, они вошли в порт - их движение обозначено на плане длинными нижними синими стрелками - и открыли стрельбу по выявленным и предполагаемым позициям албанцев из своих 100-мм орудий и 20-мм универсальных скорострелок.
Одновременно на моторных шлюпках начали высаживаться на берег свежие штурмовые группы берсальеров. Итальянская агентура установленными сигналами указывала им места десантирования вне секторов обстрела защитников Дурреса. Снова бросились в атаку по злополучному волнолому и потрепанные десантники с транспорта Argentario - боевого упрямства им явно было не занимать, такое бы да на справедливое дело...
Для сражавшихся в порту албанских пограничников этого было достаточно, чтобы они начали отступать; поначалу они отходили вполне организованно, вынося с собой всех раненых и свои пулеметы Шварцлозе, но на улицах города растеряли друг друга и рассеялись. Начали разбегаться и гражданские добровольцы. Организованнее других ушли бывшие узники-"мятежники", которых потом капитан Пуштина погрузил на грузовики и отвез в Тирану.
Но старшина Муйо Улькинаку и его моряки крепости Марина продолжали упорно держаться, хотя им, как никому другому была понятна опасность огня корабельных орудий. В последние минуты своей жизни наш герой вел настоящий морской бой - обстреливал из пулемета боевой корабль противника. Затем итальянский миноносец Libra удачно "положил" по крепости серию снарядов, и пулемет замолчал. После этого итальянские берсальеры 11-го полка ворвались в укрепление Марина и перекололи штыками всех оставшихся защитников. Несколько человек, включая старшего матроса Влаша Буша из экипажа Муйо Улькинаку (он еще появится в нашем рассказе), спаслись, выпрыгнув за стену - видимо, падать было невысоко. Раненых албанских моряков итальянцы не добивали; их перевезли вместе с пострадавшими в бою берсальерами на вспомогательное судно Quarnaro и отправили в Италию в госпиталь.
Изуродованные тела Муйо Улькинаку и двух молодых матросов из его расчета нашли возле разбитого пулемета. Прямым попаданием снаряда их буквально перемешало с обломками каменной кладки.
Итальянские патрули в Дурресе, 7 апр. 1939.
Итальянские десантные партии рассыпались по городу, захватывая ключевые объекты. Многие албанские военные были застигнуты в местах расположения и организованно складывали оружие. Продолжавшие радиопередачу: "Дуррес сражается!" радистки были захвачены берсальерами за аппаратурой и также отвезены на корабль Quarnaro... где офицеры Regia Marina угостили их кофе и засыпали комплиментами - итальянцы же все-таки! Кое-где еще отстреливались группы гражданских добровольцев, но это уже не могло остановить фашистов. Последними сопротивление оказывали 49-летний портовый рабочий Исаак Маталия и неизвестный бывший заключенный на улице Фуррхинджи (в переводе - Пекарской). Там фашисты застрелили двух пекарей, обвинив их в раздаче хлеба "бандитам". Отступавшие из порта добровольцы при виде этой жестокой сцены не смогли удержаться и открыли по итальянцам огонь. Был ранен итальянский майор, но двоих храбрецов быстро окружили в ближайшем здании. По албанским данным, по дому был нанесен бомбовый удар итальянским самолетом, что представляется маловероятным: густая застройка, с земли было крайне сложно выдать летчикам точное целеуказание. Так или иначе, итальянцы подожгли дом, и оба албанских бойца погибли в огне...
Реконструкция современным албанским художников портретов самого старшего из погибших 7 апр. 1939 г. защитников Дурреса - 49-летнего рабочего Исаака Металии, и самого молодого - 20-летнего военного моряка Ибрахима Османи, и их имена на памятнике обороне.
К 9.00 утра Дуррес был в руках захватчиков. Итальянский десант только тогда приступил к высадке главных сил. Как бы это ни было болезненно для самолюбия пылких шкиптаров, сопротивление албанцев в Дурресе было сломлено чуть более чем одним батальоном берсальеров, двумя миноносцами и парой залпов эсминцев. Ни крупные калибры итальянского флота, ни танки, ни полевая артиллерия во взятии города не участвовали.
Итальянские танкетки танкетками Carri Armati L3/35 в Дурресе, 7 апр. 1939. Фашистские фотографы обильно засняли высадку.
ИТОГИ.
В своей книге «Албания в войне 1939-1945» писатель Бернд Фишер оценивает потери итальянцев в Дурресе 7 апреля 1939 г. как 200 убитых (Bernd Jürgen Fischer Albania at war 1939-1945 West Lafayette 1999). Однако документальные данные подтверждают что были убиты 25 берсальеров 11-го полка, несколько человек пропали без вести (утонувшие у волнолома раненые, которых унесло в море) и еще 97 военнослужащих были ранены; эти данные выглядят более правдоподобными.
Потери защитников Дурреса албанские авторы, составлявшие в послевоенный период поименный список погибших героев, оценивают как 51 убитого, при чем большую часть из них составляют военные моряки, которые во главе со старшиной Муйо Улькинаку до последнего обороняли старую крепость. Раненых было еще больше. Но так как больница в городе не работала в течение нескольких дней после захвата, подсчитать их не удалось. "Тяжелых" итальянцы вывезли в свои госпиталя в Италии, а более "легкие" отлеживались по домам или расходились в поисках помощи по окрестным населенным пунктам, где были медучреждения. За участие в обороне Дурреса фашистами было схвачено более 300 человек; представляется, что большинство из них - случайные люди. Не ко всем отнеслись так галантно, как к радиотелеграфисткам. Пленных албанцев держали в трюмах кораблей на голодном пайке, охрана щедро раздавала только побои. Но справедливости ради нужно отметить, что итальянцы никого не расстреляли, а когда корабли начали уходить на базу в Таранто - заключенных освободили. "Дуче" театрально разыгрывал карту "воссоединения" Албании с Италией, прикрывая оккупацию этим лозунгом.
После того, как последние попытки сопротивления албанцев провалились, капитан Нуредин Пуштина вернулся в Дуррес и встретился с семьей геройски погибшего моряка Муйо Улькинаку. Верный своему слову, он передал жене павшего боевого товарища его кольцо и "12 золотых наполеондоров, потому что они сильно нуждались материально".
СУДЬБЫ.
Оккупанты "оформили" присоединение Албании к фашистскому проекту "великая Италия" очень в историческом духе (Муссолини вообще был любителем древнеримского антиквариата) - личной унией. Король Виктор Эммануил III короновался албанской короной, которую впопыхах забыл бежавший Зогу I. Албанская армия и жандармерия были объявлены частью вооруженных сил Италии, и многие участники обороны Дурреса, как ни в чем не бывало, вернулись на службу.
Албанские вояки фашистской Италии демонстрируют новым хозяевам бурную радость. Форма уже итальянская, только головные уборы национальные.
В частности, сменили албанские мундиры "хаки" на серые итальянские (правда, с албанским шевроном) главный мемуарист обороны капитан Нуредин Пуштина и капитан Кадриу Рустеми, пограничная рота которого так отважно защищала порт. На новой службе оба, разумеется, помогали попавшим в беду соотечественникам, "отмазывали" арестованных итальянцами патриотов из числа знакомых и сослуживцев, и, как сами потом утверждали, тайно снабжали партизан информацией и боевыми материалами. Но в горы к борцам за свободу оба не ушли даже когда в 1943 г. Албанию по-настоящему оккупировала гитлеровская Германия. За это после освобождения в 1944 г. страны Национально-освободительной армией Албании Энвера Ходжи (при большой поддержку югославских партизан и небольшой - Союзников) Пуштину и Рустеми, уже майоров бывшей итальянской службы, ждал скорый народный суд. Обоих объявили "предателями и коллаборационистами", влепили двухзначные сроки... и через несколько лет по-тихому амнистировали и выпустили. Не исключено, что за мимолетный героизм при защите страны от фашистов в 1939 г. Оба долгие годы были скромными трудящимися гражданами, а затем обычными пенсионерами в Народной Албании. Когда Нуредин Пуштина написал мемуары об обороне Дурреса от итальянцев, их издали.
Другие командиры защитников Дурреса во время скоротечной обороны успели почувствовать "вкус настоящей борьбы", и уже не изменяли ему. Артиллерийский лейтенант Назми Бараки, стрелявший по итальянским кораблям из полевых 75-миллимитровок, был казнен летом 1941 г., на заре национально-освободительного движения, как "красный партизан". Его повесили, жестоко оскорбив тем офицерскую честь, предатели-албанцы, а не итальянцы. Отважная радиотелеграфистка Линда Демирши, чья передача 7 апреля 1939 г. возвестила всему миру о борьбе Дурреса, участвовала в партизанском движении в Югославии. В 1944 г. она умерла в белградской тюрьме коллаборационистского сербского режима генерала Недича, нескольких месяцев не дожив до освобождения.
Албанские партизаны-антифашисты.
Комендант Дурреса майор Абаз Купи стал одним из руководителей движения Сопротивления в Албании, однако как и при обороне Дурреса был непоследователен. Сначала он смыкался с коммунистами: "они одни воюют!", затем в 1942 г. порвал с ними и ушел к монархистам: "они одни воюют за короля!", после победы Энвера Ходжи выбрал изгнание и там рассорился с королем в изгнании Зогу I; но был активен в албанском эмигрантском движении до конца своей долгой жизни в 1976 г. в Нью-Йорке.
Патрульные катера Албанского Королевского флота в 1939 г. итальянцы включили в состав своей Regia Marina. Все они служили на базах итальянского флота в Албании. После войны они вернулись Албанской Народной армии. Два находившихся в лучшем техническом состоянии были капитально отремонтированы и вошли в состав обновленных военно-морских сил страны. Один из них, бывший флагманский Tirana, получил название Mujo Ulqinaku в честь своего прежнего командира, героя обороны Дурреса от итало-фашистов и Народного героя (посмертно) Албанской Народной республики Муйо Улькинаку.
Командиром восстановленного катера (и подразделения катеров) назначили капитана 3 ранга Влаша Буша, бывшего старшего матроса из экипажа Муйо Улькинаку, который сражался вместе с ним в крепости Марина 7 апреля 1939 г. и считался в стране последним, кто видел национального героя живым. В годы войны Влаш Буш удачно воевал в партизанской армии Энвера Ходжи, был командиром отряда морских партизан (имелись в Югославии и Албании такие, партизанившие в прибрежных водах на небольших вооруженных судах).
Капитан 3 ранга Влаш Буш среди матросов катера Mujo Ulqinaku ВМС Народной Албании.
Однако, повзрослев и вкусив тяготы жизни в послевоенной коммунистической Албании, перспективный морской офицер начал подумывать о бегстве на Запад. Италия, против которой он яростно дрался молодым матросом и партизаном, уже представлялась ему "капиталистическим раем" где можно жрать сколько угодно. В июне 1947 г. Влад Буш вместе с троими подчиненными угнал с базы катер Mujo Ulqinaku и направился на нем в итальянские воды. Однако в пути один из беглецов, молодой морпех Спирос Кота, вспомнил об оставшейся на Родине матери, которую могли сделать "крайней" за его побег, и "передумал". Он перестрелял из автомата капитана 3 ранга Влаша Буша и двоих подельников, а затем привел катер обратно к "отеческим брегам". Так бесславно погиб "последний из матросов героя Муйо Улькинаку".
Наверное, не последний; кто-нибудь из участников обороны крепости Марина в Дурресе от итало-фашистов вполне мог пережить Вторую мировую войну. Однако никто больше не объявлялся. Официальный героизм - нелегкое бремя, и не каждый примерит его на себя.
________________________________________________Михаил Кожемякин.
"ГОРЕ ТЕБЕ, ГРАД КРЕПКИЙ" (цит.).
А чем занимался в это время остальной гарнизон атакуемого итало-фашистским десантом Дурреса? Арсенальный капитан Пуштина и пара оказавшихся с ним офицеров своими силами честно приволокли защитникам порта несколько ящиков с боеприпасами - солдат у них не было. Командир пограничного батальона каптан Акил Сакич отправил на оборону подкрепление - пулеметный взвод лейтенанта Трояна Демирши (брата храброй связистки с радиоузла), который побежал через весь город пешком, волоча на себе оружие - три старых пулемета Шварцлозе с ограниченным запасом патронов.
Станковый пулемет Schwarzlose 1905/07, находившийся на вооружении армии Албании в 1939 г., из собрания военного музея в Тиране. Не исключено, что именно этот стрелял в Дурресе.
Остальные албанские подразделения оставались в местах своей дислокации, ожидая приказа или пребывая в растерянности. Комендант Дурреса майор Абаз Купи протяженно во времени "выяснял обстановку". Выяснил и отдал приказ: готовить транспорт к эвакуации войск в направлении на Тирану. Слово мемуристу капитану Пуштине: "По приказу из штаба меня немедленно отправили в автотранспортное управление в Хафзотай-Дуррес, где я раньше служил младшим офицером, для подготовки транспортных средств к мобилизации. Под градом пуль я отправился в Дуррес на грузовике и подготовил там еще пятнадцать грузовых машин". "Град пуль" оставим на совести капитана, человека явно не робкого; но бой шел только в порту и стрелять по его машине могли разве что итальянская агентура или дезориентированные собственные ополченцы. Часть албанских сил начала грузиться и выезжать из города в направлении столицы, другие продолжали пассивно сидеть по казармам.
Внимание: в это время итальянская эскадра и большинство транспортов еще болтались в море, нв сражении участвовали только ограниченные силы одного берсальерского батальона 11-го полка, и те не могли продвинуться. Албанские защитники Дурреса при своей очевидной доблести продержались так долго потому, что итальянцы, не ожидавшие сопротивления, почти так же долго организовывались для полноценного штурма.
Между тем, на место боя добрался пулеметный взвод албанских пограничников, занял огневую позицию у основания дальнего волнолома (на плане его позиции показаны кружком) и принялся обстреливать засевших на пирсе и за ближним волноломом берсальеров с фланга и тыла. После этого итальянцев снова удалось загнать на транспорт Argentario. На его палубе моряки сооружали импровизированные баррикады из подручных средств. Транспорт постепенно превращался в подобие итальянского форта в противовес албанской крепости Марине, где засел старшина флота Муйо Улькинаку со своими матросами и вооруженными пролетариями.
Защитники Дуреса "под занавес" получили неожиданное подкрепление: из местной тюрьмы прибыли содержавшиеся там "мятежники", вырвавшиеся на свободу, когда охрана разбежалась, и вооружившиеся за счет тюремной оружейки - недорезанные республиканцы, рабочие забастовщики, племенные сепаратисты и др. Эти разнородные борцы против режима короля Зогу I, сплоченные тюремным братством, продемонстрировали большую готовность сражаться с фашистами за свою Родину, чем сам монарх и многие военные.
Однако силы были слишком неравны, а албанская оборона - обречена. Итальянский адмирал Спортиэлло на фоне кровавого "тяни-толкая" армейцев в порту наконец начал действовать, и действовал он довольно адекватно сложившейся обстановке. Стрелять по городу из главного калибра, вопреки утверждению некоторых авторов, итальянский адмирал даже не думал, только не из гуманизма, а с точки зрения оперативной целесообразности.
Итальянский миноносец Libra заходит в порт Дурреса, 7 апр. 1939.
Сначала итальянские эсминцы несколькими залпами подавили огонь албанской армейской 75-мм батареи на холм Прандадж. Недолеты/перелеты при этом попали по жилой застройке, "несколько снарядов упали на мукомольный завод", свидетельствует капитан Пуштина. Жертвы среди албанского гражданского населения были, но итальянцы их не задокументировали, пытаясь скрыть, а албанцы - в силу коллапса их администрации. А вот расчеты полевой батареи потеряли только нескольких человек ранеными, но сказалось то, что под огнем они были впервые. После серии близких разрывов офицеры приказали артиллеристам отойти от орудий и укрыться за каменными стенами церкви.
С огневой поддержкой итальянского десанта должны были справиться малые боевые корабли, которые имели возможность войти в гавань, четко установить цели и подавить их. Эта задача была возложена на миноносцы Libra и еще один, название которого не ясно. Несмотря на ружейно-пулеметный огонь с берега, они вошли в порт - их движение обозначено на плане длинными нижними синими стрелками - и открыли стрельбу по выявленным и предполагаемым позициям албанцев из своих 100-мм орудий и 20-мм универсальных скорострелок.
Одновременно на моторных шлюпках начали высаживаться на берег свежие штурмовые группы берсальеров. Итальянская агентура установленными сигналами указывала им места десантирования вне секторов обстрела защитников Дурреса. Снова бросились в атаку по злополучному волнолому и потрепанные десантники с транспорта Argentario - боевого упрямства им явно было не занимать, такое бы да на справедливое дело...
Для сражавшихся в порту албанских пограничников этого было достаточно, чтобы они начали отступать; поначалу они отходили вполне организованно, вынося с собой всех раненых и свои пулеметы Шварцлозе, но на улицах города растеряли друг друга и рассеялись. Начали разбегаться и гражданские добровольцы. Организованнее других ушли бывшие узники-"мятежники", которых потом капитан Пуштина погрузил на грузовики и отвез в Тирану.
Но старшина Муйо Улькинаку и его моряки крепости Марина продолжали упорно держаться, хотя им, как никому другому была понятна опасность огня корабельных орудий. В последние минуты своей жизни наш герой вел настоящий морской бой - обстреливал из пулемета боевой корабль противника. Затем итальянский миноносец Libra удачно "положил" по крепости серию снарядов, и пулемет замолчал. После этого итальянские берсальеры 11-го полка ворвались в укрепление Марина и перекололи штыками всех оставшихся защитников. Несколько человек, включая старшего матроса Влаша Буша из экипажа Муйо Улькинаку (он еще появится в нашем рассказе), спаслись, выпрыгнув за стену - видимо, падать было невысоко. Раненых албанских моряков итальянцы не добивали; их перевезли вместе с пострадавшими в бою берсальерами на вспомогательное судно Quarnaro и отправили в Италию в госпиталь.
Изуродованные тела Муйо Улькинаку и двух молодых матросов из его расчета нашли возле разбитого пулемета. Прямым попаданием снаряда их буквально перемешало с обломками каменной кладки.
Итальянские патрули в Дурресе, 7 апр. 1939.
Итальянские десантные партии рассыпались по городу, захватывая ключевые объекты. Многие албанские военные были застигнуты в местах расположения и организованно складывали оружие. Продолжавшие радиопередачу: "Дуррес сражается!" радистки были захвачены берсальерами за аппаратурой и также отвезены на корабль Quarnaro... где офицеры Regia Marina угостили их кофе и засыпали комплиментами - итальянцы же все-таки! Кое-где еще отстреливались группы гражданских добровольцев, но это уже не могло остановить фашистов. Последними сопротивление оказывали 49-летний портовый рабочий Исаак Маталия и неизвестный бывший заключенный на улице Фуррхинджи (в переводе - Пекарской). Там фашисты застрелили двух пекарей, обвинив их в раздаче хлеба "бандитам". Отступавшие из порта добровольцы при виде этой жестокой сцены не смогли удержаться и открыли по итальянцам огонь. Был ранен итальянский майор, но двоих храбрецов быстро окружили в ближайшем здании. По албанским данным, по дому был нанесен бомбовый удар итальянским самолетом, что представляется маловероятным: густая застройка, с земли было крайне сложно выдать летчикам точное целеуказание. Так или иначе, итальянцы подожгли дом, и оба албанских бойца погибли в огне...
Реконструкция современным албанским художников портретов самого старшего из погибших 7 апр. 1939 г. защитников Дурреса - 49-летнего рабочего Исаака Металии, и самого молодого - 20-летнего военного моряка Ибрахима Османи, и их имена на памятнике обороне.
К 9.00 утра Дуррес был в руках захватчиков. Итальянский десант только тогда приступил к высадке главных сил. Как бы это ни было болезненно для самолюбия пылких шкиптаров, сопротивление албанцев в Дурресе было сломлено чуть более чем одним батальоном берсальеров, двумя миноносцами и парой залпов эсминцев. Ни крупные калибры итальянского флота, ни танки, ни полевая артиллерия во взятии города не участвовали.
Итальянские танкетки танкетками Carri Armati L3/35 в Дурресе, 7 апр. 1939. Фашистские фотографы обильно засняли высадку.
ИТОГИ.
В своей книге «Албания в войне 1939-1945» писатель Бернд Фишер оценивает потери итальянцев в Дурресе 7 апреля 1939 г. как 200 убитых (Bernd Jürgen Fischer Albania at war 1939-1945 West Lafayette 1999). Однако документальные данные подтверждают что были убиты 25 берсальеров 11-го полка, несколько человек пропали без вести (утонувшие у волнолома раненые, которых унесло в море) и еще 97 военнослужащих были ранены; эти данные выглядят более правдоподобными.
Потери защитников Дурреса албанские авторы, составлявшие в послевоенный период поименный список погибших героев, оценивают как 51 убитого, при чем большую часть из них составляют военные моряки, которые во главе со старшиной Муйо Улькинаку до последнего обороняли старую крепость. Раненых было еще больше. Но так как больница в городе не работала в течение нескольких дней после захвата, подсчитать их не удалось. "Тяжелых" итальянцы вывезли в свои госпиталя в Италии, а более "легкие" отлеживались по домам или расходились в поисках помощи по окрестным населенным пунктам, где были медучреждения. За участие в обороне Дурреса фашистами было схвачено более 300 человек; представляется, что большинство из них - случайные люди. Не ко всем отнеслись так галантно, как к радиотелеграфисткам. Пленных албанцев держали в трюмах кораблей на голодном пайке, охрана щедро раздавала только побои. Но справедливости ради нужно отметить, что итальянцы никого не расстреляли, а когда корабли начали уходить на базу в Таранто - заключенных освободили. "Дуче" театрально разыгрывал карту "воссоединения" Албании с Италией, прикрывая оккупацию этим лозунгом.
После того, как последние попытки сопротивления албанцев провалились, капитан Нуредин Пуштина вернулся в Дуррес и встретился с семьей геройски погибшего моряка Муйо Улькинаку. Верный своему слову, он передал жене павшего боевого товарища его кольцо и "12 золотых наполеондоров, потому что они сильно нуждались материально".
СУДЬБЫ.
Оккупанты "оформили" присоединение Албании к фашистскому проекту "великая Италия" очень в историческом духе (Муссолини вообще был любителем древнеримского антиквариата) - личной унией. Король Виктор Эммануил III короновался албанской короной, которую впопыхах забыл бежавший Зогу I. Албанская армия и жандармерия были объявлены частью вооруженных сил Италии, и многие участники обороны Дурреса, как ни в чем не бывало, вернулись на службу.
Албанские вояки фашистской Италии демонстрируют новым хозяевам бурную радость. Форма уже итальянская, только головные уборы национальные.
В частности, сменили албанские мундиры "хаки" на серые итальянские (правда, с албанским шевроном) главный мемуарист обороны капитан Нуредин Пуштина и капитан Кадриу Рустеми, пограничная рота которого так отважно защищала порт. На новой службе оба, разумеется, помогали попавшим в беду соотечественникам, "отмазывали" арестованных итальянцами патриотов из числа знакомых и сослуживцев, и, как сами потом утверждали, тайно снабжали партизан информацией и боевыми материалами. Но в горы к борцам за свободу оба не ушли даже когда в 1943 г. Албанию по-настоящему оккупировала гитлеровская Германия. За это после освобождения в 1944 г. страны Национально-освободительной армией Албании Энвера Ходжи (при большой поддержку югославских партизан и небольшой - Союзников) Пуштину и Рустеми, уже майоров бывшей итальянской службы, ждал скорый народный суд. Обоих объявили "предателями и коллаборационистами", влепили двухзначные сроки... и через несколько лет по-тихому амнистировали и выпустили. Не исключено, что за мимолетный героизм при защите страны от фашистов в 1939 г. Оба долгие годы были скромными трудящимися гражданами, а затем обычными пенсионерами в Народной Албании. Когда Нуредин Пуштина написал мемуары об обороне Дурреса от итальянцев, их издали.
Другие командиры защитников Дурреса во время скоротечной обороны успели почувствовать "вкус настоящей борьбы", и уже не изменяли ему. Артиллерийский лейтенант Назми Бараки, стрелявший по итальянским кораблям из полевых 75-миллимитровок, был казнен летом 1941 г., на заре национально-освободительного движения, как "красный партизан". Его повесили, жестоко оскорбив тем офицерскую честь, предатели-албанцы, а не итальянцы. Отважная радиотелеграфистка Линда Демирши, чья передача 7 апреля 1939 г. возвестила всему миру о борьбе Дурреса, участвовала в партизанском движении в Югославии. В 1944 г. она умерла в белградской тюрьме коллаборационистского сербского режима генерала Недича, нескольких месяцев не дожив до освобождения.
Албанские партизаны-антифашисты.
Комендант Дурреса майор Абаз Купи стал одним из руководителей движения Сопротивления в Албании, однако как и при обороне Дурреса был непоследователен. Сначала он смыкался с коммунистами: "они одни воюют!", затем в 1942 г. порвал с ними и ушел к монархистам: "они одни воюют за короля!", после победы Энвера Ходжи выбрал изгнание и там рассорился с королем в изгнании Зогу I; но был активен в албанском эмигрантском движении до конца своей долгой жизни в 1976 г. в Нью-Йорке.
Патрульные катера Албанского Королевского флота в 1939 г. итальянцы включили в состав своей Regia Marina. Все они служили на базах итальянского флота в Албании. После войны они вернулись Албанской Народной армии. Два находившихся в лучшем техническом состоянии были капитально отремонтированы и вошли в состав обновленных военно-морских сил страны. Один из них, бывший флагманский Tirana, получил название Mujo Ulqinaku в честь своего прежнего командира, героя обороны Дурреса от итало-фашистов и Народного героя (посмертно) Албанской Народной республики Муйо Улькинаку.
Командиром восстановленного катера (и подразделения катеров) назначили капитана 3 ранга Влаша Буша, бывшего старшего матроса из экипажа Муйо Улькинаку, который сражался вместе с ним в крепости Марина 7 апреля 1939 г. и считался в стране последним, кто видел национального героя живым. В годы войны Влаш Буш удачно воевал в партизанской армии Энвера Ходжи, был командиром отряда морских партизан (имелись в Югославии и Албании такие, партизанившие в прибрежных водах на небольших вооруженных судах).
Капитан 3 ранга Влаш Буш среди матросов катера Mujo Ulqinaku ВМС Народной Албании.
Однако, повзрослев и вкусив тяготы жизни в послевоенной коммунистической Албании, перспективный морской офицер начал подумывать о бегстве на Запад. Италия, против которой он яростно дрался молодым матросом и партизаном, уже представлялась ему "капиталистическим раем" где можно жрать сколько угодно. В июне 1947 г. Влад Буш вместе с троими подчиненными угнал с базы катер Mujo Ulqinaku и направился на нем в итальянские воды. Однако в пути один из беглецов, молодой морпех Спирос Кота, вспомнил об оставшейся на Родине матери, которую могли сделать "крайней" за его побег, и "передумал". Он перестрелял из автомата капитана 3 ранга Влаша Буша и двоих подельников, а затем привел катер обратно к "отеческим брегам". Так бесславно погиб "последний из матросов героя Муйо Улькинаку".
Наверное, не последний; кто-нибудь из участников обороны крепости Марина в Дурресе от итало-фашистов вполне мог пережить Вторую мировую войну. Однако никто больше не объявлялся. Официальный героизм - нелегкое бремя, и не каждый примерит его на себя.
________________________________________________Михаил Кожемякин.