Полёты божьей коровки - невысоко, но безопасно.
Хочу прокомментировать интересную цитату о. Эдуарда Шатова, соавтора книги "Полёты божьей коровки" (второй соавтор - Ольга Бакушинская):
... ещё одно заблуждение я хотел бы развеять. Этот стереотип бытует не повсеместно, но среди некоторых российских католиков. Только сумасшедший может считать, что католическая община может когда-нибудь стать в России большинством или играть значительную роль. Мы были и будем меньшинством и не должны питать особых амбиций, мы должны думать о том, как жить в меньшинстве, молиться и верить.
Как один из сумасшедших носителей этого стереотипа не могу не прокомментировать этого интересного заявления. Когда такой абзац заканчивается словами "молиться и верить", я стараюсь представить себе, что означают эти слова в устах и мыслях человека, который мог написать их вместе со всем предыдущим. Картина вырисовывается примерно такая: тёмный уголок, свечечка, человек прячется там от всех, кто мог бы его увидеть и тихонечко читает молитвы из синей книжечки. Молится и верит. Никто о нём не знает, никто не обращает на него внимания, он один из многих, о существовании этого уголка догадывается разве что его жена, да и та наверное думает, что он там покуривает, тайком от неё.
На последнем своём занятии по катехизису мы с катехуменами говорили о Таинстве Миропомазания - о Таинстве, которое делает из новорождённых в Крещении детей Божьих христианских рыцарей, воинов, готовых сражаться и умереть за своего Царя и правду о Нём. В качестве примера послужила конечно же новозаветная история из Книги Деяний - События Пятидесятницы. Я попросил подопечных представить себе этих людей. Неграмотные простолюдины, бывшие рыбаки, повстанцы, мытарь... Эти люди недавно лишились Того, на Кого уповали как на Мессию, т.е. как на того, кто прогонит с родной земли римских захватчиков и установит блаженное царство, где евреи будут господами, а все остальные народы будут служить им. Примерно такими были мессианские ожидания избранного народа, и если что и могло их окончательно разрушить в отношении конкретного претендента на их исполнение - то это его публичная и позорная казнь теми самыми язычниками-оккупантами, которых Он, вроде бы, должен был прогнать. Евангелия описывают их состояние совершенно естественно и однозначно - они стали бояться собственных теней, собираясь в запертых домах, скрываясь от могущих их опознать людей, либо же разочарованно возвращающихся к прежним занятиям.
И вдруг случается нечто, что заставляет этих людей полностью измениться. Из запуганных и беспомощных людей они внезапно превращаются в воинов. И пусть они не носят доспехов и не угрожают другим мечами - тем удивительнее кажется их неожиданная отвага. Что-то заставило робкого рыбаря, незадолго перед этим испугавшимся рабыни-придверницы отважно выйти вперёд перед многотысячной толпой соплеменников и воскликнуть: " Мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим" (Деян.2:14) И кто мог тогда подумать, что так начиналась проповедь, которая в скором времени изменит лицо целого мира?
С этого поступка небольшой горстки неграмотных и безоружных людей на неспокойной национальной окраине великой империи началась Церковь Христова, Церковь Вселенская, Единая, Святая и Апостольская. Оттуда началась вера, распространившаяся по всему свету, покорившая Европу, Азию и обе Америки. Вера, которую врата ада не могут одолеть уже две тысячи лет, как отчаянно они не стараются это сделать. Я думаю, что и тогда, в той стране, где всё это начиналось, в блистательной Римской Империи мог найтись человек, который сказал бы что-то вроде "Только сумасшедший может думать, что нелепая вера этой кучки сумасшедших евреев когда-либо станет верой большинства". И слава Богу, такой сумасшедший нашёлся. Причём он сам не стеснялся называть себя именно так, со свойственной ему прямотой он писал своим адресатам: "... я думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти, потому что мы сделались позорищем для мира, для Ангелов и человеков. Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в бесчестии. Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне. Не к постыжению вашему пишу сие, но вразумляю вас, как возлюбленных детей моих." (1Кор.4:9-14). Можно ли представить, что человек, написавший такие слова не пожизненный неудачник, а величайший из миссионеров и проповедников Евангелия? И тем не менее это именно так.
Что я хочу сказать всем этим? То ли, что о. Эдуарду вместо того, чтобы писать подобные пессимистические прогнозы следует составить подробную инструкцию российским католикам по применению последних ватиканских технологий в сфере прозелитизма и переманивания людей в свою веру? Вовсе нет. Просто я, скромный катехизатор скромного петербургского прихода хочу ему смиренно напомнить - о. Эдуард, вы ведь священник. Священник Бога Живого. Того самого, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины. Того самого, Который в одночасье может поменять весь привычный (и порой такой удобный) мир, чтобы распространить в нём своё слово, для которого, как Вам известно, "нет уз" (2Тим.2:9). Целый мир, представляете? Что там какая-то Россия?
Если христианин потеряет веру в то, что Господу всё возможно, то что останется вообще от христианской веры? Зачем, скажите на милость, будут нужны все эти сложные и непонятные вещи, которые Вы так увлекательно обсуждаете с О. Бакушинской? Браки, которые нельзя прекратить, целибат, все эти монашеские ордена с трудно выговариваемыми названиями? Всё это станет шелухой. Поэтому давайте возблагодарим Господа за то, что среди российских католиков всё же есть ещё такие сумасшедшие, которые надеются на то, что Бог рано или поздно найдёт способ исцелить раны единства, нанесённые человеческой гордыней, ошибками и грехами, и что это может произойти не где-нибудь через много столетий, а в нашей стране ещё при жизни нашего поколения. Ведь Вы же верите, что однажды - быть может даже завтра - "Придет ... день Господень, ... и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят. (2Пет.3:10)"? Так неужели же человеку, который может верить в такое, трудно поверить, что Россия может однажды стать католической?
... ещё одно заблуждение я хотел бы развеять. Этот стереотип бытует не повсеместно, но среди некоторых российских католиков. Только сумасшедший может считать, что католическая община может когда-нибудь стать в России большинством или играть значительную роль. Мы были и будем меньшинством и не должны питать особых амбиций, мы должны думать о том, как жить в меньшинстве, молиться и верить.
Как один из сумасшедших носителей этого стереотипа не могу не прокомментировать этого интересного заявления. Когда такой абзац заканчивается словами "молиться и верить", я стараюсь представить себе, что означают эти слова в устах и мыслях человека, который мог написать их вместе со всем предыдущим. Картина вырисовывается примерно такая: тёмный уголок, свечечка, человек прячется там от всех, кто мог бы его увидеть и тихонечко читает молитвы из синей книжечки. Молится и верит. Никто о нём не знает, никто не обращает на него внимания, он один из многих, о существовании этого уголка догадывается разве что его жена, да и та наверное думает, что он там покуривает, тайком от неё.
На последнем своём занятии по катехизису мы с катехуменами говорили о Таинстве Миропомазания - о Таинстве, которое делает из новорождённых в Крещении детей Божьих христианских рыцарей, воинов, готовых сражаться и умереть за своего Царя и правду о Нём. В качестве примера послужила конечно же новозаветная история из Книги Деяний - События Пятидесятницы. Я попросил подопечных представить себе этих людей. Неграмотные простолюдины, бывшие рыбаки, повстанцы, мытарь... Эти люди недавно лишились Того, на Кого уповали как на Мессию, т.е. как на того, кто прогонит с родной земли римских захватчиков и установит блаженное царство, где евреи будут господами, а все остальные народы будут служить им. Примерно такими были мессианские ожидания избранного народа, и если что и могло их окончательно разрушить в отношении конкретного претендента на их исполнение - то это его публичная и позорная казнь теми самыми язычниками-оккупантами, которых Он, вроде бы, должен был прогнать. Евангелия описывают их состояние совершенно естественно и однозначно - они стали бояться собственных теней, собираясь в запертых домах, скрываясь от могущих их опознать людей, либо же разочарованно возвращающихся к прежним занятиям.
И вдруг случается нечто, что заставляет этих людей полностью измениться. Из запуганных и беспомощных людей они внезапно превращаются в воинов. И пусть они не носят доспехов и не угрожают другим мечами - тем удивительнее кажется их неожиданная отвага. Что-то заставило робкого рыбаря, незадолго перед этим испугавшимся рабыни-придверницы отважно выйти вперёд перед многотысячной толпой соплеменников и воскликнуть: " Мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим" (Деян.2:14) И кто мог тогда подумать, что так начиналась проповедь, которая в скором времени изменит лицо целого мира?
С этого поступка небольшой горстки неграмотных и безоружных людей на неспокойной национальной окраине великой империи началась Церковь Христова, Церковь Вселенская, Единая, Святая и Апостольская. Оттуда началась вера, распространившаяся по всему свету, покорившая Европу, Азию и обе Америки. Вера, которую врата ада не могут одолеть уже две тысячи лет, как отчаянно они не стараются это сделать. Я думаю, что и тогда, в той стране, где всё это начиналось, в блистательной Римской Империи мог найтись человек, который сказал бы что-то вроде "Только сумасшедший может думать, что нелепая вера этой кучки сумасшедших евреев когда-либо станет верой большинства". И слава Богу, такой сумасшедший нашёлся. Причём он сам не стеснялся называть себя именно так, со свойственной ему прямотой он писал своим адресатам: "... я думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти, потому что мы сделались позорищем для мира, для Ангелов и человеков. Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в бесчестии. Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне. Не к постыжению вашему пишу сие, но вразумляю вас, как возлюбленных детей моих." (1Кор.4:9-14). Можно ли представить, что человек, написавший такие слова не пожизненный неудачник, а величайший из миссионеров и проповедников Евангелия? И тем не менее это именно так.
Что я хочу сказать всем этим? То ли, что о. Эдуарду вместо того, чтобы писать подобные пессимистические прогнозы следует составить подробную инструкцию российским католикам по применению последних ватиканских технологий в сфере прозелитизма и переманивания людей в свою веру? Вовсе нет. Просто я, скромный катехизатор скромного петербургского прихода хочу ему смиренно напомнить - о. Эдуард, вы ведь священник. Священник Бога Живого. Того самого, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины. Того самого, Который в одночасье может поменять весь привычный (и порой такой удобный) мир, чтобы распространить в нём своё слово, для которого, как Вам известно, "нет уз" (2Тим.2:9). Целый мир, представляете? Что там какая-то Россия?
Если христианин потеряет веру в то, что Господу всё возможно, то что останется вообще от христианской веры? Зачем, скажите на милость, будут нужны все эти сложные и непонятные вещи, которые Вы так увлекательно обсуждаете с О. Бакушинской? Браки, которые нельзя прекратить, целибат, все эти монашеские ордена с трудно выговариваемыми названиями? Всё это станет шелухой. Поэтому давайте возблагодарим Господа за то, что среди российских католиков всё же есть ещё такие сумасшедшие, которые надеются на то, что Бог рано или поздно найдёт способ исцелить раны единства, нанесённые человеческой гордыней, ошибками и грехами, и что это может произойти не где-нибудь через много столетий, а в нашей стране ещё при жизни нашего поколения. Ведь Вы же верите, что однажды - быть может даже завтра - "Придет ... день Господень, ... и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят. (2Пет.3:10)"? Так неужели же человеку, который может верить в такое, трудно поверить, что Россия может однажды стать католической?