Про проблему финала я знаю.
Дело в том, что при написании этой книги в финале передо мной стояла дилемма: кто же все-таки главный герой. Вариантов два - либо он настоящий американец, в какой-то момент возненавидевший свою страну и ставший диссидентом из системы - или изначально наш агент, который продвигался внутри самой системы. Либо написать как могло бы быть, либо - как понравится читателям. Я всегда выбираю первый вариант, хотя вижу все издержки его.
Дело в том, что в США мало предателей в нашем понимании этого слова. И мало диссидентов. И это одно из ключевых различий между нами. В США есть закон. И он есть высшее мерило всего происходящего.
В СССР, потом и в России - выше закона всегда была совесть. Которая у каждого своя. Почему я упоминаю Солженицына в книге? Потому что Солженицын как раз говорил о том, что совесть выше закона, и если государство живет не по совести, то его можно и нужно предать, даже перейдя на сторону врага.
Американец этого не поймет. И не примет. Для него все происходящее или законно или нет. Если законно то так и должно быть. И американцы не мучаются совестью от того что они к примеру отбомбились по Сербии... ну отбомбились и отбомбились. У Сноудена и Ассанжа есть сторонники - но не потому что они пошли против системы, а потому что они раскрыли то как система сама нарушает закон и вторгается в личное пространство людей.
То что в США, в ЦРУ может появиться американец, который возненавидит систему и решит против нее бороться изнутри - это практически исключено. И не по причине мер безопасности - а по причинам описанным выше. Таких американцев просто нет. Может есть - но исчезающе мало. В ЦРУ такой не попадет, а попав - долго не продержится.
В шестидесятые кстати многое было иначе. Но сейчас другое время - совершенно другое. Я кстати не могу сказать, как американцы относятся к своим шестидесятым - может как и мы к 1917 году. Почитали дату, а все остальное до неузнаваемости извратили.
Ну и... ГГ в этой книге похож на Штирлица наших дней. И то что народ не верит в Штирлицев... само по себе печально.