О страшном.
Некоторые тексты пишутся по ситуациям, которые "нарочно не придумаешь". И всё же надо уметь передать то ощущение от случившегося. Вот, например, этот рассказ dared_loki меня пробрал до глубин. Взято отсюда: http://dared-loki.livejournal.com/411632.html
Осторожно - под катом или по ссылке - страшное. Про один из самых страшных, лично для меня, страхов.
Чего ты боишься? Темноты? Одиночества? Старости? Столь простые и обыденные страхи. Как лассо, опутывающее ноги. Первые секунды - как удар хлыстом по хребту. И холодный пот - такое ощущение, что он бежит по спине прямо в ботинки. Все мышцы дрожат, глаза бегают, хочется вырубиться и успокоиться, уснуть, захлопнуть рот, готовый издать какой-то нечеловеческий звук.
Не знаю причин этого, но я панически боюсь умалишённых. Недавно ехал с дачи на электричке; проходили люди, продавали носки, фены, мороженое, пиво, снова мороженое, опять пиво. И тут в дверях появился человек - страшный, некрасивый, хромой. Лицо его было перекошено гримасой обиды. Он стоял и заводил знакомую песню:
- Уважаемые пассажиры! Помогите, пожалуйста, инвалиду детства. Купите журнал! Всего десять рублей!
Вагон не реагировал.
- Уважаемые пассажиры, ну, купите, пожалуйста, хотя бы один журнал! Помогите инвалиду детства!
Никто на него даже не посмотрел. И тогда он закричал, срываясь на писк, как... как... как тот - со Стримом - "не единого разрыва"
- Уважаемые пассажиры! Почему вы даже не смотрите! Я ведь к вам обращаюсь! Ну, послушайте меня, пожалуйста! Я ведь правда инвалид детства! А вам плевать! Нельзя быть такими жестокими! Я ведь не побирушка какая! Я правда работаю! Я же ничего не прошу даром! Я прошу всего лишь купить журнал - они же правда хорошие и интересные! Смотрите, какие цветные! Ну, посмотрите же!
Какая-то строгая чванная дама сделала ему замечание. И началось...
С криками "Ну, так же нельзя! Так нельзя же!" он топтал свои журналы, рвал деньги, которые до этого сжимал в кулачке. Это была страшная истерика со слезами... "Я же не побирушка! Я работаю! Почему же вы даже не смотрите на меня! Нельзя быть такими жестокими! Уважаемые пассажиры! Нельзя... Нельзя..."
Я знал, что он никому не причинит вреда. Может быть, только себе. Подростки в углу сидели и смотрели на него с любопытством, словно ожидая, что он порежет себе руки и выбросится на полном ходу... А мне было страшно... Я так и не понял, почему. Я вылетел в тамбур и курил, прижавшись к двери, пока не затихло окончательно "Уважаемые пассажиры, нельзя быть такими жестокими... Нельзя..."
Осторожно - под катом или по ссылке - страшное. Про один из самых страшных, лично для меня, страхов.
Чего ты боишься? Темноты? Одиночества? Старости? Столь простые и обыденные страхи. Как лассо, опутывающее ноги. Первые секунды - как удар хлыстом по хребту. И холодный пот - такое ощущение, что он бежит по спине прямо в ботинки. Все мышцы дрожат, глаза бегают, хочется вырубиться и успокоиться, уснуть, захлопнуть рот, готовый издать какой-то нечеловеческий звук.
Не знаю причин этого, но я панически боюсь умалишённых. Недавно ехал с дачи на электричке; проходили люди, продавали носки, фены, мороженое, пиво, снова мороженое, опять пиво. И тут в дверях появился человек - страшный, некрасивый, хромой. Лицо его было перекошено гримасой обиды. Он стоял и заводил знакомую песню:
- Уважаемые пассажиры! Помогите, пожалуйста, инвалиду детства. Купите журнал! Всего десять рублей!
Вагон не реагировал.
- Уважаемые пассажиры, ну, купите, пожалуйста, хотя бы один журнал! Помогите инвалиду детства!
Никто на него даже не посмотрел. И тогда он закричал, срываясь на писк, как... как... как тот - со Стримом - "не единого разрыва"
- Уважаемые пассажиры! Почему вы даже не смотрите! Я ведь к вам обращаюсь! Ну, послушайте меня, пожалуйста! Я ведь правда инвалид детства! А вам плевать! Нельзя быть такими жестокими! Я ведь не побирушка какая! Я правда работаю! Я же ничего не прошу даром! Я прошу всего лишь купить журнал - они же правда хорошие и интересные! Смотрите, какие цветные! Ну, посмотрите же!
Какая-то строгая чванная дама сделала ему замечание. И началось...
С криками "Ну, так же нельзя! Так нельзя же!" он топтал свои журналы, рвал деньги, которые до этого сжимал в кулачке. Это была страшная истерика со слезами... "Я же не побирушка! Я работаю! Почему же вы даже не смотрите на меня! Нельзя быть такими жестокими! Уважаемые пассажиры! Нельзя... Нельзя..."
Я знал, что он никому не причинит вреда. Может быть, только себе. Подростки в углу сидели и смотрели на него с любопытством, словно ожидая, что он порежет себе руки и выбросится на полном ходу... А мне было страшно... Я так и не понял, почему. Я вылетел в тамбур и курил, прижавшись к двери, пока не затихло окончательно "Уважаемые пассажиры, нельзя быть такими жестокими... Нельзя..."