Апрельские концерты
В апреле я побывала на двух симфонических концертах в оперном - на камерном «Раскрепощении звука» в Малом зале 11 числа и на большом концерте в Большом зале 27 числа.
«Раскрепощение звука» прошло прекрасно. Не отметила для себя, много ли было народу, но сводить сюда далекого от академической музыки друга было не стыдно и нормально - он не только не уснул, но и очень даже расслушал оба произведения Стравинского («Кошачьи колыбельные» для голоса и трех кларнетов и «Три пьесы для струнного квартета») и «Крейцерову сонату» Яначека из первого отделения.
«Кошачьи колыбельные» сочно исполнила Галина Кузнецова. Слушая ее, я нарисовала такую примерно тревожную (спасибо кларнетистам) картину: заботливая крестьянка-мать убаюкивает младенца на ночь, но уже представляет, как ей придется, уложив ребенка, выходить в холодную и опасную ночь бог весть за чем, но за чем-то придется. Может быть, там лежит у ворот пьяный муж, а может быть, на другом конце деревни случился пожар. Как-то так. Не думаю, что Стравинский вкладывал в это произведение что-то хотя бы отдаленно похожее, но я известный фантазер, да.
«Крейцерова соната» Леоша Яначека - интересный и нескучный струнный квартет, спасибо музыкантам и тому, кто составлял программу, за него. Спасибо и ведущей концерта, Ксении Шумилиной за комментарии к произведению - так мы узнали, что «Соната» была написана по мотивам повести Толстого, что меня особенно подкупило.
Про второе отделение мне уже нечего сказать, давненько дело было (помню только, что «Весна» Мийо показалась мне похожей на музыку к советскому мультфильму про 12 месяцев, как если бы его снимал Бардин). Запиливать раз в период камерные концерты - дело хорошее. А то ведь есть в городе отдельные упертые зрители, которые никак не донесут свою тушку до филармонии, но ведь надо и образовываться, и вот тут все симфонические программы театра очень в жилу, и камерные, и некамерные. Рубикис, опять же, заявляет, что эти концерты еще и вехи «профессионального роста оркестра».
Правда, считает ли так оркестр - вопрос. После симфонического концерта 27 апреля я в этом засомневалась (хотя какое мое собачье дело). «Нынешний концерт посвящен медной группе. Вся американская музыка - “концентрат” медных», - говорится на сайте театра, и концерт, действительно, был очень медным, особенно начало. «Фанфара для простого человека» Копленда в качестве вступления к концерту была сыграна с боковых балкончиков зала, на сцене гремели ударные, а Рубикис дирижировал лицом в зал. Это было эффектно, но ближайшая ко мне труба была не слишком благозвучной, кроме того, вероятно, из-за размера зала, звук мотыляло от стены к стене так, что я не всегда улавливала мотив.
Зато Концерт для кларнета с оркестром Копленда же, где солировал кларнетист Белякин, был просто изумительным. Сперва сдержанный, Белякин быстро разгорячился и наяривал на кларнете, как на саксе и с джазовым же драйвом. Браво! Во втором отделении Рубикис, мне кажется, впервые за год повторился, и оркестр дал «Американца в Париже» Гершвина» и «Симфонические танцы» Бернстайна, которые звучали на летнем опен-эйре. Покричала про себя «Мамбо!», так как команды зрителям не было. В зале с хорошей акустикой звучали они, конечно, иначе, чем из колонок на площади возле театра: более внятно, естественно, но и более академично, что ли.
Если бы не сомнительного содержания беседа после концерта, которая свелась к тому, что оркестру оперного еще расти и расти (реплика одних) и что музыканты играют эти концерты, не щадя живота своего, между операми и балетами (реплика других), было бы вообще прекрасно. Имею сказать спасибо театру и всем причастным за симфонические программы и за лекции Коробейникова перед ними, они, безусловно, нужны и важны. Только не надо так оправдываться, если вас критикуют, и не надо выносить сор из избы, вы же лучше всех, серьезно! И стрелки переводить тоже не надо. Салют!
Почитайте еще Оксану, а я пошла.
«Раскрепощение звука» прошло прекрасно. Не отметила для себя, много ли было народу, но сводить сюда далекого от академической музыки друга было не стыдно и нормально - он не только не уснул, но и очень даже расслушал оба произведения Стравинского («Кошачьи колыбельные» для голоса и трех кларнетов и «Три пьесы для струнного квартета») и «Крейцерову сонату» Яначека из первого отделения.
«Кошачьи колыбельные» сочно исполнила Галина Кузнецова. Слушая ее, я нарисовала такую примерно тревожную (спасибо кларнетистам) картину: заботливая крестьянка-мать убаюкивает младенца на ночь, но уже представляет, как ей придется, уложив ребенка, выходить в холодную и опасную ночь бог весть за чем, но за чем-то придется. Может быть, там лежит у ворот пьяный муж, а может быть, на другом конце деревни случился пожар. Как-то так. Не думаю, что Стравинский вкладывал в это произведение что-то хотя бы отдаленно похожее, но я известный фантазер, да.
«Крейцерова соната» Леоша Яначека - интересный и нескучный струнный квартет, спасибо музыкантам и тому, кто составлял программу, за него. Спасибо и ведущей концерта, Ксении Шумилиной за комментарии к произведению - так мы узнали, что «Соната» была написана по мотивам повести Толстого, что меня особенно подкупило.
Про второе отделение мне уже нечего сказать, давненько дело было (помню только, что «Весна» Мийо показалась мне похожей на музыку к советскому мультфильму про 12 месяцев, как если бы его снимал Бардин). Запиливать раз в период камерные концерты - дело хорошее. А то ведь есть в городе отдельные упертые зрители, которые никак не донесут свою тушку до филармонии, но ведь надо и образовываться, и вот тут все симфонические программы театра очень в жилу, и камерные, и некамерные. Рубикис, опять же, заявляет, что эти концерты еще и вехи «профессионального роста оркестра».
Правда, считает ли так оркестр - вопрос. После симфонического концерта 27 апреля я в этом засомневалась (хотя какое мое собачье дело). «Нынешний концерт посвящен медной группе. Вся американская музыка - “концентрат” медных», - говорится на сайте театра, и концерт, действительно, был очень медным, особенно начало. «Фанфара для простого человека» Копленда в качестве вступления к концерту была сыграна с боковых балкончиков зала, на сцене гремели ударные, а Рубикис дирижировал лицом в зал. Это было эффектно, но ближайшая ко мне труба была не слишком благозвучной, кроме того, вероятно, из-за размера зала, звук мотыляло от стены к стене так, что я не всегда улавливала мотив.
Зато Концерт для кларнета с оркестром Копленда же, где солировал кларнетист Белякин, был просто изумительным. Сперва сдержанный, Белякин быстро разгорячился и наяривал на кларнете, как на саксе и с джазовым же драйвом. Браво! Во втором отделении Рубикис, мне кажется, впервые за год повторился, и оркестр дал «Американца в Париже» Гершвина» и «Симфонические танцы» Бернстайна, которые звучали на летнем опен-эйре. Покричала про себя «Мамбо!», так как команды зрителям не было. В зале с хорошей акустикой звучали они, конечно, иначе, чем из колонок на площади возле театра: более внятно, естественно, но и более академично, что ли.
Если бы не сомнительного содержания беседа после концерта, которая свелась к тому, что оркестру оперного еще расти и расти (реплика одних) и что музыканты играют эти концерты, не щадя живота своего, между операми и балетами (реплика других), было бы вообще прекрасно. Имею сказать спасибо театру и всем причастным за симфонические программы и за лекции Коробейникова перед ними, они, безусловно, нужны и важны. Только не надо так оправдываться, если вас критикуют, и не надо выносить сор из избы, вы же лучше всех, серьезно! И стрелки переводить тоже не надо. Салют!
Почитайте еще Оксану, а я пошла.