басня про мышь
В мае 1802 года Петербург посетил некий «профессор Черни». Целью поездки был объявлен показ полета на шаре - возможно, первый опыт воздухоплавания в России.
Публика, купившая билеты на диковинное зрелище, была разочарована. Шар не полетел, и злополучный антрепренер был осмеян и вынужден бежать.
Вот отрывок из статьи 1802 года, посвященной Черни и размещенной в номере столичных Ведомостей:
«Что, брат, закручинился? Шар твой не полетел, бочка лопнула: ну так что-же? Иногда и профессоры ошибаются.
Ты беспокоишься, что публика только потревожена была твоими утвердительными афишами. Мы зато на счет твой довольно посмеялись и без застенчивости сказали: что-нибудь понимаете-ли? Знаешь-ли, любезной, и парижские учителя, приезжающие в Россию, бывали учениками. Век живи и век учись.
Что принадлежит до собранного тобою интереса, то это не худо: без денег человек - враг отечеству. Впрочем, свидетельствуем вашим высоким наукам свое почтение.»
В народе же в то время ходила по рукам рукописная басня неизвестного автора про ученую «заморскую мышь»:
«Когда-то в русскую столицу
Приехала заморска мышь,
И вздевши на себя попову багряницу,
Поставила на лбу французский крыж;
Увидевши себя в таком наряде
Скакала городом в параде
Гордилась, величалась,
Над русскими смеялась.
И вздумала публиковать указом,
Что одним разом
Состроивши себе из шелку дом,
Взлетит по воздуху - куда-ж? На Геликон!
И увидевшись с богами,
Такими-же стопами
На землю опустится.
Поверили все ей,
Теснились кучами, несли все деньги ей,
Не медью - серебром!
Когда же собрала в карман,
Тогда назначила и время
Свое мышачье бремя
На воздух вознести и скрыться от людей.
Но тут проклятый Асмодей,
Завистник гордый смертных рода
Французску бедну мышь отдал
Как об утесы вал,
На посмеяние народа:
Лишь только было ей на выспрь подняться,
Уж стал и дом шататься.
Как вскрикнула мышь: Ах!
Какой великий страх!
Боченок лопнул с камфорою.
И мышь несчастная судьбою
Осталась на земле.
Зевака, не дремли!
А денежки свои скорей назад возьми!
А гнев ты свой умерь,
Мышам во век не верь
И русским,
Не только что французским.»