1.10. Tired and thankful
В отместку сегодняшней бессонной ночи, когда впервые в жизни Мартин не спал почти совсем, только плакал, елозил по мне, забывшейся в усталой полудреме, сосал сиську с открытыми глазами и доводил меня до белого каления, когда уже мозг выключен и на волю выбираются какие-то черные, омерзительные твари, в тебе живущие, я сейчас совершенно счастлива, потому что воду дали, я все перестирала, закупила еду и уложила детеныша спать. Соседка принесла мою посылку с книжками, чай кажется невероятно вкусным, а небо грозит дождем, который, я так надеюсь, смоет, сотрет с лица земли мерзкую духоту и станет еще легче.
В мыслях я вынашиваю долгий рассказ про рай, в котором мне выпало провести целую неделю, про океан и нарисованное небо, про премиум кантрисайд, ощущение свободы и радости каждой минуте каждого дня. А пока пишу про маленького Мартина, который за эту неделю не дома вдруг как-то невероятно вырос, стал совсем другим.
Мартин говорит. Обо всем, со всеми, на всех возможных языках. Он вдруг стал рассказывать мне потешку на чешском, которую мы постоянно рассказывали в детской группе, но там он никакого интереса не проявлял, а когда группа ушла на каникулы, вдруг стал мне все повторять, да еще и с движениями рук, с улыбкой, с огромной радостью. Во французской толпе маленького городка он цепко выхватывал незнакомые слова, срывающиеся с чужих губ, повторяя их снова и снова. А уж русский. Мы теперь мамачка и папачка, а слова теперь не просто слова, они орудие, они в помощь тому, кому так много хочется сказать, у кого накопилось столько невысказанного. Он, конечно, та еще штучка, наш Мартин. Маленький мочалок командир, который пусть и не всегда знает, ЧЕГО хочет, но точно знает, что ХОЧЕТ, да еще как. Надеть то, снять это, идти туда, залезть на мамачку, "сику дать", "дать дугую", творожок обязательно "сякасякий". Мартин командует, что хочет спать, мы ложимся, он долгие минуты сосет сиську, а потом с широченной улыбкой отваливается и неподражаемым голосом говорит "насосался"! И у нас, конечно, истерика, я даже не знаю, откуда он это взял, где-то вылетело у мамы слово-не-воробей, а мальчик все складывает в свои потайные коробочки, хранит, применяет к месту.
О мальчике и океане, о мальчике и озере я расскажу еще отдельно, но это поразительно, что его не вытащить из воды, что сидя весь синий в моих цепких руках, он продолжает извиваться и кричать "на водичку". Мне часто снится, что я произошла из далеких вод (что-то ведь в этом действительно есть), он, наверное, тоже, вода манит его, не пугает его совсем, вода - спутник жизни. И песок. Когда он убегал вдаль по бесконечному золотому морю океанского песка, мне казалось, что мы рождены жить именно так. Просто не сложилось пока, но обязательно когда-нибудь сложится.
Нежный мой мальчик тычется в меня мордочкой, целует так, не складывая губы дудочкой, а просто утыкаясь своим лицом в мое. Обнимает крепко-крепко, как маленький крабик, а если всплакнет, а я спрошу отчего, то говорит "расстроился", а мне смешно и нежно-нежно где-то глубоко внутри. Я говорю: "Не расстраивайся", а он всегда неизменно добавляет "детка". Я плакала сегодня все утро, лежа рядом с ним спящим, после этой безумной ночи, уставшая и не отдохнувшая, опустошенная и грустная, я думала, что пусть он будет только счастлив, пусть даже ценой моих таких ночей, которые меня убивают. Я тоже счастлива, не смотря на них, потому что вот бежит, утопая ножками в тугом песке, мой маленький мальчик, падает, встает и снова бежит, потому что вот он подходит ко мне со словами "идем! за учку!" и крепко сжимает своей ладошкой мою руку, потому что вот он. И я так за все это благодарна.
В мыслях я вынашиваю долгий рассказ про рай, в котором мне выпало провести целую неделю, про океан и нарисованное небо, про премиум кантрисайд, ощущение свободы и радости каждой минуте каждого дня. А пока пишу про маленького Мартина, который за эту неделю не дома вдруг как-то невероятно вырос, стал совсем другим.
Мартин говорит. Обо всем, со всеми, на всех возможных языках. Он вдруг стал рассказывать мне потешку на чешском, которую мы постоянно рассказывали в детской группе, но там он никакого интереса не проявлял, а когда группа ушла на каникулы, вдруг стал мне все повторять, да еще и с движениями рук, с улыбкой, с огромной радостью. Во французской толпе маленького городка он цепко выхватывал незнакомые слова, срывающиеся с чужих губ, повторяя их снова и снова. А уж русский. Мы теперь мамачка и папачка, а слова теперь не просто слова, они орудие, они в помощь тому, кому так много хочется сказать, у кого накопилось столько невысказанного. Он, конечно, та еще штучка, наш Мартин. Маленький мочалок командир, который пусть и не всегда знает, ЧЕГО хочет, но точно знает, что ХОЧЕТ, да еще как. Надеть то, снять это, идти туда, залезть на мамачку, "сику дать", "дать дугую", творожок обязательно "сякасякий". Мартин командует, что хочет спать, мы ложимся, он долгие минуты сосет сиську, а потом с широченной улыбкой отваливается и неподражаемым голосом говорит "насосался"! И у нас, конечно, истерика, я даже не знаю, откуда он это взял, где-то вылетело у мамы слово-не-воробей, а мальчик все складывает в свои потайные коробочки, хранит, применяет к месту.
О мальчике и океане, о мальчике и озере я расскажу еще отдельно, но это поразительно, что его не вытащить из воды, что сидя весь синий в моих цепких руках, он продолжает извиваться и кричать "на водичку". Мне часто снится, что я произошла из далеких вод (что-то ведь в этом действительно есть), он, наверное, тоже, вода манит его, не пугает его совсем, вода - спутник жизни. И песок. Когда он убегал вдаль по бесконечному золотому морю океанского песка, мне казалось, что мы рождены жить именно так. Просто не сложилось пока, но обязательно когда-нибудь сложится.
Нежный мой мальчик тычется в меня мордочкой, целует так, не складывая губы дудочкой, а просто утыкаясь своим лицом в мое. Обнимает крепко-крепко, как маленький крабик, а если всплакнет, а я спрошу отчего, то говорит "расстроился", а мне смешно и нежно-нежно где-то глубоко внутри. Я говорю: "Не расстраивайся", а он всегда неизменно добавляет "детка". Я плакала сегодня все утро, лежа рядом с ним спящим, после этой безумной ночи, уставшая и не отдохнувшая, опустошенная и грустная, я думала, что пусть он будет только счастлив, пусть даже ценой моих таких ночей, которые меня убивают. Я тоже счастлива, не смотря на них, потому что вот бежит, утопая ножками в тугом песке, мой маленький мальчик, падает, встает и снова бежит, потому что вот он подходит ко мне со словами "идем! за учку!" и крепко сжимает своей ладошкой мою руку, потому что вот он. И я так за все это благодарна.