О личном пространстве
Я очень привыкаю к местам и людям. Даже тем, которых не замечаю. К тому, как должен стоять цветок на окне, к удобному стулу с хорошей спинкой, к паркету на полу, к тому, что к 12-ти дня дверь в мой кабинет должна обязательно открыться и впустить девушку с помидорами из соседнего кабинета... Которая потом будет резать из них салатик, а через полчаса на него соберутся не сговариваясь ещё человек пять.
И это просто невыносимо, если ты через полтора месяца добираешься наконец до родного офиса и попадаешь совершенно в другое время и пространство. Кто-то в Питере, кто-то в диссере, кто-то в Армении, у кого-то вообще закончился контракт и они больше не вернутся, кто-то нашел лучшее место.
А меня пересадили в английскую редакцию. Причем чисто физически. Морально я осталась в прежней) А ноги по привычке останавливаются на первом этаже и идут направо. Лучше бы они туда не заходили. Другая мебель, другие компьютеры в кабинете, полностью перепланированное пространство, а в углу пакеты с моей обувью. И нет больше места, где я просиживала ночами. Дом, в котором я весь этот год только и жила, где хранила чуть не половину своих вещей, и книги, и одежду, и лекарства, и всю косметику (ну всем давно известно, что у девушки дом там, где вся её косметика), - его больше нет. И даже в коридоре другие фотографии. И даже в столовой другие столы. И даже дорогу перед воротами, которую весь год копали и по поводу которой мы столько ругались, полностью сделали. Ну это, извините, уже совсем невыносимо.
Терпеть не могу ощущение чужого праздника на развалинах моей старой жизни. Да, очень как-то пафосно сказано. Первый раз нахлынуло это чувство, когда уезжала из общежития и при мне какие-то чужие люди садились на мою кровать и выносили стол. Каждая родная тебе вещь впитывает такое количество твоей информации, что её потом просто нельзя на свалку. После этого личное пространство менялось не раз, но привыкнуть никак не могу. Тем более что не каждая "территория" становится "личным пространством". И дело, наверное, не в столах и не в помидорах, а в том, что меня вопреки моей воле и всякой логике подспудно что-то непреодолимо мучает... в любом пространстве и времени... порой уходит, кажется обманом, забивается радостью и даже счастьем, но всегда неожиданно возвращается и снова мучает.
И это просто невыносимо, если ты через полтора месяца добираешься наконец до родного офиса и попадаешь совершенно в другое время и пространство. Кто-то в Питере, кто-то в диссере, кто-то в Армении, у кого-то вообще закончился контракт и они больше не вернутся, кто-то нашел лучшее место.
А меня пересадили в английскую редакцию. Причем чисто физически. Морально я осталась в прежней) А ноги по привычке останавливаются на первом этаже и идут направо. Лучше бы они туда не заходили. Другая мебель, другие компьютеры в кабинете, полностью перепланированное пространство, а в углу пакеты с моей обувью. И нет больше места, где я просиживала ночами. Дом, в котором я весь этот год только и жила, где хранила чуть не половину своих вещей, и книги, и одежду, и лекарства, и всю косметику (ну всем давно известно, что у девушки дом там, где вся её косметика), - его больше нет. И даже в коридоре другие фотографии. И даже в столовой другие столы. И даже дорогу перед воротами, которую весь год копали и по поводу которой мы столько ругались, полностью сделали. Ну это, извините, уже совсем невыносимо.
Терпеть не могу ощущение чужого праздника на развалинах моей старой жизни. Да, очень как-то пафосно сказано. Первый раз нахлынуло это чувство, когда уезжала из общежития и при мне какие-то чужие люди садились на мою кровать и выносили стол. Каждая родная тебе вещь впитывает такое количество твоей информации, что её потом просто нельзя на свалку. После этого личное пространство менялось не раз, но привыкнуть никак не могу. Тем более что не каждая "территория" становится "личным пространством". И дело, наверное, не в столах и не в помидорах, а в том, что меня вопреки моей воле и всякой логике подспудно что-то непреодолимо мучает... в любом пространстве и времени... порой уходит, кажется обманом, забивается радостью и даже счастьем, но всегда неожиданно возвращается и снова мучает.