Вечер музейной сказки. Прелюдия.
Дамы и господа.
Музей искусств есть существо живое.
Вечные странники истории картины и скульптуры, гравюры и вазы только делают вид, что дремлют.
На самом деле, запаса жизни в них на бесконечность вперёд. Они пропитывают эманацией прекрасного стены и переходы музейных залов. Даже музейные старушки-охранницы молодеют и стройнеют рядом со своими тысячелетними визави.
И зрители музею необходимы, ибо впитывают прекрасное и несут дальше в свои миры, как бабочки распыляющие жизнь. Необходимы, но недостаточны, как подсказывает спрятавшийся в моих глубинах надоедливый математик. Артефактам ведь тоже нового хочется.
Вот и наступил тот редкий вечер, когда отдают и музею. В залы пришёл неожиданный гость.
Весёлый и шумный, непредсказуемый и непостижимый.
Тишину музейных вечеров прорвала медь труб. Не иерихонских, а ДЖАЗОВЫХ.
Тихие залы готовятся к приёму джазовой компании.
Магритт пристроился за ударной установкой. Приготовился слушать Джеффа Балларда...
"Танцор" Миро занял места получше.
Древние мозаики слушают юных музыкантов.
Зрители возбуждённо взбираются друг на друга...
Общаются, прихорашиваются...
Укладываются поудобнее...
Терпеливо рассаживаются.
Кто в вечерних платьях...
... а кто и не очень...
Инструменты в руках музыкантов прислушиваются к музейной тишине, пробуют голос...
Древние маски на стенах приоткрыли щёлки глаз.
Ткань, повидавшая многое в своей домузейной жизни, замерла за толстым стеклом, не шелохнётся.
Никогда и никто не играл для неё лично. Да ещё так нежно и страстно.
Кое-кто пытается сохранить надменный вид, но и им любопытно. Что-то будет?
Бродят среди экспонатов музыканты...
... и их тени.
Играют уловленную и отражённую тишину вечных понятий...
...и сами отражаются в бездонных зеркалах музейного пола.
Все терпеливо ждут начала заявленных концертов, не понимая, что главное уже началось.
Света всё меньше, а посетителей больше. "Смешались в кучу" статуи и люди...
"Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла" полюбившийся джазу музей.
"Пропал Ершалаим - великий город, как будто не существовал на свете."
В призрачной подсветке бессмертных развалин ночь обратилась в слух.
"Сыны света" прекратили на мгновение вечный бой с "Сынами тьмы". Добро и Зло, Правда и Ложь переливаются фонтанными струями, свингующми на куполе Храма книги, скрывающего древний артефакт - свитки Кумранских рукописей.
Что-то будет, что-то уже было незабываемым и полным тайн вечером в Иерусалимском музее искусств.
Нечто загадочное осталось растворённым в музейном воздухе навсегда.
Джаз, дамы и господа.
Музей искусств есть существо живое.
Вечные странники истории картины и скульптуры, гравюры и вазы только делают вид, что дремлют.
На самом деле, запаса жизни в них на бесконечность вперёд. Они пропитывают эманацией прекрасного стены и переходы музейных залов. Даже музейные старушки-охранницы молодеют и стройнеют рядом со своими тысячелетними визави.
И зрители музею необходимы, ибо впитывают прекрасное и несут дальше в свои миры, как бабочки распыляющие жизнь. Необходимы, но недостаточны, как подсказывает спрятавшийся в моих глубинах надоедливый математик. Артефактам ведь тоже нового хочется.
Вот и наступил тот редкий вечер, когда отдают и музею. В залы пришёл неожиданный гость.
Весёлый и шумный, непредсказуемый и непостижимый.
Тишину музейных вечеров прорвала медь труб. Не иерихонских, а ДЖАЗОВЫХ.
Тихие залы готовятся к приёму джазовой компании.
Магритт пристроился за ударной установкой. Приготовился слушать Джеффа Балларда...
"Танцор" Миро занял места получше.
Древние мозаики слушают юных музыкантов.
Зрители возбуждённо взбираются друг на друга...
Общаются, прихорашиваются...
Укладываются поудобнее...
Терпеливо рассаживаются.
Кто в вечерних платьях...
... а кто и не очень...
Инструменты в руках музыкантов прислушиваются к музейной тишине, пробуют голос...
Древние маски на стенах приоткрыли щёлки глаз.
Ткань, повидавшая многое в своей домузейной жизни, замерла за толстым стеклом, не шелохнётся.
Никогда и никто не играл для неё лично. Да ещё так нежно и страстно.
Кое-кто пытается сохранить надменный вид, но и им любопытно. Что-то будет?
Бродят среди экспонатов музыканты...
... и их тени.
Играют уловленную и отражённую тишину вечных понятий...
...и сами отражаются в бездонных зеркалах музейного пола.
Все терпеливо ждут начала заявленных концертов, не понимая, что главное уже началось.
Света всё меньше, а посетителей больше. "Смешались в кучу" статуи и люди...
"Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла" полюбившийся джазу музей.
"Пропал Ершалаим - великий город, как будто не существовал на свете."
В призрачной подсветке бессмертных развалин ночь обратилась в слух.
"Сыны света" прекратили на мгновение вечный бой с "Сынами тьмы". Добро и Зло, Правда и Ложь переливаются фонтанными струями, свингующми на куполе Храма книги, скрывающего древний артефакт - свитки Кумранских рукописей.
Что-то будет, что-то уже было незабываемым и полным тайн вечером в Иерусалимском музее искусств.
Нечто загадочное осталось растворённым в музейном воздухе навсегда.
Джаз, дамы и господа.