Индустриализация
На самом деле там не цветы.
Там почерневшие, слипшиеся легкие,
Печень-каверза, еще не намекает о своем циррозе.
Нейроны вспыхивают, как гирлянды на елке,
И тухнут тут же.
Внутри вас, пока вы занимаетесь любовью,
держите за руку детей,
водите по бумаге ручкой,
стачиваете слои кожи,
барабаня по привычной клавиатуре,
внутри вас работает фабрика.
Фабрика по производству химического сырья,
движущегося по скользким, прогорклым трубам
к узловой станции, которая, по сути-то,
не так и важна.
В извечной стычке между мозгом и сердцем
побеждает серый, похожий на протухшие макароны.
А в нем, да, в нем гирлянды нейронов.
Но как ни украшай - он тоже болен.
Так вот. Это не новость, не открытие, не нападки.
Только напоминание, как все вы ужасно гадки,
как липки ваши вспотевшие прикосновения,
как тошнотворны исторгнутые стихотворения,
как нелепы ваши потуги
выбиться в личности или в люди,
как снаружи вы тоже гадки,
до единого, без оглядки.
Как не хочется, но придется,
говорить, что и это зачтется,
что и я, к сожаленью, не кукла,
не фрагмент, не пустая ступа,
что во мне тоже плещутся яды.
Только мне ничего не надо
из того, что вам интересно:
У меня в голове мало места,
Слава богу. И слава жизни,
что она когда-нибудь остановит ваш заезженный заводик по поддержанию хлипкого "я".
Там почерневшие, слипшиеся легкие,
Печень-каверза, еще не намекает о своем циррозе.
Нейроны вспыхивают, как гирлянды на елке,
И тухнут тут же.
Внутри вас, пока вы занимаетесь любовью,
держите за руку детей,
водите по бумаге ручкой,
стачиваете слои кожи,
барабаня по привычной клавиатуре,
внутри вас работает фабрика.
Фабрика по производству химического сырья,
движущегося по скользким, прогорклым трубам
к узловой станции, которая, по сути-то,
не так и важна.
В извечной стычке между мозгом и сердцем
побеждает серый, похожий на протухшие макароны.
А в нем, да, в нем гирлянды нейронов.
Но как ни украшай - он тоже болен.
Так вот. Это не новость, не открытие, не нападки.
Только напоминание, как все вы ужасно гадки,
как липки ваши вспотевшие прикосновения,
как тошнотворны исторгнутые стихотворения,
как нелепы ваши потуги
выбиться в личности или в люди,
как снаружи вы тоже гадки,
до единого, без оглядки.
Как не хочется, но придется,
говорить, что и это зачтется,
что и я, к сожаленью, не кукла,
не фрагмент, не пустая ступа,
что во мне тоже плещутся яды.
Только мне ничего не надо
из того, что вам интересно:
У меня в голове мало места,
Слава богу. И слава жизни,
что она когда-нибудь остановит ваш заезженный заводик по поддержанию хлипкого "я".