Армейский альбом
- товарища старшины погранвойск КГБ СССР, отличника боевой и политической, а еще моего отца. Таким образом, я потомственный чекист. *обмороки в зале*
Спокойно, товарищи! других погранвойск - не КГБ - в СССР 1979-81 гг. попросту не было, а к бандеровскому подполью отец не прибился потому что оно было глубоко законспирированным и только небольшая группа доверенных людей знала тогда скромную главу кружка общего языкознания одного львовского ВУЗа, а на деле - бандеровскую связную-подпольщицу Ирину Эф.
Пришлось идти в КГБ.
К сожалению, даже это не спасло его от репрессий - львиную долю сделанных за годы службы фотографий уничтожил товарищ замполит, не вовремя зашедший в каптерку с проверкой. Поэтому - только то, что осталось.
В апреле 1979 г. он был призван и признан годным к сержантской школе - Туркменистан, Мары. Оттуда - на китайскую границу, на Дальний Восток. Потом - за Байкал, в соответствующий округ.
На китайской границе (там тогда сидели недобитые маоисты) было много пространства и линия колючей проволоки под напряжением. Ее - границу - постоянно нарушали: животные (каждый день) и люди (два-три раза в месяц на их участке). По следам на песке (пять метров от границы) определялось кто влез в наш советский огород своим свиным рылом, подавалась команда и специально обученная собака, вместе со специально обученными людьми, брала след.
Правда, не долго - до ближайшей реки. Поэтому медведи-шатуны и прочие крупные кошки были намного опаснее китайских диверсантов.
Служил он, в основном, с земляками - Донбасс, Харьковская и Черниговская области. На Дальнем Востоке их разбавили русскими, татарами и хитрыми (это попросили подчеркнуть) мордвинами, которые манипулировали простодушными потомками Батыя. Они-де провоцировали их на что-то, оставаясь при этом в тени.
Но вообще, межнациональная обстановка была спокойной, да и отец всегда был не дурак дать в морду - греко-римская школа, соревнования и т.д.
О службе у него остались самые наилучшие воспоминания, несмотря на определенное количество недель проведенных на губе, из-за драки с одним унтер-так-сказать-офицером.
При этом, я никогда не замечал за ним убого солдафонства, на сегодняшний манер - вы понимаете о чем речь. Это потому что отец у меня замечательный и сильный человек.
[з.ы.]з.ы. и две бытовые, чисто армейские истории, на закуску. Короткая и еще короче:
- про солдатика, которого не взяли в КГБ. Ему, сердешному, каждый день (ну, я утрирую, но около того) писала девушка, а потом - через месяц-два - исписалась, в том смысле, что прошла любовь. Точнее, началась, но уже с другим. Солдатик - огромный, к слову, амбал - от этого впал в депрессию, но не так как эти современные уебаны, которые сперва расстреливают сослуживцев, а потом дохнут.
Он просто перестал реагировать на команды отцов-командиров. А паечку будущего сержанта, видимо, кушал. Через три дня депрессии его списали в пехоту, в рядовые и необученные.
- а вот обученные остались. Утро, изучение Устава - еще до присяги. Всем жарко, все после завтрака. Текст не идет в голову. Тогда бойцов мотивируют: заставляют взять в руки различные технические артефакты, вроде коленвала, и приседая перед партой, на которой лежал заботливо развернутый на нужной странице Устав, учить трудный текст. После получаса такой зубрежки дело пошло на лад.
Мой папка тот, который с усами и без фуражки.
Спокойно, товарищи! других погранвойск - не КГБ - в СССР 1979-81 гг. попросту не было, а к бандеровскому подполью отец не прибился потому что оно было глубоко законспирированным и только небольшая группа доверенных людей знала тогда скромную главу кружка общего языкознания одного львовского ВУЗа, а на деле - бандеровскую связную-подпольщицу Ирину Эф.
Пришлось идти в КГБ.
К сожалению, даже это не спасло его от репрессий - львиную долю сделанных за годы службы фотографий уничтожил товарищ замполит, не вовремя зашедший в каптерку с проверкой. Поэтому - только то, что осталось.
В апреле 1979 г. он был призван и признан годным к сержантской школе - Туркменистан, Мары. Оттуда - на китайскую границу, на Дальний Восток. Потом - за Байкал, в соответствующий округ.
На китайской границе (там тогда сидели недобитые маоисты) было много пространства и линия колючей проволоки под напряжением. Ее - границу - постоянно нарушали: животные (каждый день) и люди (два-три раза в месяц на их участке). По следам на песке (пять метров от границы) определялось кто влез в наш советский огород своим свиным рылом, подавалась команда и специально обученная собака, вместе со специально обученными людьми, брала след.
Правда, не долго - до ближайшей реки. Поэтому медведи-шатуны и прочие крупные кошки были намного опаснее китайских диверсантов.
Служил он, в основном, с земляками - Донбасс, Харьковская и Черниговская области. На Дальнем Востоке их разбавили русскими, татарами и хитрыми (это попросили подчеркнуть) мордвинами, которые манипулировали простодушными потомками Батыя. Они-де провоцировали их на что-то, оставаясь при этом в тени.
Но вообще, межнациональная обстановка была спокойной, да и отец всегда был не дурак дать в морду - греко-римская школа, соревнования и т.д.
О службе у него остались самые наилучшие воспоминания, несмотря на определенное количество недель проведенных на губе, из-за драки с одним унтер-так-сказать-офицером.
При этом, я никогда не замечал за ним убого солдафонства, на сегодняшний манер - вы понимаете о чем речь. Это потому что отец у меня замечательный и сильный человек.
[з.ы.]з.ы. и две бытовые, чисто армейские истории, на закуску. Короткая и еще короче:
- про солдатика, которого не взяли в КГБ. Ему, сердешному, каждый день (ну, я утрирую, но около того) писала девушка, а потом - через месяц-два - исписалась, в том смысле, что прошла любовь. Точнее, началась, но уже с другим. Солдатик - огромный, к слову, амбал - от этого впал в депрессию, но не так как эти современные уебаны, которые сперва расстреливают сослуживцев, а потом дохнут.
Он просто перестал реагировать на команды отцов-командиров. А паечку будущего сержанта, видимо, кушал. Через три дня депрессии его списали в пехоту, в рядовые и необученные.
- а вот обученные остались. Утро, изучение Устава - еще до присяги. Всем жарко, все после завтрака. Текст не идет в голову. Тогда бойцов мотивируют: заставляют взять в руки различные технические артефакты, вроде коленвала, и приседая перед партой, на которой лежал заботливо развернутый на нужной странице Устав, учить трудный текст. После получаса такой зубрежки дело пошло на лад.
Мой папка тот, который с усами и без фуражки.
