Карл XII как полководец
- тема еще та. Как правило, шведского короля выставляют хорошим солдатом, но никуда не годным политиком и стратегом. Критики, имеющие приятные возможности все знать и ни за что не отвечать, конечно справились бы лучше, это понятно. Но, на самом деле, как оценить способности этого представителя пфальц-цвайбрюккенской династии?
Строго говоря, попытка объективной оценки того или иного полководческого дара уходит корнями в спор о том кто заслуживает больше лавров - Пирр Эпирский или Александр Македонский? Последний победил, но первый сражался с мужчинами, а второй одолел женщин, силой всей Греции и Македонии. На самом деле, легко можно найти и более ранние примеры, но суть не в этом. Карл на протяжении своей военной карьеры имел дело с датчанами, поляками, саксонцами, пруссаками и русскими. Лично он потерпел как минимум две явственные тактические неудачи, разного масштаба: у Полтавы, от Петра I и при обороне Штральзунда, от Фридриха-Вильгельма I. В обоих случаях, находясь в стесненном стратегическом положении, Карл предпринимал тактическое наступление и будучи разбитым оставлял войска. Его полководцы неоднократно разбивали войска датчан, саксонцев и русских, но так же и терпели от них поражения. Таким образом, дело не только в личности короля. Давайте разберемся.
В свое время, вплоть до конца 19 века, шведскому королю приписывался некий обгон времени - якобы предвосхищение наполеоновских методов. Северный герой представлялся новатором, отринувшим рутинерские методы линейной тактики и кордонной стратегии. Немецкой исторической школой этот миф был развеян, но некоторое его наследие все же остается. На деле же, в стратегии и тактике Карла нет ничего, чтобы выходило за рамки тогдашних представлений и возможностей. Скорее наоборот - именно ограниченность этих возможностей диктовала ему методику, а не наоборот. В этом смысле Карла следует похвалить, как человека не ставшего препятствовать естественному течению дел. Дело в том, что шведская армия была крайне бедной технически. Ее артиллерийская, инженерная, осадная, обозная и прочие компоненты были крайне неразвитыми. В этом нет ничьей особенной вины, если не считать за таковую скудность возможностей собственно королевства. Армия Швеции отражала ее возможности, не более того. Она годилась для ведения коротких войн и походов, на территории врага, за его счет и на субсидии союзников. Так, в Тридцатилетнюю войну, Швеция условно вошла в число великих держав. Так, задолго до Северной войны, еще в ходе войн в Польше, против Империи и Дании, она вышла из этого списка. Даже в кампании 1655-56 гг., при максимально благоприятных внешних условиях, победоносная армия шведов не сумела сломить польское сопротивление, беспорядочное и слабое. Более того - первое же изменение внешней конъюнктуры (Австрия, Бранденбург) поставило шведов перед фактом утраты всех владений и лишь французский патронат спас ее тогда. В Северную войну этот фактор перестал действовать, вследствие чего территориальное пространство Швеции пришло в соответствующее соотношение с ее реальной мощью.
Итак, какую тактику, кроме атакующей, причем максимально решительно, мог использовать шведский король? Попытка разыграть герцога Мальборо или принца Савойского закончилась бы очень быстро, ввиду отсутствия солдат. Хвост вилял собакой - пехота шведов не могла устраивать долгой пальбы, приготовляемой артиллерийской, она могла лишь идти в штыки, используя то единственное преимущество, что у нее было - дисциплину и моральное превосходство. Удар кавалерии довершал дело. Эта тактика работала с поляками, саксонцами и русскими, в первой половине войны. Как только русские сумели навязать шведам бой в максимально неблагоприятных условиях, где им пришлось атаковать превосходящие силы, имевшие линию полевых укреплений, то бедность тактических возможностей Карла стала очевидной. Несмотря на некоторые успехи после Полтавы, в дальнейшем сражения развивались почти аналогично: при этом датчане и пруссаки действовали в том же духе, противопоставляя шведским атакам мощь огня. Что мог противопоставить этому король? История, пардон за банальность, не отвела ему времени, бросив в войну с первых лет правления. А впрочем, даже если бы и отвела - у него не было для этого ни возможностей, ни желания.
Таким образом, и беды и победы Карла прямиком проистекают из двух факторов - тактических особенностей его армии и противников. Следует ли говорить, что попытка шведов действовать в духе Северной войны на полях войны за Испанское наследство закончилась бы быстро и печально? Карла следует признать человеком способным использовать возможности своего инструмента, но не совсем адекватно воспринимающим его хрупкость. Острой шпагой не следует рубить лес.
Намного больше претензий к Карлу-стратегу. Он-де сначала не добил Петра, потом утерял время в Польше, поверил украинцам и провалил Восточный поход. Если разобраться, то на первом этапе войны королю трудно предъявить какие-либо серьезные претензии. Вывод из войны Дании был, несомненно, первым шагом, без которого остальные были бы просто невозможны. Датское господство на море лишало шведов любых возможностей для ведения как наступательных так и оборонительных кампаний в Восточной Европе - примеры в недавнем прошлом Швеции были, конечно же, хорошо известны и Карлу, и его генералам. Иного варианта просто не существовало и шведам очень повезло с внешнеполитической конъюнктурой, позволившей вывести (на время) из войны самого стратегически опасного противника из имеющихся. После этого король, тоже вполне осмысленно, обратился к ближайшей точке приложения усилий врага - Риге, осаждаемой саксонско-польскими войсками Августа. Они отступили и король принял первое решение, в условиях нескольких вариантов - он мог с небольшой 10 т. армией пуститься вдогонку за ними или же двинуться на третью, наименее значимую ранее цель - Нарву, осаждаемую русскими. Очевидно, что любое решение не оказало бы особого влияния на ход войны, но все же Карл выбрал более ортодоксальное, уставное решение - проблема Риги была очевидным образом снята, а Нарвы - еще нет. Король двинулся туда с известными последствиями.
Далее начинает свою жизнь известный миф, о том как надменный король не рассмотрел среди двадцатитысячного сброда пленных своих будущих победителей и т.п. глупости. Давайте о цифрах. Примерно 8-9 т. шведов атаковали около 40 т. русских, разбив их наголову. Шведы, давно уже соседствующие с Москвой, отлично знали что может последовать дальше - успешный поход по бедной и разоренной местности, к стенам очередного города-крепости, где шведской армии предстоят дорогостоящие штурмы, в условиях слабой артиллерии и стратегически нависающих на фланге войсках Августа. Предпринять в этих условиях какой-либо поход на Москву мог лишь полный идиот, причем поход завершился бы где-нибудь в районе Новгорода, после недолгой осады. Карл идиотом не был, а потому вернулся к Риге, где в течение полугода выжидал подкреплений, после чего начался польский этап войны.
За этот бесконечный бег по Польше короля также подвергают нещадной критике - потеря времени и ресурсов. На предложение предоставить читателям иную стратегию, отвечают, как правило, невразумительным призывом действовать быстрее, закончив дело в Дрездене. При этом, эти же люди считают что поход в Россию был авантюрным - хотя, де-факто, предлагают королю почти аналогичную методу, т.е. безоглядный марш вперед, на Дрезден. С известной разницей в климате и местности, но все же. Несомненно, что кое-что могло бы идти быстрее, но война редко совершается без ошибок, с обеих сторон. Претензии к Карлу в этом смысле крайне несправедливы: немногочисленная шведская армия, буквально тонувшая в польском болоте, не могла чисто физически быстро поставить мат саксонскому курфюрсту. Действия Карла вполне логичны и методичны: рядом поражений он лишает курфюрста польских владений, увязывая свои операции с политикой, после чего ставит Августа в безысходное положение. Теперь Карл обладает более-менее стабильным тылом: в худшем случае полякам предстоит гражданская война между собой. Возможны ли иные варианты? Карл мог пойти ва-банк, двинувшись в Саксонию, с перерезанными поляками коммуникациями и прочими рисками. Но что случилось, если бы Август, еще контролирующий Польшу, не сдался бы? Могла бы случится Полтава, не в тактическом, так в стратегическом смыслах. Походы Карла X в этом плане весьма характерны. И Карл опять предпочел риску более методическое решение. Вы замечаете как рассыпается миф о дуболоме, спешащем вперед без оглядки? Только после обретения базы для наступления на последнего противника он предпринимает новый поход.
Почему же тогда шведский король кончил его Полтавой и Переволочной? В самом общем смысле здесь наблюдается эффект сочетания невыполнимых стратегических требований к тактических возможностям. Военный разгром России, со вступлением в столицу, уничтожением армии и прочими сопутствующими явлениями, был за переделом возможности Швеции. Более того, подобного рода решения (для великих держав, к коим Россия тогда уже относилась, а Швеция уже нет) тогда вообще были возможны лишь в рамках коалиционной войны, да и то при крайне сильном напряжении. Выходило так, что Карл наносил стратегические удары без политических последствий. Но в чисто военном смысле этот поход не имел ни малейшего значения, он мог служить лишь как средство давления на руководство России, не более того. После неудачного боя при Лесной, шведы оказались в положении человека расстрелявшего все заряды, тогда как у противника еще была целая обойма. В ретроспективе очевидно, что связка Польша-Саксония не могла сработать в Украине-России, ввиду разности потенциалов. Потеря Польши лишала Августа возможности вести войну, потеря Украины не оказывала такого же эффекта на Петра. В чисто военном отношении кампания была потеряна еще задолго до Полтавы, после того как Карл вынужденно отказался от желаемого ради сомнительных возможностей в Украине. Дальнейшее, т.е. маневрирование там, бесплодные стычки, неудачная осада Полтавы - лишь следствия утраченного стратегического базиса. Крайне знаменательно, что под Полтавой шведы сражались уже не за победу, а лишь за отсрочку поражения, за чудо. Именно чудо, в виде некоей громкой победы, разом кончившей бы все более усугубляющиеся трудности для шведской армии, двигало тогда их командованием. Но чудес, как известно, не бывает - Македонскому, коему некоторым образом подражал король, никогда не доводилось вступать в бой в столь стесненном положении, более того Александр никогда бы не попал в него, о чем свидетельствует осада Тира.
И все же - почему Карл, действовавший большую часть войны вполне методично, довел ее до такого печального конца? Фатальной точкой, точкой невозврата, закончившей шведское положение в Восточной Европе именно в ходе этой войны, а не следующей, следует считать провал возможных переговоров с русскими на рубеже 1707-08. Разговор о принципиальной недоговороспособности царя не могут приниматься всерьез - каким бы лично не был царь Петр, требования времени сильнее. Любая передышка, мир зафиксировавший победу шведов был предпочтительнее дальнейшего. Карл не учел (не захотел учесть) возможных рисков, что отмечалось многими высшими офицерами его окружения перед последней, русской кампанией. Он ошибся в оценке русского потенциала и собственных возможностей. Это простительно, учитывая его возраст и послужной список, но не делает его великим. Не вдаваясь в детали вроде крайне слабого использования временно полученного господства на море, можно заметить, что Карл был, по уменьшению, выдающимся тактическим командиром, средним стратегом и слабым государственным лидером. Его, послеполтавское, пребывание в Турции, проекты русско-шведского альянса против Англии и прочая мишура свидетельствуют против короля.
Итак, нам представляется картина храброго солдата, хорошего командира, из тех, что любят солдаты (иначе, в небольшой шведской армии было и нельзя) и неподготовленного к большой (в рамках возможностей) стратегии человека. Умение извлекать из побед политические дивиденды - вот что отличает короля от просто генерала. Карл этого не умел и не желал учиться. Его возможностей хватило на то, чтобы принимать очевидные решения и вести свою армию к победе, но на высшем уровне, в стратегии, он запутался и это сломало все. Не король - генерал. Другой вопрос - чтобы пасть следовало сначала взлететь.
Строго говоря, попытка объективной оценки того или иного полководческого дара уходит корнями в спор о том кто заслуживает больше лавров - Пирр Эпирский или Александр Македонский? Последний победил, но первый сражался с мужчинами, а второй одолел женщин, силой всей Греции и Македонии. На самом деле, легко можно найти и более ранние примеры, но суть не в этом. Карл на протяжении своей военной карьеры имел дело с датчанами, поляками, саксонцами, пруссаками и русскими. Лично он потерпел как минимум две явственные тактические неудачи, разного масштаба: у Полтавы, от Петра I и при обороне Штральзунда, от Фридриха-Вильгельма I. В обоих случаях, находясь в стесненном стратегическом положении, Карл предпринимал тактическое наступление и будучи разбитым оставлял войска. Его полководцы неоднократно разбивали войска датчан, саксонцев и русских, но так же и терпели от них поражения. Таким образом, дело не только в личности короля. Давайте разберемся.
В свое время, вплоть до конца 19 века, шведскому королю приписывался некий обгон времени - якобы предвосхищение наполеоновских методов. Северный герой представлялся новатором, отринувшим рутинерские методы линейной тактики и кордонной стратегии. Немецкой исторической школой этот миф был развеян, но некоторое его наследие все же остается. На деле же, в стратегии и тактике Карла нет ничего, чтобы выходило за рамки тогдашних представлений и возможностей. Скорее наоборот - именно ограниченность этих возможностей диктовала ему методику, а не наоборот. В этом смысле Карла следует похвалить, как человека не ставшего препятствовать естественному течению дел. Дело в том, что шведская армия была крайне бедной технически. Ее артиллерийская, инженерная, осадная, обозная и прочие компоненты были крайне неразвитыми. В этом нет ничьей особенной вины, если не считать за таковую скудность возможностей собственно королевства. Армия Швеции отражала ее возможности, не более того. Она годилась для ведения коротких войн и походов, на территории врага, за его счет и на субсидии союзников. Так, в Тридцатилетнюю войну, Швеция условно вошла в число великих держав. Так, задолго до Северной войны, еще в ходе войн в Польше, против Империи и Дании, она вышла из этого списка. Даже в кампании 1655-56 гг., при максимально благоприятных внешних условиях, победоносная армия шведов не сумела сломить польское сопротивление, беспорядочное и слабое. Более того - первое же изменение внешней конъюнктуры (Австрия, Бранденбург) поставило шведов перед фактом утраты всех владений и лишь французский патронат спас ее тогда. В Северную войну этот фактор перестал действовать, вследствие чего территориальное пространство Швеции пришло в соответствующее соотношение с ее реальной мощью.
Итак, какую тактику, кроме атакующей, причем максимально решительно, мог использовать шведский король? Попытка разыграть герцога Мальборо или принца Савойского закончилась бы очень быстро, ввиду отсутствия солдат. Хвост вилял собакой - пехота шведов не могла устраивать долгой пальбы, приготовляемой артиллерийской, она могла лишь идти в штыки, используя то единственное преимущество, что у нее было - дисциплину и моральное превосходство. Удар кавалерии довершал дело. Эта тактика работала с поляками, саксонцами и русскими, в первой половине войны. Как только русские сумели навязать шведам бой в максимально неблагоприятных условиях, где им пришлось атаковать превосходящие силы, имевшие линию полевых укреплений, то бедность тактических возможностей Карла стала очевидной. Несмотря на некоторые успехи после Полтавы, в дальнейшем сражения развивались почти аналогично: при этом датчане и пруссаки действовали в том же духе, противопоставляя шведским атакам мощь огня. Что мог противопоставить этому король? История, пардон за банальность, не отвела ему времени, бросив в войну с первых лет правления. А впрочем, даже если бы и отвела - у него не было для этого ни возможностей, ни желания.
Таким образом, и беды и победы Карла прямиком проистекают из двух факторов - тактических особенностей его армии и противников. Следует ли говорить, что попытка шведов действовать в духе Северной войны на полях войны за Испанское наследство закончилась бы быстро и печально? Карла следует признать человеком способным использовать возможности своего инструмента, но не совсем адекватно воспринимающим его хрупкость. Острой шпагой не следует рубить лес.
Намного больше претензий к Карлу-стратегу. Он-де сначала не добил Петра, потом утерял время в Польше, поверил украинцам и провалил Восточный поход. Если разобраться, то на первом этапе войны королю трудно предъявить какие-либо серьезные претензии. Вывод из войны Дании был, несомненно, первым шагом, без которого остальные были бы просто невозможны. Датское господство на море лишало шведов любых возможностей для ведения как наступательных так и оборонительных кампаний в Восточной Европе - примеры в недавнем прошлом Швеции были, конечно же, хорошо известны и Карлу, и его генералам. Иного варианта просто не существовало и шведам очень повезло с внешнеполитической конъюнктурой, позволившей вывести (на время) из войны самого стратегически опасного противника из имеющихся. После этого король, тоже вполне осмысленно, обратился к ближайшей точке приложения усилий врага - Риге, осаждаемой саксонско-польскими войсками Августа. Они отступили и король принял первое решение, в условиях нескольких вариантов - он мог с небольшой 10 т. армией пуститься вдогонку за ними или же двинуться на третью, наименее значимую ранее цель - Нарву, осаждаемую русскими. Очевидно, что любое решение не оказало бы особого влияния на ход войны, но все же Карл выбрал более ортодоксальное, уставное решение - проблема Риги была очевидным образом снята, а Нарвы - еще нет. Король двинулся туда с известными последствиями.
Далее начинает свою жизнь известный миф, о том как надменный король не рассмотрел среди двадцатитысячного сброда пленных своих будущих победителей и т.п. глупости. Давайте о цифрах. Примерно 8-9 т. шведов атаковали около 40 т. русских, разбив их наголову. Шведы, давно уже соседствующие с Москвой, отлично знали что может последовать дальше - успешный поход по бедной и разоренной местности, к стенам очередного города-крепости, где шведской армии предстоят дорогостоящие штурмы, в условиях слабой артиллерии и стратегически нависающих на фланге войсках Августа. Предпринять в этих условиях какой-либо поход на Москву мог лишь полный идиот, причем поход завершился бы где-нибудь в районе Новгорода, после недолгой осады. Карл идиотом не был, а потому вернулся к Риге, где в течение полугода выжидал подкреплений, после чего начался польский этап войны.
За этот бесконечный бег по Польше короля также подвергают нещадной критике - потеря времени и ресурсов. На предложение предоставить читателям иную стратегию, отвечают, как правило, невразумительным призывом действовать быстрее, закончив дело в Дрездене. При этом, эти же люди считают что поход в Россию был авантюрным - хотя, де-факто, предлагают королю почти аналогичную методу, т.е. безоглядный марш вперед, на Дрезден. С известной разницей в климате и местности, но все же. Несомненно, что кое-что могло бы идти быстрее, но война редко совершается без ошибок, с обеих сторон. Претензии к Карлу в этом смысле крайне несправедливы: немногочисленная шведская армия, буквально тонувшая в польском болоте, не могла чисто физически быстро поставить мат саксонскому курфюрсту. Действия Карла вполне логичны и методичны: рядом поражений он лишает курфюрста польских владений, увязывая свои операции с политикой, после чего ставит Августа в безысходное положение. Теперь Карл обладает более-менее стабильным тылом: в худшем случае полякам предстоит гражданская война между собой. Возможны ли иные варианты? Карл мог пойти ва-банк, двинувшись в Саксонию, с перерезанными поляками коммуникациями и прочими рисками. Но что случилось, если бы Август, еще контролирующий Польшу, не сдался бы? Могла бы случится Полтава, не в тактическом, так в стратегическом смыслах. Походы Карла X в этом плане весьма характерны. И Карл опять предпочел риску более методическое решение. Вы замечаете как рассыпается миф о дуболоме, спешащем вперед без оглядки? Только после обретения базы для наступления на последнего противника он предпринимает новый поход.
Почему же тогда шведский король кончил его Полтавой и Переволочной? В самом общем смысле здесь наблюдается эффект сочетания невыполнимых стратегических требований к тактических возможностям. Военный разгром России, со вступлением в столицу, уничтожением армии и прочими сопутствующими явлениями, был за переделом возможности Швеции. Более того, подобного рода решения (для великих держав, к коим Россия тогда уже относилась, а Швеция уже нет) тогда вообще были возможны лишь в рамках коалиционной войны, да и то при крайне сильном напряжении. Выходило так, что Карл наносил стратегические удары без политических последствий. Но в чисто военном смысле этот поход не имел ни малейшего значения, он мог служить лишь как средство давления на руководство России, не более того. После неудачного боя при Лесной, шведы оказались в положении человека расстрелявшего все заряды, тогда как у противника еще была целая обойма. В ретроспективе очевидно, что связка Польша-Саксония не могла сработать в Украине-России, ввиду разности потенциалов. Потеря Польши лишала Августа возможности вести войну, потеря Украины не оказывала такого же эффекта на Петра. В чисто военном отношении кампания была потеряна еще задолго до Полтавы, после того как Карл вынужденно отказался от желаемого ради сомнительных возможностей в Украине. Дальнейшее, т.е. маневрирование там, бесплодные стычки, неудачная осада Полтавы - лишь следствия утраченного стратегического базиса. Крайне знаменательно, что под Полтавой шведы сражались уже не за победу, а лишь за отсрочку поражения, за чудо. Именно чудо, в виде некоей громкой победы, разом кончившей бы все более усугубляющиеся трудности для шведской армии, двигало тогда их командованием. Но чудес, как известно, не бывает - Македонскому, коему некоторым образом подражал король, никогда не доводилось вступать в бой в столь стесненном положении, более того Александр никогда бы не попал в него, о чем свидетельствует осада Тира.
И все же - почему Карл, действовавший большую часть войны вполне методично, довел ее до такого печального конца? Фатальной точкой, точкой невозврата, закончившей шведское положение в Восточной Европе именно в ходе этой войны, а не следующей, следует считать провал возможных переговоров с русскими на рубеже 1707-08. Разговор о принципиальной недоговороспособности царя не могут приниматься всерьез - каким бы лично не был царь Петр, требования времени сильнее. Любая передышка, мир зафиксировавший победу шведов был предпочтительнее дальнейшего. Карл не учел (не захотел учесть) возможных рисков, что отмечалось многими высшими офицерами его окружения перед последней, русской кампанией. Он ошибся в оценке русского потенциала и собственных возможностей. Это простительно, учитывая его возраст и послужной список, но не делает его великим. Не вдаваясь в детали вроде крайне слабого использования временно полученного господства на море, можно заметить, что Карл был, по уменьшению, выдающимся тактическим командиром, средним стратегом и слабым государственным лидером. Его, послеполтавское, пребывание в Турции, проекты русско-шведского альянса против Англии и прочая мишура свидетельствуют против короля.
Итак, нам представляется картина храброго солдата, хорошего командира, из тех, что любят солдаты (иначе, в небольшой шведской армии было и нельзя) и неподготовленного к большой (в рамках возможностей) стратегии человека. Умение извлекать из побед политические дивиденды - вот что отличает короля от просто генерала. Карл этого не умел и не желал учиться. Его возможностей хватило на то, чтобы принимать очевидные решения и вести свою армию к победе, но на высшем уровне, в стратегии, он запутался и это сломало все. Не король - генерал. Другой вопрос - чтобы пасть следовало сначала взлететь.