Красный Китай
- фотографии КНР между "Большим скачком" и "Культурной революцией".
В общем-то, "всё это" было если и не неизбежно, то очень вероятно.
Выиграв с советской помощью гражданскую войну у предельно коррупционного и крайне неэффективного режима Чан Кайши, Мао Цзэдун оказался поставлен во главе огромной крестьянской страны. Ею надо было руководить, а как это делать, если позади годы походов и управления примитивными милитаризированными экономиками "партизанских районов"? Не удивительно, что какое-то время председатель Мао рассматривал Третью мировую войну как меньше зло - уж лучше ядерные взрывы повсюду, чем... Впрочем, в каждой шутке есть доля шутки.
Смерть Сталина и то откровенное презрение, которое Мао испытывал к сменившему тирана Хрущеву, подталкивали председателя к "новому-старому" решению. Как и советский вождь двадцатью годами ранее, он должен был организовать и выиграть собственную "вторую революцию" - форсированную индустриализацию, получившую название "Большого скачка". Только тогда Мао смог бы считать свое положение в истории упрочившимся - Китаю и его председателю требовались "победа над экономикой".
Как и в Советском Союзе двадцатых, индустриализации должна была предшествовать коллективизация, называемая в Китае "коммунизацией деревни". Правда, в отличие от СССР, которому в наследство достались какие-никакие, а все-таки европейски образованные экономисты, китайское руководство было охвачено совсем уже завиральными идеями, вроде маленькой домны в каждом крестьянском дворе и повсеместного отстрела птиц-вредителей... но это уже азиатская специфика, когда абсолютно всё делается со скотской серьезностью и таким же идиотизмом, -
Наступит пора вечного счастья... Мы организуем всемирный комитет и осуществим единое планирование на всей земле... Примерно в течение десяти лет продукция станет весьма обильной, а мораль небывало высокой. И мы сможем осуществить коммунизм, начиная с организации питания, обеспечения одеждой и жильем. Общественные столовые, где едят бесплатно, и есть коммунизм. В будущем все будет называться коммуной... Каждая крупная коммуна построит у себя магистральное шоссе или широкую бетонную или асфальтированную дорогу. Если ее не обсаживать деревьями, то на такой дороге смогут делать посадку самолеты. Вот вам и аэродром. В будущем каждая провинция будет иметь 100 - 200 самолетов, на каждую волость будет приходиться по два самолета в среднем...
Но если СССР благодаря коллективизации мог позволить себе тратить валюту на технических специалистов из Европы и США, то у китайцев было много... китайцев и полторы тысячи советских советников, мнения которых никто не спрашивал. И всё заверте...
Когда стало очевидным, что десятки миллионов людей уже померли, а до английских объемов выплавки стали еще далеко, в высших эшелонах власти развернулась подспудная борьба. Как и в СССР 30-33 гг., она велась не между давно уже притихшими "правыми", а между "левыми" и еще более "левыми левыми", во главе с Мао. Просто левые тоже были "за" индустриализацию и коллективизацию, но без скачков, без разрушения придомовых огородиков и пальбы по воробьям из пушек. Тем более, в то время когда китайцы вымирают целыми деревнями, -
Рано утром мы подошли к большой деревне, но не обнаружили ни малейших признаков жизни ни в одной из жалких грязных лачуг. Мы заметили только несколько человек, которые были так слабы, что с трудом могли просить милостыню. Начальник нашей команды стал кричать: „Жители! Выходите! Председатель Мао и коммунистическая партия прислали врачей, чтобы спасти вас!“ Но кричать ему пришлось долго. Наконец те, кто был еще жив, выползли из домов. Впечатление они производили ужасное и, если бы упали наземь, вряд ли смогли вновь подняться. Наша команда находила одну груду трупов за другой.
Я толкнул дверь в какую-то хижину и вынужден был отпрянуть из-за запаха. Изнутри жилища раздался слабый стон, и я увидел двух или трех человек, неподвижно лежавших на кане. Впереди лежал старик и одной рукой указывал мне на что-то. Вместе с ним лежала женщина, которая давно уже была мертва. Это ее разлагавшееся тело издавало столь сильный запах. Рука старика указывала на тело ребенка, конечности которого были вытянуты, а рот широко открыт. Казалось, дитя кричит, но на самом деле оно было уже мертво в течение нескольких дней.
Были, однако, и другие мнения.
Блистательный британский фельдмаршал Б. Монтгомери дважды приезжал в Китай, где его принимал лично председатель и - о, конечно - следов голода не обнаружил:
Разговоры о широкомасштабном голоде, тысячах умерших от голода, ужасающей нищете, апатии и о неспокойном населении - совершенно не правдивы, это все ложь, распространяемая теми, кто хочет падения режима Мао Цзэдуна и его правительства. Все подобные разговоры - чепуха, возможно, даже опасная.
Китайские военные оказались посмелее. Поскольку Мао не мог продемонстрировать соратникам никаких видимых успехов, а до сталинского маневрирования с его "головокружениями" и не афишируемыми, но поспешными вложениями в легкую промышленность и микояновский наркомат он упорно "опускаться" не хотел, то дождался, что в 1959 году маршал Пэн Дэхуай - вообразите себе Ворошилова в той же роли - открыто выступил против продолжения "скачка". Это стоило ему поста и жизни, но поставленный перед перспективной открытого бунта председатель начал-таки запоздалое "отступление". К непосредственному управлению были призваны "правые", вроде Дэна Сяопина, а Мао на время отошел... наверх, на политический Олимп.
Когда ситуация несколько успокоится, он спустися обратно и устроит им всем "Культурную революцию".
В общем-то, "всё это" было если и не неизбежно, то очень вероятно.
Выиграв с советской помощью гражданскую войну у предельно коррупционного и крайне неэффективного режима Чан Кайши, Мао Цзэдун оказался поставлен во главе огромной крестьянской страны. Ею надо было руководить, а как это делать, если позади годы походов и управления примитивными милитаризированными экономиками "партизанских районов"? Не удивительно, что какое-то время председатель Мао рассматривал Третью мировую войну как меньше зло - уж лучше ядерные взрывы повсюду, чем... Впрочем, в каждой шутке есть доля шутки.
Смерть Сталина и то откровенное презрение, которое Мао испытывал к сменившему тирана Хрущеву, подталкивали председателя к "новому-старому" решению. Как и советский вождь двадцатью годами ранее, он должен был организовать и выиграть собственную "вторую революцию" - форсированную индустриализацию, получившую название "Большого скачка". Только тогда Мао смог бы считать свое положение в истории упрочившимся - Китаю и его председателю требовались "победа над экономикой".
Как и в Советском Союзе двадцатых, индустриализации должна была предшествовать коллективизация, называемая в Китае "коммунизацией деревни". Правда, в отличие от СССР, которому в наследство достались какие-никакие, а все-таки европейски образованные экономисты, китайское руководство было охвачено совсем уже завиральными идеями, вроде маленькой домны в каждом крестьянском дворе и повсеместного отстрела птиц-вредителей... но это уже азиатская специфика, когда абсолютно всё делается со скотской серьезностью и таким же идиотизмом, -
Наступит пора вечного счастья... Мы организуем всемирный комитет и осуществим единое планирование на всей земле... Примерно в течение десяти лет продукция станет весьма обильной, а мораль небывало высокой. И мы сможем осуществить коммунизм, начиная с организации питания, обеспечения одеждой и жильем. Общественные столовые, где едят бесплатно, и есть коммунизм. В будущем все будет называться коммуной... Каждая крупная коммуна построит у себя магистральное шоссе или широкую бетонную или асфальтированную дорогу. Если ее не обсаживать деревьями, то на такой дороге смогут делать посадку самолеты. Вот вам и аэродром. В будущем каждая провинция будет иметь 100 - 200 самолетов, на каждую волость будет приходиться по два самолета в среднем...
Но если СССР благодаря коллективизации мог позволить себе тратить валюту на технических специалистов из Европы и США, то у китайцев было много... китайцев и полторы тысячи советских советников, мнения которых никто не спрашивал. И всё заверте...
Когда стало очевидным, что десятки миллионов людей уже померли, а до английских объемов выплавки стали еще далеко, в высших эшелонах власти развернулась подспудная борьба. Как и в СССР 30-33 гг., она велась не между давно уже притихшими "правыми", а между "левыми" и еще более "левыми левыми", во главе с Мао. Просто левые тоже были "за" индустриализацию и коллективизацию, но без скачков, без разрушения придомовых огородиков и пальбы по воробьям из пушек. Тем более, в то время когда китайцы вымирают целыми деревнями, -
Рано утром мы подошли к большой деревне, но не обнаружили ни малейших признаков жизни ни в одной из жалких грязных лачуг. Мы заметили только несколько человек, которые были так слабы, что с трудом могли просить милостыню. Начальник нашей команды стал кричать: „Жители! Выходите! Председатель Мао и коммунистическая партия прислали врачей, чтобы спасти вас!“ Но кричать ему пришлось долго. Наконец те, кто был еще жив, выползли из домов. Впечатление они производили ужасное и, если бы упали наземь, вряд ли смогли вновь подняться. Наша команда находила одну груду трупов за другой.
Я толкнул дверь в какую-то хижину и вынужден был отпрянуть из-за запаха. Изнутри жилища раздался слабый стон, и я увидел двух или трех человек, неподвижно лежавших на кане. Впереди лежал старик и одной рукой указывал мне на что-то. Вместе с ним лежала женщина, которая давно уже была мертва. Это ее разлагавшееся тело издавало столь сильный запах. Рука старика указывала на тело ребенка, конечности которого были вытянуты, а рот широко открыт. Казалось, дитя кричит, но на самом деле оно было уже мертво в течение нескольких дней.
Были, однако, и другие мнения.
Блистательный британский фельдмаршал Б. Монтгомери дважды приезжал в Китай, где его принимал лично председатель и - о, конечно - следов голода не обнаружил:
Разговоры о широкомасштабном голоде, тысячах умерших от голода, ужасающей нищете, апатии и о неспокойном населении - совершенно не правдивы, это все ложь, распространяемая теми, кто хочет падения режима Мао Цзэдуна и его правительства. Все подобные разговоры - чепуха, возможно, даже опасная.
Китайские военные оказались посмелее. Поскольку Мао не мог продемонстрировать соратникам никаких видимых успехов, а до сталинского маневрирования с его "головокружениями" и не афишируемыми, но поспешными вложениями в легкую промышленность и микояновский наркомат он упорно "опускаться" не хотел, то дождался, что в 1959 году маршал Пэн Дэхуай - вообразите себе Ворошилова в той же роли - открыто выступил против продолжения "скачка". Это стоило ему поста и жизни, но поставленный перед перспективной открытого бунта председатель начал-таки запоздалое "отступление". К непосредственному управлению были призваны "правые", вроде Дэна Сяопина, а Мао на время отошел... наверх, на политический Олимп.
Когда ситуация несколько успокоится, он спустися обратно и устроит им всем "Культурную революцию".
