Красный аллигатор
- советский "Крокодил". 1927 год, часть четвертая. Третья лежит, а может быть и сидит - тут.
В последнее время в комментариях начала шириться критика комментирующих масс в адрес пишущего блогира. Это отрадное явление, свидетельствующее о необратимом движении коллективного руководства в моем лице к плюрализму, на базе широчайшего демократического централизма. В то же время, каждый согласится с тем, что критика должна быть объективна направленна на укрепление союза блогира и комментаторов, единство которых является несокрушимым фундаментом этой, будем говорить, платформы.
Таковы упругие факты пятого размера.
Поэтому, исполненный благодарности к читателям, я решил возобновить добрую традицию и выложить сегодня небольшую подборку номеров нашего любимого журналы сатиры и, можно сказать, юмора. В золотые двадцатые "Крокодил" переживал лучшие свои годы, в том смысле, что с одной стороны - его единственным конкурентом был журнал "Лапоть", с соответствующим названию содержанием, а с другой - в промежуток между "военным коммунизмом" и "великим переломом" стреляли немножко меньше.
И здесь следует прямо указать на то, что "меньше" - это по меркам Гражданской и тридцатых годов, а по-гамбургскому и современному счету палили, что есть мочи. По сей день существуют иллюзии о каких-то невиданно либеральных советских двадцатых, когда товарищ Сталин еще жил половой жизнью со своей второй женой, а в ресторациях кутили веселые нэпманы и если кто грозил советскому читателю, то только Чемберлен. Это, говоря прямо и твердо, сугубая неправда, то есть чистые враки.
На деле, все двадцатые годы будущие невинно репрессированные дзержинцы-чекисты занимались тем же самым, что и их переродившиеся наследники в тридцатые: массово (сотнями, тысячами, а после двадцать седьмого года и десятками тысяч) арестовывали по фиктивным политическим делам, организовывали срежиссированные от начала и до конца "судебные" процессы, а в общем и целом - вонзали свой чекистский меч в беззащитных людей, вся вина которых заключалась в том, что они успели пожить не в Совдепии.
Чем же были в это время советская сатира и, округляя, юмор? Импотентами на групповом изнасиловании: о полном вовлечении не могло быть и речи, но подбадривать остальных и держать жертве ноги - вполне.
Так и карандаш "Крокодила", всегда беспощадный к совгражданам, с неумолимостью дятла обрушивался на читателей, участвуя в проработках и кампаниях. Двадцатые годы в этом смысле отличаются только тем, что советская власть еще не пыталась утверждать будто "коммунизма ясно видны дали", а стояла на той позиции, что есть орден меченосцев - просмоленных, прокопченных, со свиными рылами настоящих коммунистов, а есть все остальные, которых можно и нужно высмеивать. И "Крокодил" делал это, потому что мастерам карандаша тоже надо было где-то столоваться.
Итак, други мои, прошу всех под кат.
В последнее время в комментариях начала шириться критика комментирующих масс в адрес пишущего блогира. Это отрадное явление, свидетельствующее о необратимом движении коллективного руководства в моем лице к плюрализму, на базе широчайшего демократического централизма. В то же время, каждый согласится с тем, что критика должна быть объективна направленна на укрепление союза блогира и комментаторов, единство которых является несокрушимым фундаментом этой, будем говорить, платформы.
Таковы упругие факты пятого размера.
Поэтому, исполненный благодарности к читателям, я решил возобновить добрую традицию и выложить сегодня небольшую подборку номеров нашего любимого журналы сатиры и, можно сказать, юмора. В золотые двадцатые "Крокодил" переживал лучшие свои годы, в том смысле, что с одной стороны - его единственным конкурентом был журнал "Лапоть", с соответствующим названию содержанием, а с другой - в промежуток между "военным коммунизмом" и "великим переломом" стреляли немножко меньше.
И здесь следует прямо указать на то, что "меньше" - это по меркам Гражданской и тридцатых годов, а по-гамбургскому и современному счету палили, что есть мочи. По сей день существуют иллюзии о каких-то невиданно либеральных советских двадцатых, когда товарищ Сталин еще жил половой жизнью со своей второй женой, а в ресторациях кутили веселые нэпманы и если кто грозил советскому читателю, то только Чемберлен. Это, говоря прямо и твердо, сугубая неправда, то есть чистые враки.
На деле, все двадцатые годы будущие невинно репрессированные дзержинцы-чекисты занимались тем же самым, что и их переродившиеся наследники в тридцатые: массово (сотнями, тысячами, а после двадцать седьмого года и десятками тысяч) арестовывали по фиктивным политическим делам, организовывали срежиссированные от начала и до конца "судебные" процессы, а в общем и целом - вонзали свой чекистский меч в беззащитных людей, вся вина которых заключалась в том, что они успели пожить не в Совдепии.
Чем же были в это время советская сатира и, округляя, юмор? Импотентами на групповом изнасиловании: о полном вовлечении не могло быть и речи, но подбадривать остальных и держать жертве ноги - вполне.
Так и карандаш "Крокодила", всегда беспощадный к совгражданам, с неумолимостью дятла обрушивался на читателей, участвуя в проработках и кампаниях. Двадцатые годы в этом смысле отличаются только тем, что советская власть еще не пыталась утверждать будто "коммунизма ясно видны дали", а стояла на той позиции, что есть орден меченосцев - просмоленных, прокопченных, со свиными рылами настоящих коммунистов, а есть все остальные, которых можно и нужно высмеивать. И "Крокодил" делал это, потому что мастерам карандаша тоже надо было где-то столоваться.
Итак, други мои, прошу всех под кат.
