Гумилев
- и негры. Африка, 1913 год.
Жирный негр восседал на персидских коврах
В полутёмной неубранной зале,
Точно идол, в браслетах, серьгах и перстнях,
Лишь глаза его дивно сверкали.
Славный человек и хороший поэт Николай Степанович Гумилёв любил две вещи: баловаться рифмой и путешествовать по Абиссинии, которая сегодня известна нам как Эфиопия. Вероятно, число его пристрастий не ограничивалось одними лишь стихами и поездками в Африку, но поскольку и за первое, и за второе он брался более чем одного раза, то мы можем с уверенностью принимать вышеуказанное как факт. Поэзией, допустим, еще можно заниматься из-за расслабленности духа или назло знакомым, но случайно съездить в Эфиопию получится только один раз, а все что больше - уже система.
Итак, с этим мы разобрались.
После сомнительного, с точки зрения подробностей, путешествия в героическую страну негуса Менелика, в свое время победившего итальянскую армию, Гумилев долго подготавливался к следующей поездке и в 1913 году вновь отправился на Черный континент. На этот раз он ехал не один, а с племянником, обладавшим жизненно необходимым в заграничном вояже предметом - фотоаппаратом. Втроем - поэт, племянник и аппарат, - они и поплыли в Эфиопию, с заездом в будущий Царьград. Там к ним прибился один турецкоподданный, сказавшийся консулом.
В дороге экспедиция испытывала нужду и жажду, терпела лишения и разного рода неприятности, поджидающие всех путешественников по Африке. Было жарко, чёрно и, надо полагать, потно. Вместе с тем, случались и приятные моменты - христианское население Эфиопии отнеслось к православным паломникам достаточно тепло, а в пути Гумилев познакомился с одним провинциальным губернатором и дальним родственником негуса - впоследствии, он стал широко известен как император Хайле Селассие.
Надо заметить, что обоих позднее расстреляют марксисты, правда с разницей в пятьдесят лет. Однако, в те дни о таком никто и не думал - на дворе стоял мирный тринадцатый год и всё было хорошо.
Что же, давайте пройдем под кат и ознакомимся с путевыми фотографиями.
Жирный негр восседал на персидских коврах
В полутёмной неубранной зале,
Точно идол, в браслетах, серьгах и перстнях,
Лишь глаза его дивно сверкали.
Славный человек и хороший поэт Николай Степанович Гумилёв любил две вещи: баловаться рифмой и путешествовать по Абиссинии, которая сегодня известна нам как Эфиопия. Вероятно, число его пристрастий не ограничивалось одними лишь стихами и поездками в Африку, но поскольку и за первое, и за второе он брался более чем одного раза, то мы можем с уверенностью принимать вышеуказанное как факт. Поэзией, допустим, еще можно заниматься из-за расслабленности духа или назло знакомым, но случайно съездить в Эфиопию получится только один раз, а все что больше - уже система.
Итак, с этим мы разобрались.
После сомнительного, с точки зрения подробностей, путешествия в героическую страну негуса Менелика, в свое время победившего итальянскую армию, Гумилев долго подготавливался к следующей поездке и в 1913 году вновь отправился на Черный континент. На этот раз он ехал не один, а с племянником, обладавшим жизненно необходимым в заграничном вояже предметом - фотоаппаратом. Втроем - поэт, племянник и аппарат, - они и поплыли в Эфиопию, с заездом в будущий Царьград. Там к ним прибился один турецкоподданный, сказавшийся консулом.
В дороге экспедиция испытывала нужду и жажду, терпела лишения и разного рода неприятности, поджидающие всех путешественников по Африке. Было жарко, чёрно и, надо полагать, потно. Вместе с тем, случались и приятные моменты - христианское население Эфиопии отнеслось к православным паломникам достаточно тепло, а в пути Гумилев познакомился с одним провинциальным губернатором и дальним родственником негуса - впоследствии, он стал широко известен как император Хайле Селассие.
Надо заметить, что обоих позднее расстреляют марксисты, правда с разницей в пятьдесят лет. Однако, в те дни о таком никто и не думал - на дворе стоял мирный тринадцатый год и всё было хорошо.
Что же, давайте пройдем под кат и ознакомимся с путевыми фотографиями.
