МИФ
- третий, совсем уж юмористический выпуск нашей легко-исторической рубрики.
Как вы помните, второй был юбилейным, а так как я пишу эти строки, временно (о, боги, пусть так и будет) находясь в городе-герое Одессе, то в сегодня мы не будем грустить, а вспомним что-нибудь веселое.
Картинок и серьезных текстов у меня все равно под рукой нету, так я уж шуткой-прибауткой, но в разрезе исторического оптимизма.
И начнем мы, для разминки, с киноматоквадриги т. Озерова, а именно "Битвы за Москву", в которой мною был совершенно внезапно обнаружен прелюбопытный момент. Итак, ниже вы видите на кадре из этого фильма сценку в восточно-прусской ставке фюрера. Ноябрь 1941 года, немецкие войска, напрягая последние усилия, рвутся к Москве, а в "Волчьем логове" Гитлер руководит войной по глобусу, картам и Гальдеру.
И тут, внезапно, мы понимаем, что...
Гальдер - слева.
...что бесноватый фюрер и в самом деле пребывает в мире иллюзий и самообмана. Создатели фильма подводят нас к этому факту разными способами, одним из которых является карта в сверхсекретном бункере нацистского лидера. Присмотритесь к ней и вы заметите, что Гитлер руководит наступлением на СССР по одной из европейских карт эпохи кардинала Мазарини.
Спрашивается - могла ли операция "Барбаросса" закончиться успешно, если Гитлер рассчитывал выйти к Уралу и встретить там дружественные войска "Гранд Тартарии"?
Ответ очевиден (а вот с картой все не так просто, но об этом в другой раз).
Франц, кажется мы где-то серьезно просчитались...
И, продолжая тему ВМВ, следует заметить, что в конфликте, где организованное убийство (сиречь баталии и схватки аванпостов, а также летучих гусар, улан, драгун и в меньшей степени кирасир) дополнилось "фабриками смерти", "депортациями народов", стратегическими бомбардировками, ядерными грибами и "безоговорочными капитуляциями", найти нечто смешное очень трудно, но все-таки возможно.
Как и в любой войне с участием Италии.
Оставим классическую историю о ложном аэродроме потомкам... вы же знаете ее, верно? Бросьте, все знают - немцы долго строили в Бельгии ложный аэродром, с сотнями самолетов из эрзаца и палок, а когда закончили, когда высохла последняя кисть - от краски, разумеется - из-за Ла-Манша прилетел одинокий самолет, который немцы сбивать не стали: должны же были англичане как-то узнать о скоплении вражеской авиации и послать уже крупные силы?
И затаив дыхание, немцы следили за одиноким самолетом-разведчиком. А он сделал круг-другой, да и сбросил средних размеров бомбу.
Из дерева, разумеется. Чисто английское убийство - от смертельной иронии.
Это не фотошоп, я видела такое в горах Краснодарского края. (с)
Всё это если и не анекдот, то чистая правда. Такая же, как разговор Людовика XV с британским послом: показывая англичанину своих бравых солдат, король заметил, что храбрее людей в мире не сыскать - каждый-де из них носит на теле множество ран.
На это посол довольно недипломатично спросил, что следует тогда думать насчет тех, кто им эти раны нанес. Монарх к такому вопросу оказался не готов и замешкался, но от "остроумия на лестничной клетке" его спас один из присутствовавших там же гренадер: "Эти люди мертвы, сир", - невозмутимо произнес он.
Надо сказать, что в армии "старого режима" служили очень находчивые солдаты. Но вернемся к фактам, Италии и ВМВ. Повторюсь - без режима Муссолини эта война была бы совсем ужасной. Не то, чтобы участие фашистской Италии в войне превратило все в веселое бросание тортами, но итальянцы честно постарались.
Столько смешного - даже не знаю с чего и начать. Да что там, простое перечисление займет очень много времени, поэтому остановлюсь на любимом. Возьмем, например, битву у Матапана, а точнее тот момент, когда измученные английским преследованием итальянцы уже подходили к родным берегам, где наконец-то получили поддержку родной авиации, с пылом атаковавшей собственные корабли. К счастью для дружбы между итальянскими ВВС и ВМС, пыл летчиков примерно соответствовал их же профессионализму, а потому никто не пострадал.
Кроме чувств, конечно. Но, согласитесь - смешно.
Еще забавнее военное планирование в исполнении дуче, который после Второй итало-эфиопской войны считал себя крупным стратегом. Если бы военно-стратегические метания Муссолини можно было бы наложить, так сказать, на пленку и озвучить, то вышло бы что-то в духе первых комедий, с подскальзываниями на бананах и размашистыми ударами по задницам. И в самом деле, это просто опера, -
- Создать ударную механизированную группировку в Северной Италии!
Создали.
- Развернуть ее на Францию! Нет, на Югославию! Нет, на Египет! Стойте, я передумал - на Грецию.
Повернули.
- Распустить группировку, планы вторжения спрятать!
Распустили, спрятали.
- Вот теперь начинайте вторжение и в Египет, и в Грецию!
И т.д., и т.п. Италия - прекрасна, Муссолини вступал в войну не зная точно сколько у него тысяч самолетов и какое количество из оного числа может взлететь на следующий день после разрыва дипломатических отношений. Удивительная неэффективность итальянских вооруженных сил стала одним из неожиданных факторов ВМВ - прямо как японская "сверхэффективность". Помните, да - британские военные эксперты полагали, что узкогрудые и мелкорослые японцы не смогут пуститься ни в долгие переходы, ни в штыковые бои, да и вообще не ровня крепкому и румяному британскому молодцу-солдату. Действительность оказалась несколько отличной от, но каких только чудес не бывает на белом свете!
Возьмите хотя бы биографию Родиона Михайловича Будачесского (1896-1982).
Начиная с двадцатых годов имя этого человека было известно каждому жителю советской страны. Прославленный комдив Гражданской войны, победитель Краснова, Колчака, Врангеля, легендарный "красный маршал", с успехом сражавшийся против китайских милитаристов, японских империалистов, финских фашистов, румынских бояр и гитлеровских полчищ, "настоящий большевик-ленинец", "лучший ученик т. Сталина", "сослуживец" Хрущева и "фронтовой друг" Брежнева - Родион Михайлович благополучно пережил все пертурбации советской истории и был с почетом похоронен у кремлевской стены (простудившийся во время этой церемонии Леонид Ильич не заставил себя долго ждать).
Его политическая и военная биографии были безупречны - крестьянский сын из подмосковной деревни Понасево, добровольно записавшийся в феврале 1918 г. в Красную армию и дослужившийся до звания маршала, член партии с 1921 г., не замеченный ни во фракционности, ни в оппозиционности, ни в троцкизме, ни в уклонизме - этот человек, в 1937 г. разоблачивший свою жену, как шпионку польской дефензивы и лично, со знаменитой саблей в руках, доставивший ее на Лубянку, вне всякого сомнения был искренне предан делу коммунизма.
Так по крайней мере считалось до весны 2020 г., когда на подмосковной даче, с 1934 г. принадлежавшей Будачесскому, в поселке Гудки строителями не была обнаружена колба, а в ней - дневниковые записки Родиона Михайловича, которые он вел с 1924 по 1956 гг.
Обнаруженное привело историков в состояние шока - это и не удивительно, ведь как выяснилось из дневника Родиона Михайловича, не было у советской власти более изощренного и высокопоставленного внутреннего врага, нежели прославленный маршал Будачесский.
Оказалось, что двадцатилетний Родион записался в Красную армию совсем не из стремления защитить рабоче-крестьянскую власть, как он писал в своих официальных мемуарах, а ради мести. Мстить молодой Будачесский собирался за своего отца - вовсе не представителя бедняцкого крестьянства, о чем маршал не раз писал в своих автобиографиях, а известного театрального критика Котлова, до революции часто публиковавшегося в "Новом времени" и расстрелянного в декабре 1917 г. по обвинению в попытке сорвать выборы в Учредительное собрание. Уличенный только что созданной ЧК в связях с германским Генеральным Штабом, Котлов сознался во всем, успев, если верить дневнику Будачесского, передать "на волю" записку сыну, состоящую всего из двух слов: "Клятва Ганнибала".
Будачесский сознается, что первым его порывом было пробираться на Дон, к Каледину, но подумав, он решил, что не хочет бороться с большевиками в рядах свергнувших царя "февралистов". Поэтому, вместо того, чтобы воевать с красными, он решил воевать вместе с ними - и против них. "Ленин - провокатор, агент немецкой разведки, а потому и средства против него я избрал самые провокаторские", - признавался Будачесский десятью годами позднее. Выправив документы, он записывается добровольцем и, как "немного грамотный" деревенский самоучка, сразу же получает должность помощника командира Особого революционного полка имени гладиатора Спартака.
Сразу же после этого спартаковцев спешно отправили на фронт - не договорившись с Центральными державами в Брест-Литовске, советская власть отказалась под ударом восточных дивизий кайзера, быстро продвигавшихся вперед. Под Нарвой выгружавшийся из своих вагонов полк был внезапно атакован тяжелым германским грузовиком, по ошибке водителя оторвавшимся от наступающих дивизионных колонн. В результате стремительного развивающегося боя, ослепленные фарами германской машины бойцы потеряли "моральную устойчивость" и поспешно отступили, преследуемые громкими звуками клаксона.
Бежали все, кроме Будачесского, который, по его собственному признанию, не только помог немецкому шоферу вытолкать машину из грязи, но и подобрал из лужи революционное знамя полка, с коим и благополучно вернулся в Нарву. В штабе красных его встретили, как героя: замкомпоморде Республики В.П. Полоухин лично вручил Будачесскому именной маузер, уже опробованный на бывшем командире спартаковцкев, а чуть позже проявивший себя с лучшей стороны красногвардеец был доставлен в Петроград, где удостоился личного разговора с Лениным.
Охарактеризовав вождя мирового пролетариата как "картавого плюгавца с калмыцкими глазами", Будачесский не без успеха разыграл роль простачка и, несомненно внутренне посмеиваясь, посетовал на слабую обученность личного состава Красной армии и недостаток дисциплины. Тогда, как честно признается будущий маршал в своем дневнике, он и подумать не мог куда заведет его этот разговор.
"Так вы, батенька мой, считаете, что рабочие и крестьяне могут научиться военному делу настоящим образом? - лукаво улыбаясь, спросил его Владимир Ильич, и услыхав уклончивый ответ Будачесского ("Чего уж там... коли учиться, да учиться и учиться - чему нибудь-то и научишься, верно ли, товарищ Ленин?")... отправил молодого командира на юг, бороться с буржуазными националистами из социалистической Центральной Рады. "Сегодня архиважно сделать вооруженные силы донецко-криворожского пролетариата и советской Украины пригодными к борьбе с гайдамаками и казаками", - напутствовал новоиспеченного краскома Ленин, - "поезжайте к товарищу Муравьеву и помогите ему".
Так, совершенно неожиданно для себя, Будачесский отправился в Харьков в качестве "полномочного уполномоченного" из Петрограда - компанию ему составляли старый большевик Егор Пресняков, везший в двух чемоданах полмиллиарда керенок, да небольшой отряд матросской кавалерии, выделенной Центробалтом в качестве охраны.
Наблюдаемые в пути картины еще сильнее настраивали Будачесского против советской власти. Тогда-то он и решает направить "красную сволочь на петлюровские пулеметы", чего ему бы это лично не стоило.
В Харькове пути краскома и комиссара разделились - сменив кожанку на овчин, Пресняков куда-то исчез, таинственно подмигнув на прощание. Муравьев же постоянно был "на передовой", то бишь в штабном бронепоезде, преспокойно двигавшемся от одного города к другому, постепенно приближаясь к Киеву. Вскоре Будачесского охватило отчаяние - петлюровских пулеметов было решительно не видать, а подорвать муравьевский тыл изнутри не представлялось никакой возможности, ввиду его полнейшего отсутствия.
Между тем, разъезжая на реквизированном матросами автомобиле по опустевшим городам, Будачесский постепенно собрал под своим крылом настоящий "отряд" из дезертировавших в красную гвардию солдат, вооруженных мародеров и взявшихся за оружие пролетариев. Прошло чуть больше недели с его прибытия в "зону боевых действий", а в Петрограде уже нанесли на карту "фронтовую группу Будачесского". Позже, в разгар знаменитой перебранки о "военспецах", Сталин сошлется на успехи Родиона Михайловича в качестве аргументации в пользу того, что молодые кадры из рабочих и крестьян ни в чем не уступают "офицерью" и "военспецам".
Р. М. Будачесский, 1935 год.
О Будачесском заговорили. Советская власть ценила его и за политическую зрелость, и за рабоче-крестьянское происхождение, и за необыкновенную удачливость, которую сам Родион Михайлович тогда отчаянно проклинал: попытки уничтожить собственный отряд проваливались одна за другой.
После падения Киева, "стальную бригаду" Будачесского перебросили в Донбасс, что позволило ей избежать встречи с продвигавшимися по Украине австро-германскими войсками. Усилившись за счет донбасского пролетариата, отряд Родиона Михайловича выступил на Царицын, влившись в нестройное войско "луганского слесаря Клима".
Там, на Волге, и началась знаменитая дружба Сталина, Ворошилова и Будачесского. Родион Михайлович очень приглянулся Иосифу Виссарионовичу тем, что горячо одобрял все оперативные решения наркома по национальностям, не жаловал военспецов, а нескольких, притворявшихся проникшимися "великой правдой большевиков", обвинил в шпионаже на Антанту и расстрелял самолично.
Сталину даже приходилось порой осаживать своего подчиненного: казалось, что он только и занимается тем, что готовит наступательные операции, не желая терять и дня. Когда в декабре 1918 года уже комдив Будачесский предложил свой план прорыва фронта, центральной частью которого должна была стать "психическая атака" его войск прямо на центр позиций красновских казаков, то Иосиф Виссарионович высказал недвусмысленное опасение насчет предполагаемых потерь.
И все же атака состоялась. Будачесский многого ожидал от нее, но к действительности оказался не готов: прямо накануне наступления красновские войска оставили позиции и начали беспорядочный отход на Дон. Фотография несколько растерянного Родиона Михайловича, стоящего со своими бойцами у брошенных казаками орудий, украсила новый номер "Правды" - теперь о нем знала вся Республика.
Отныне восхождение Будачесского в ряды элиты РККА шло безостановочно. Пользуясь поддержкой Сталина, он поднимался по военной лестнице, не щадя своих войск, но счастливо избегая любой угрозы для своей репутации прославленного командира Гражданской войны. "Легендарный комдив" постоянно опаздывал, появляясь на том или ином фронте уже к шапочному разбору: ему оставалось лишь гнать обескровленного врага, собирая пленных и военную добычу.
Бросится он на французов, в надежде спровоцировать победителей в Мировой войне на борьбу с большевиками - а они уже и сами бегут, бросая белых, греков и Одессу.
Попытается напугать Махно зверствами большевиков, а тот возьми да и проникнись - и вот анархистский атаман из Украины вступает в союз с Москвой.
Попросит послать его на чехословаков, на Урал, где весной 1919 года армии Колчака шли от победы к победе - а чехи уже "устали". И в ударных колоннах армии Фрунзе дивизия Будачесского преследует бегущих колчаковцев.
Казачество будущий маршал не взлюбил особенно сильно после того, как к истории с красновскими казакими добавился эпизод с разгромом Кубани: переброшенный на деникинский фронт Будачесский прибыл туда сразу после того, как главнокомандующий ВСЮР разогнал Кубанскую Раду, после чего казаки вновь разошлись по станицам.
Так, к званию победителя Краснова добавились титулы покорителя Сибири, Северного Кавказа и Таврии. От участия в походе на Варшаву Родион Михайлович избавил себя сам: измученный постоянными провалами своих попыток привести вверенные ему войска к уничтожению, комдив Будачесский пустил себе пулю в голову, но уцелел и, сославшись на несчастный случай, провел лето 1920 года в одной из московских больниц.
Впоследствии, по итогам долгих бесед с возвратившимся из-под Львова Сталиным, он напишет книгу "Польский поход", ставшую в сталинском Союзе каноническим изложением этой военной кампании.
Двадцатые годы стали периодом "партийных дискуссий", в которых Будачесский принимал посильное участие, старательно выступая против наиболее способных, а потому, как ему казалось, и самых опасных советских лидеров. Его дружба со Сталиным и Ворошиловым обрела новое содержание - "рубака Родион" заработал репутацию одного из самых решительных сторонников ЦК в армии.
При этом, не будучи кавалеристом, Будачесский всемерно отстаивал позиции этого рода войск, чем и заслужил поддержку со стороны влиятельной группировки первоконников. Семен Михайлович Буденный писал о нем так: "Ока Родя наш чилавек ты как сам?" На прилавках детских магазинов появилась деревянная игрушка "Т. Будачесский на коне и в степи", а пионеры распевали, -
Колосится в поле рожь, в поле рожь
Эй, фашист, ты нас не трожь, да нас не трожь
Будачесского бойцы, эх бойцы - молодые удальцы, эх храбрецы
Все за Родину пойдут, ой пойдут, рожь примять им не дадут
Ой, не дадут (два раза)
Между тем... но давайте вернемся к биографии маршала в следующий раз. Кажется, этот выпуск МИФа вышел уж слишком веселым, но что поделать - из истории строк не вымараешь. Что же, как говорил Фридрих II Гогенцоллерн - адью, адью и до новых встреч.
Как вы помните, второй был юбилейным, а так как я пишу эти строки, временно (о, боги, пусть так и будет) находясь в городе-герое Одессе, то в сегодня мы не будем грустить, а вспомним что-нибудь веселое.
Картинок и серьезных текстов у меня все равно под рукой нету, так я уж шуткой-прибауткой, но в разрезе исторического оптимизма.
И начнем мы, для разминки, с киноматоквадриги т. Озерова, а именно "Битвы за Москву", в которой мною был совершенно внезапно обнаружен прелюбопытный момент. Итак, ниже вы видите на кадре из этого фильма сценку в восточно-прусской ставке фюрера. Ноябрь 1941 года, немецкие войска, напрягая последние усилия, рвутся к Москве, а в "Волчьем логове" Гитлер руководит войной по глобусу, картам и Гальдеру.
И тут, внезапно, мы понимаем, что...
Гальдер - слева.
...что бесноватый фюрер и в самом деле пребывает в мире иллюзий и самообмана. Создатели фильма подводят нас к этому факту разными способами, одним из которых является карта в сверхсекретном бункере нацистского лидера. Присмотритесь к ней и вы заметите, что Гитлер руководит наступлением на СССР по одной из европейских карт эпохи кардинала Мазарини.
Спрашивается - могла ли операция "Барбаросса" закончиться успешно, если Гитлер рассчитывал выйти к Уралу и встретить там дружественные войска "Гранд Тартарии"?
Ответ очевиден (а вот с картой все не так просто, но об этом в другой раз).
Франц, кажется мы где-то серьезно просчитались...
И, продолжая тему ВМВ, следует заметить, что в конфликте, где организованное убийство (сиречь баталии и схватки аванпостов, а также летучих гусар, улан, драгун и в меньшей степени кирасир) дополнилось "фабриками смерти", "депортациями народов", стратегическими бомбардировками, ядерными грибами и "безоговорочными капитуляциями", найти нечто смешное очень трудно, но все-таки возможно.
Как и в любой войне с участием Италии.
Оставим классическую историю о ложном аэродроме потомкам... вы же знаете ее, верно? Бросьте, все знают - немцы долго строили в Бельгии ложный аэродром, с сотнями самолетов из эрзаца и палок, а когда закончили, когда высохла последняя кисть - от краски, разумеется - из-за Ла-Манша прилетел одинокий самолет, который немцы сбивать не стали: должны же были англичане как-то узнать о скоплении вражеской авиации и послать уже крупные силы?
И затаив дыхание, немцы следили за одиноким самолетом-разведчиком. А он сделал круг-другой, да и сбросил средних размеров бомбу.
Из дерева, разумеется. Чисто английское убийство - от смертельной иронии.
Это не фотошоп, я видела такое в горах Краснодарского края. (с)
Всё это если и не анекдот, то чистая правда. Такая же, как разговор Людовика XV с британским послом: показывая англичанину своих бравых солдат, король заметил, что храбрее людей в мире не сыскать - каждый-де из них носит на теле множество ран.
На это посол довольно недипломатично спросил, что следует тогда думать насчет тех, кто им эти раны нанес. Монарх к такому вопросу оказался не готов и замешкался, но от "остроумия на лестничной клетке" его спас один из присутствовавших там же гренадер: "Эти люди мертвы, сир", - невозмутимо произнес он.
Надо сказать, что в армии "старого режима" служили очень находчивые солдаты. Но вернемся к фактам, Италии и ВМВ. Повторюсь - без режима Муссолини эта война была бы совсем ужасной. Не то, чтобы участие фашистской Италии в войне превратило все в веселое бросание тортами, но итальянцы честно постарались.
Столько смешного - даже не знаю с чего и начать. Да что там, простое перечисление займет очень много времени, поэтому остановлюсь на любимом. Возьмем, например, битву у Матапана, а точнее тот момент, когда измученные английским преследованием итальянцы уже подходили к родным берегам, где наконец-то получили поддержку родной авиации, с пылом атаковавшей собственные корабли. К счастью для дружбы между итальянскими ВВС и ВМС, пыл летчиков примерно соответствовал их же профессионализму, а потому никто не пострадал.
Кроме чувств, конечно. Но, согласитесь - смешно.
Еще забавнее военное планирование в исполнении дуче, который после Второй итало-эфиопской войны считал себя крупным стратегом. Если бы военно-стратегические метания Муссолини можно было бы наложить, так сказать, на пленку и озвучить, то вышло бы что-то в духе первых комедий, с подскальзываниями на бананах и размашистыми ударами по задницам. И в самом деле, это просто опера, -
- Создать ударную механизированную группировку в Северной Италии!
Создали.
- Развернуть ее на Францию! Нет, на Югославию! Нет, на Египет! Стойте, я передумал - на Грецию.
Повернули.
- Распустить группировку, планы вторжения спрятать!
Распустили, спрятали.
- Вот теперь начинайте вторжение и в Египет, и в Грецию!
И т.д., и т.п. Италия - прекрасна, Муссолини вступал в войну не зная точно сколько у него тысяч самолетов и какое количество из оного числа может взлететь на следующий день после разрыва дипломатических отношений. Удивительная неэффективность итальянских вооруженных сил стала одним из неожиданных факторов ВМВ - прямо как японская "сверхэффективность". Помните, да - британские военные эксперты полагали, что узкогрудые и мелкорослые японцы не смогут пуститься ни в долгие переходы, ни в штыковые бои, да и вообще не ровня крепкому и румяному британскому молодцу-солдату. Действительность оказалась несколько отличной от, но каких только чудес не бывает на белом свете!
Возьмите хотя бы биографию Родиона Михайловича Будачесского (1896-1982).
Начиная с двадцатых годов имя этого человека было известно каждому жителю советской страны. Прославленный комдив Гражданской войны, победитель Краснова, Колчака, Врангеля, легендарный "красный маршал", с успехом сражавшийся против китайских милитаристов, японских империалистов, финских фашистов, румынских бояр и гитлеровских полчищ, "настоящий большевик-ленинец", "лучший ученик т. Сталина", "сослуживец" Хрущева и "фронтовой друг" Брежнева - Родион Михайлович благополучно пережил все пертурбации советской истории и был с почетом похоронен у кремлевской стены (простудившийся во время этой церемонии Леонид Ильич не заставил себя долго ждать).
Его политическая и военная биографии были безупречны - крестьянский сын из подмосковной деревни Понасево, добровольно записавшийся в феврале 1918 г. в Красную армию и дослужившийся до звания маршала, член партии с 1921 г., не замеченный ни во фракционности, ни в оппозиционности, ни в троцкизме, ни в уклонизме - этот человек, в 1937 г. разоблачивший свою жену, как шпионку польской дефензивы и лично, со знаменитой саблей в руках, доставивший ее на Лубянку, вне всякого сомнения был искренне предан делу коммунизма.
Так по крайней мере считалось до весны 2020 г., когда на подмосковной даче, с 1934 г. принадлежавшей Будачесскому, в поселке Гудки строителями не была обнаружена колба, а в ней - дневниковые записки Родиона Михайловича, которые он вел с 1924 по 1956 гг.
Обнаруженное привело историков в состояние шока - это и не удивительно, ведь как выяснилось из дневника Родиона Михайловича, не было у советской власти более изощренного и высокопоставленного внутреннего врага, нежели прославленный маршал Будачесский.
Оказалось, что двадцатилетний Родион записался в Красную армию совсем не из стремления защитить рабоче-крестьянскую власть, как он писал в своих официальных мемуарах, а ради мести. Мстить молодой Будачесский собирался за своего отца - вовсе не представителя бедняцкого крестьянства, о чем маршал не раз писал в своих автобиографиях, а известного театрального критика Котлова, до революции часто публиковавшегося в "Новом времени" и расстрелянного в декабре 1917 г. по обвинению в попытке сорвать выборы в Учредительное собрание. Уличенный только что созданной ЧК в связях с германским Генеральным Штабом, Котлов сознался во всем, успев, если верить дневнику Будачесского, передать "на волю" записку сыну, состоящую всего из двух слов: "Клятва Ганнибала".
Будачесский сознается, что первым его порывом было пробираться на Дон, к Каледину, но подумав, он решил, что не хочет бороться с большевиками в рядах свергнувших царя "февралистов". Поэтому, вместо того, чтобы воевать с красными, он решил воевать вместе с ними - и против них. "Ленин - провокатор, агент немецкой разведки, а потому и средства против него я избрал самые провокаторские", - признавался Будачесский десятью годами позднее. Выправив документы, он записывается добровольцем и, как "немного грамотный" деревенский самоучка, сразу же получает должность помощника командира Особого революционного полка имени гладиатора Спартака.
Сразу же после этого спартаковцев спешно отправили на фронт - не договорившись с Центральными державами в Брест-Литовске, советская власть отказалась под ударом восточных дивизий кайзера, быстро продвигавшихся вперед. Под Нарвой выгружавшийся из своих вагонов полк был внезапно атакован тяжелым германским грузовиком, по ошибке водителя оторвавшимся от наступающих дивизионных колонн. В результате стремительного развивающегося боя, ослепленные фарами германской машины бойцы потеряли "моральную устойчивость" и поспешно отступили, преследуемые громкими звуками клаксона.
Бежали все, кроме Будачесского, который, по его собственному признанию, не только помог немецкому шоферу вытолкать машину из грязи, но и подобрал из лужи революционное знамя полка, с коим и благополучно вернулся в Нарву. В штабе красных его встретили, как героя: замкомпоморде Республики В.П. Полоухин лично вручил Будачесскому именной маузер, уже опробованный на бывшем командире спартаковцкев, а чуть позже проявивший себя с лучшей стороны красногвардеец был доставлен в Петроград, где удостоился личного разговора с Лениным.
Охарактеризовав вождя мирового пролетариата как "картавого плюгавца с калмыцкими глазами", Будачесский не без успеха разыграл роль простачка и, несомненно внутренне посмеиваясь, посетовал на слабую обученность личного состава Красной армии и недостаток дисциплины. Тогда, как честно признается будущий маршал в своем дневнике, он и подумать не мог куда заведет его этот разговор.
"Так вы, батенька мой, считаете, что рабочие и крестьяне могут научиться военному делу настоящим образом? - лукаво улыбаясь, спросил его Владимир Ильич, и услыхав уклончивый ответ Будачесского ("Чего уж там... коли учиться, да учиться и учиться - чему нибудь-то и научишься, верно ли, товарищ Ленин?")... отправил молодого командира на юг, бороться с буржуазными националистами из социалистической Центральной Рады. "Сегодня архиважно сделать вооруженные силы донецко-криворожского пролетариата и советской Украины пригодными к борьбе с гайдамаками и казаками", - напутствовал новоиспеченного краскома Ленин, - "поезжайте к товарищу Муравьеву и помогите ему".
Так, совершенно неожиданно для себя, Будачесский отправился в Харьков в качестве "полномочного уполномоченного" из Петрограда - компанию ему составляли старый большевик Егор Пресняков, везший в двух чемоданах полмиллиарда керенок, да небольшой отряд матросской кавалерии, выделенной Центробалтом в качестве охраны.
Наблюдаемые в пути картины еще сильнее настраивали Будачесского против советской власти. Тогда-то он и решает направить "красную сволочь на петлюровские пулеметы", чего ему бы это лично не стоило.
В Харькове пути краскома и комиссара разделились - сменив кожанку на овчин, Пресняков куда-то исчез, таинственно подмигнув на прощание. Муравьев же постоянно был "на передовой", то бишь в штабном бронепоезде, преспокойно двигавшемся от одного города к другому, постепенно приближаясь к Киеву. Вскоре Будачесского охватило отчаяние - петлюровских пулеметов было решительно не видать, а подорвать муравьевский тыл изнутри не представлялось никакой возможности, ввиду его полнейшего отсутствия.
Между тем, разъезжая на реквизированном матросами автомобиле по опустевшим городам, Будачесский постепенно собрал под своим крылом настоящий "отряд" из дезертировавших в красную гвардию солдат, вооруженных мародеров и взявшихся за оружие пролетариев. Прошло чуть больше недели с его прибытия в "зону боевых действий", а в Петрограде уже нанесли на карту "фронтовую группу Будачесского". Позже, в разгар знаменитой перебранки о "военспецах", Сталин сошлется на успехи Родиона Михайловича в качестве аргументации в пользу того, что молодые кадры из рабочих и крестьян ни в чем не уступают "офицерью" и "военспецам".
Р. М. Будачесский, 1935 год.
О Будачесском заговорили. Советская власть ценила его и за политическую зрелость, и за рабоче-крестьянское происхождение, и за необыкновенную удачливость, которую сам Родион Михайлович тогда отчаянно проклинал: попытки уничтожить собственный отряд проваливались одна за другой.
После падения Киева, "стальную бригаду" Будачесского перебросили в Донбасс, что позволило ей избежать встречи с продвигавшимися по Украине австро-германскими войсками. Усилившись за счет донбасского пролетариата, отряд Родиона Михайловича выступил на Царицын, влившись в нестройное войско "луганского слесаря Клима".
Там, на Волге, и началась знаменитая дружба Сталина, Ворошилова и Будачесского. Родион Михайлович очень приглянулся Иосифу Виссарионовичу тем, что горячо одобрял все оперативные решения наркома по национальностям, не жаловал военспецов, а нескольких, притворявшихся проникшимися "великой правдой большевиков", обвинил в шпионаже на Антанту и расстрелял самолично.
Сталину даже приходилось порой осаживать своего подчиненного: казалось, что он только и занимается тем, что готовит наступательные операции, не желая терять и дня. Когда в декабре 1918 года уже комдив Будачесский предложил свой план прорыва фронта, центральной частью которого должна была стать "психическая атака" его войск прямо на центр позиций красновских казаков, то Иосиф Виссарионович высказал недвусмысленное опасение насчет предполагаемых потерь.
И все же атака состоялась. Будачесский многого ожидал от нее, но к действительности оказался не готов: прямо накануне наступления красновские войска оставили позиции и начали беспорядочный отход на Дон. Фотография несколько растерянного Родиона Михайловича, стоящего со своими бойцами у брошенных казаками орудий, украсила новый номер "Правды" - теперь о нем знала вся Республика.
Отныне восхождение Будачесского в ряды элиты РККА шло безостановочно. Пользуясь поддержкой Сталина, он поднимался по военной лестнице, не щадя своих войск, но счастливо избегая любой угрозы для своей репутации прославленного командира Гражданской войны. "Легендарный комдив" постоянно опаздывал, появляясь на том или ином фронте уже к шапочному разбору: ему оставалось лишь гнать обескровленного врага, собирая пленных и военную добычу.
Бросится он на французов, в надежде спровоцировать победителей в Мировой войне на борьбу с большевиками - а они уже и сами бегут, бросая белых, греков и Одессу.
Попытается напугать Махно зверствами большевиков, а тот возьми да и проникнись - и вот анархистский атаман из Украины вступает в союз с Москвой.
Попросит послать его на чехословаков, на Урал, где весной 1919 года армии Колчака шли от победы к победе - а чехи уже "устали". И в ударных колоннах армии Фрунзе дивизия Будачесского преследует бегущих колчаковцев.
Казачество будущий маршал не взлюбил особенно сильно после того, как к истории с красновскими казакими добавился эпизод с разгромом Кубани: переброшенный на деникинский фронт Будачесский прибыл туда сразу после того, как главнокомандующий ВСЮР разогнал Кубанскую Раду, после чего казаки вновь разошлись по станицам.
Так, к званию победителя Краснова добавились титулы покорителя Сибири, Северного Кавказа и Таврии. От участия в походе на Варшаву Родион Михайлович избавил себя сам: измученный постоянными провалами своих попыток привести вверенные ему войска к уничтожению, комдив Будачесский пустил себе пулю в голову, но уцелел и, сославшись на несчастный случай, провел лето 1920 года в одной из московских больниц.
Впоследствии, по итогам долгих бесед с возвратившимся из-под Львова Сталиным, он напишет книгу "Польский поход", ставшую в сталинском Союзе каноническим изложением этой военной кампании.
Двадцатые годы стали периодом "партийных дискуссий", в которых Будачесский принимал посильное участие, старательно выступая против наиболее способных, а потому, как ему казалось, и самых опасных советских лидеров. Его дружба со Сталиным и Ворошиловым обрела новое содержание - "рубака Родион" заработал репутацию одного из самых решительных сторонников ЦК в армии.
При этом, не будучи кавалеристом, Будачесский всемерно отстаивал позиции этого рода войск, чем и заслужил поддержку со стороны влиятельной группировки первоконников. Семен Михайлович Буденный писал о нем так: "Ока Родя наш чилавек ты как сам?" На прилавках детских магазинов появилась деревянная игрушка "Т. Будачесский на коне и в степи", а пионеры распевали, -
Колосится в поле рожь, в поле рожь
Эй, фашист, ты нас не трожь, да нас не трожь
Будачесского бойцы, эх бойцы - молодые удальцы, эх храбрецы
Все за Родину пойдут, ой пойдут, рожь примять им не дадут
Ой, не дадут (два раза)
Между тем... но давайте вернемся к биографии маршала в следующий раз. Кажется, этот выпуск МИФа вышел уж слишком веселым, но что поделать - из истории строк не вымараешь. Что же, как говорил Фридрих II Гогенцоллерн - адью, адью и до новых встреч.