"разделяйся, чтобы не подчиняться" (из жизни медузообразных)
Скотт Дж. Бегство от государства и предотвращение государства: роль размещения, сельского хозяйства и социальной структуры // Крестьяноведение. 2017. Т.2. №4. С. 6-30.
DOI: 10.22394/2500-1809-2017-2-4-6-30
Далеко не всегда получаешь т а к о е удовольствие от чтения.
В данном случае вышло именно так.
Суть концепции:
Проведенное Джеймсом Скоттом сравнительное изучение зон бегства от государства показывает, что, несмотря на всю их географическую, культурную и временну́ю разбросанность, они обладают рядом общих черт. К какой бы исторической эпохе они ни принадлежали, большинство этих осколочных зон, куда с течением времени устремлялись самые разные группы, отличает особая этническая и лингвистическая сложность и подвижность. Помимо предпочтения особо удаленных и труднодоступных приграничных территорий, переселяющиеся сюда народы, как правило, придерживались таких хозяйственных практик, которые максимально увеличивали их рассеяние, мобильность и сопротивляемость государственному поглощению. Их социальная структура также способствовала пространственному рассредоточению, разделению и переформатированию групп, в результате чего они казались внешнему миру некоей бесформенной массой, в которой отсутствовали явные институциональные рычаги для внедрения проектов унифицированного централизованного управления. И, наконец, многие группы на внегосударственном пространстве отличали сильные, даже жестокие традиции поддержания эгалитаризма и автономии одновременно на поселенческом и родовом уровне, которые эффективно противостояли установлению тирании и устойчивой социальной иерархии. Географическая удаленность, мобильность, подбор сельскохозяйственных культур и технологий земледелия, а также социальная структура без верховной власти и рычагов управления, несомненно, представляют собой приемы избегания государства. Однако народы уклонялись не от отношений с государствами, а от статуса их подданных. Жители государственных периферий старательно избегали жесткого контроля налоговой системы с ее способностью выбивать из подданных прямые налоги и трудовые отработки. Однако зачастую они стремились установить такие отношения с равнинными государствами, которые бы сочетались с высокой степенью политической автономии. Горы (зоны бегства) и равнины (зоны государственности) были дополняющими друг друга агроэкологическими нишами, что, как правило, означало постоянную конкуренцию равнинных государств за возможность получать товары гор и пополнять их жителями собственное население.
На самом деле это только фрагмент. Из целой книги на ту же тему -«Искусство быть неподвластным» - исследование Зомии, необычной территории в Юго-Восточной Азии, население которой столетиями сопротивлялось государственному контролю.
https://gorky.media/context/glavnoe-eto-zhit-ne-imeya-dela-s-gosudarstvom/
По ссылке вполне приличный обзор.
В довершение дам два отрывочка, чтобы вы, уважаемый читатель, смогли разделить вместе со мной удовольствие от хорошего чтения:
Эрнест Геллнер характеризует подобный осознанный выбор берберов с помощью девиза «Разделяйся, чтобы не подчиняться». Этот блестящий афоризм показывает, что римский лозунг «Разделяй и властвуй» перестает срабатывать при определенном уровне атомизации. Описывающий ту же стратегию уклонения от государства термин Малкольма Яппа «медузообразные племена» столь же удачен: он подчеркивает, что в результате разукрупнений потенциальный правитель получал в свое распоряжение аморфную и неструктурированную человеческую массу, в которой отсутствовали точки воздействия и рычаги управления
[…]
Другим возможным ответом на принуждение к политическому структурированию, посредством которого государство могло осуществлять контроль и управление, было лицемерие - внешнее соответствие требованиям, создание подобия верховной власти, которая по сути таковой не являлась. Видимо, именно так поступили лису в Северном Таиланде. Потемкинский характер института управления здесь очевиден благодаря тому факту, что старостой в деревне неизменно оказывался человек без какой-либо реальной власти, а не уважаемый пожилой мужчина, богатый и обладающий способностями вождя. Схожая ситуация неоднократно фиксировалась и в горных деревнях колониального Лаоса, где фиктивные местные чиновники и знать «предоставлялись» колониальной администрации по первому требованию, а уважаемые в сообществе фигуры продолжали решать все местные вопросы, включая и назначение фиктивных чиновников! В этом случае речь идет не столько о «социальной структуре избегания государства» как социальном изобретении, предназначенном для ускользания от него, сколько о сохранении существующей эгалитарной системы посредством сложного театрализованного действа, изображающего якобы наличие властной иерархии.
DOI: 10.22394/2500-1809-2017-2-4-6-30
Далеко не всегда получаешь т а к о е удовольствие от чтения.
В данном случае вышло именно так.
Суть концепции:
Проведенное Джеймсом Скоттом сравнительное изучение зон бегства от государства показывает, что, несмотря на всю их географическую, культурную и временну́ю разбросанность, они обладают рядом общих черт. К какой бы исторической эпохе они ни принадлежали, большинство этих осколочных зон, куда с течением времени устремлялись самые разные группы, отличает особая этническая и лингвистическая сложность и подвижность. Помимо предпочтения особо удаленных и труднодоступных приграничных территорий, переселяющиеся сюда народы, как правило, придерживались таких хозяйственных практик, которые максимально увеличивали их рассеяние, мобильность и сопротивляемость государственному поглощению. Их социальная структура также способствовала пространственному рассредоточению, разделению и переформатированию групп, в результате чего они казались внешнему миру некоей бесформенной массой, в которой отсутствовали явные институциональные рычаги для внедрения проектов унифицированного централизованного управления. И, наконец, многие группы на внегосударственном пространстве отличали сильные, даже жестокие традиции поддержания эгалитаризма и автономии одновременно на поселенческом и родовом уровне, которые эффективно противостояли установлению тирании и устойчивой социальной иерархии. Географическая удаленность, мобильность, подбор сельскохозяйственных культур и технологий земледелия, а также социальная структура без верховной власти и рычагов управления, несомненно, представляют собой приемы избегания государства. Однако народы уклонялись не от отношений с государствами, а от статуса их подданных. Жители государственных периферий старательно избегали жесткого контроля налоговой системы с ее способностью выбивать из подданных прямые налоги и трудовые отработки. Однако зачастую они стремились установить такие отношения с равнинными государствами, которые бы сочетались с высокой степенью политической автономии. Горы (зоны бегства) и равнины (зоны государственности) были дополняющими друг друга агроэкологическими нишами, что, как правило, означало постоянную конкуренцию равнинных государств за возможность получать товары гор и пополнять их жителями собственное население.
На самом деле это только фрагмент. Из целой книги на ту же тему -«Искусство быть неподвластным» - исследование Зомии, необычной территории в Юго-Восточной Азии, население которой столетиями сопротивлялось государственному контролю.
https://gorky.media/context/glavnoe-eto-zhit-ne-imeya-dela-s-gosudarstvom/
По ссылке вполне приличный обзор.
В довершение дам два отрывочка, чтобы вы, уважаемый читатель, смогли разделить вместе со мной удовольствие от хорошего чтения:
Эрнест Геллнер характеризует подобный осознанный выбор берберов с помощью девиза «Разделяйся, чтобы не подчиняться». Этот блестящий афоризм показывает, что римский лозунг «Разделяй и властвуй» перестает срабатывать при определенном уровне атомизации. Описывающий ту же стратегию уклонения от государства термин Малкольма Яппа «медузообразные племена» столь же удачен: он подчеркивает, что в результате разукрупнений потенциальный правитель получал в свое распоряжение аморфную и неструктурированную человеческую массу, в которой отсутствовали точки воздействия и рычаги управления
[…]
Другим возможным ответом на принуждение к политическому структурированию, посредством которого государство могло осуществлять контроль и управление, было лицемерие - внешнее соответствие требованиям, создание подобия верховной власти, которая по сути таковой не являлась. Видимо, именно так поступили лису в Северном Таиланде. Потемкинский характер института управления здесь очевиден благодаря тому факту, что старостой в деревне неизменно оказывался человек без какой-либо реальной власти, а не уважаемый пожилой мужчина, богатый и обладающий способностями вождя. Схожая ситуация неоднократно фиксировалась и в горных деревнях колониального Лаоса, где фиктивные местные чиновники и знать «предоставлялись» колониальной администрации по первому требованию, а уважаемые в сообществе фигуры продолжали решать все местные вопросы, включая и назначение фиктивных чиновников! В этом случае речь идет не столько о «социальной структуре избегания государства» как социальном изобретении, предназначенном для ускользания от него, сколько о сохранении существующей эгалитарной системы посредством сложного театрализованного действа, изображающего якобы наличие властной иерархии.