20 лет назад. Взрывы домов в Москве
Приведу свой рассказ "Черный сентябрь".
***
Как-то мы, будучи в ФРГ, разговорился с тамошними коллегами о различиях в работе у них и у нас. В частности, речь зашла о том, что работать журналистом в Германии - дело довольно скучное. В отличие от России, где, что ни день - происходит что-то интересное или громкое. Мои собеседники со мной согласились, а я даже не подозревал, насколько прав. На носу был чёрный сентябрь 1999 года.
…Мы сидели с женой на московской кухне, смотрели телевизор и разговаривали. Была почти полночь, как вдруг где-то вдалеке раздался ужасающей силы взрыв.
На следующее утро из новостей мы узнали о том, что неподалеку от нас, в Печатниках, на улице Гурьянова, на воздух взлетел целый жилой дом. Одно немецкое информационное агентство попросило нас туда съездить и по возможности запечатлеть место происшествия, поскольку мы жили ближе всех, а профессиональные фотографы (услугами коих пользовались немцы) в этот момент все были в командировках да разъездах.
Зрелище открылось нашему взору - страшное. Длинный жилой дом чудовищной силой взрыва был разделён на две далеко отстоящие друг от друга половины, между которыми лежали исковерканные части железобетонных конструкций, ещё совсем недавно бывших жилыми квартирами. В радиусе 200 метров некоторые машины были сплющены, а деревья повалены. Было полное ощущение какой-то страшной, апокалиптической силы, которая столь разительно контрастировала с тёплым солнечным осенним днём.
Погибших увезли ещё ночью, и теперь спасатели вслушивались в руины, надеясь, что найдут кого-то из ещё живых. Я сжал зубы и, стараясь не думать о случившемся, отснял плёнку и поехал в редакцию. На душе было скверно.
Через несколько дней в Москве взорвали ещё один жилой дом, на Каширском шоссе. И тоже глубокой ночью. И снова мне надо было ехать.
На этот раз погода будто оплакивала погибших. В отличие от Гурьянова, прессу на место происшествия не допускали. Даже корреспонденты НТВ выходили в прямой эфир в стороне двойного милицейского «кольца», в котором я с удивлением заметил даже генерала. Чем журналисты могли помешать спасателям - я не знаю. На первом взрыве и те и другие работали, не мешая друг другу - корректно и профессионально. Но, видимо, кто-то из высокого начальства решил, что «не надо создавать панику» и дал соответствующий приказ.
Но я прошёл на место взрыва. Позднее, анализируя, как мне это удалось, я подумал, что это стоит внести в учебники по журналистике. Или хотя бы читать на лекциях будущим работникам масс-медиа.
Я пристроился третьим к парню и девушке, которые, подойдя к милицейскому оцеплению показали удостоверения телерадиостудии МВД РФ. Поскольку я шёл за ними вплотную, стражи порядка решили, что мы все вместе и беспрепятственно нас пропустили. К тому же я был коротко стрижен, в чёрной кожаной куртке и по сути дела ничем не отличался от сотрудников в штатском. Свой небольшой фотоаппарат я предусмотрительно передвинул за спину.
Оказавшись перед вторым «кольцом», я незаметно покинул моих ни о чём не подозревавших спутников и пристроился к жителям пострадавшего дома, которых вели на место взрыва, для того, чтобы они могли найти свои вещи или опознать погибших.
Подойдя вместе со всеми к тому, что совсем недавно было многоквартирным зданиям, я снова незаметно ушел и стал фотографировать развалины, под которыми даже спасатели не надеялись найти живых. Дело в том, что в отличие от взрыва на Гурьянова, где железобетонные конструкции двух подъездов во многих местах сложились «домиками», в которых могли оставаться люди, на Каширке в результате взрыва, кирпичный дом просто осел. Весь. Представляя собой бесформенную груду битого кирпича.
…За полчаса некий бдительный страж порядка догадался проверить у меня документы, после чего, сообщив, что снимать прессе здесь быть запрещено, проводил меня до оцепления. Но я к тому времени успел уже отснять почти всю плёнку.
Мои фотоматериалы появились в немецком журнале «Фокус» и паре чешских иллюстрированных журналов. А по Москве пополз страх. Жителям казалось, что их дом вот-вот взорвут. Помню, как мы организовывали добровольные дружины и патрулировали вокруг в поисках подозрительных незнакомцев. Нашего участкового мы чуть ли не силой заставили проверить подвалы.
В результате теракта (мощность взрывного устройства составила 350 кг в тротиловом эквиваленте) на улице Гурьянова погибли более 100 человек, 690 человек получили ранения различной степени тяжести. На Каширке (мощность взрыва - 300 кг в тротиловом эквиваленте) погибли 124 человека, 7 человек получили ранения различной степени тяжести, пострадали 119 семей.
Постепенно, страх улетучивался, но вопросы оставались. В частности, всех интересовало, кто стоял за этим чудовищным злодеянием, совершенным не только в Москве, но и ранее в Буйнакске, а чуть позже, в Волгодонске?
Согласно официальным данным следствия, теракты были организованы и профинансированы руководителями незаконного вооружённого формирования Исламский институт «Кавказ» Эмиром аль-Хаттабом и Абу Умаром и связи тянулись чуть ли не в Аль-Каиду, к террористу № 1 в мире Усаме бин Ладену.
По одной из неофициальных, взрывы домов якобы осуществила ФСБ России, чтобы в рамках операции «Преемник» оправдать введение войск в Чечню, поднять рейтинг Владимира Путина и обеспечить его избрание президентом России.
Слухов и разных версий за эти годы было немало, но официально перед судом предстали не все обвиняемые в подготовке московских терактов. Денис Сайтаков и Равиль Ахмяров были убиты в Чечне, Хаким Абаев - в Ингушетии. Двое - Юсуф Крымшамхалов и Адам Деккушев были приговорены к пожизненному заключению. А непосредственный организатор, Ачимез Гочияев, по-прежнему находится в федеральном розыске.
Тогда в мире как-то обратили мало внимания на чёрный сентябрь в России, а зря. До 11 сентября 2001 года оставалось всего ничего.
***
Как-то мы, будучи в ФРГ, разговорился с тамошними коллегами о различиях в работе у них и у нас. В частности, речь зашла о том, что работать журналистом в Германии - дело довольно скучное. В отличие от России, где, что ни день - происходит что-то интересное или громкое. Мои собеседники со мной согласились, а я даже не подозревал, насколько прав. На носу был чёрный сентябрь 1999 года.
…Мы сидели с женой на московской кухне, смотрели телевизор и разговаривали. Была почти полночь, как вдруг где-то вдалеке раздался ужасающей силы взрыв.
На следующее утро из новостей мы узнали о том, что неподалеку от нас, в Печатниках, на улице Гурьянова, на воздух взлетел целый жилой дом. Одно немецкое информационное агентство попросило нас туда съездить и по возможности запечатлеть место происшествия, поскольку мы жили ближе всех, а профессиональные фотографы (услугами коих пользовались немцы) в этот момент все были в командировках да разъездах.
Зрелище открылось нашему взору - страшное. Длинный жилой дом чудовищной силой взрыва был разделён на две далеко отстоящие друг от друга половины, между которыми лежали исковерканные части железобетонных конструкций, ещё совсем недавно бывших жилыми квартирами. В радиусе 200 метров некоторые машины были сплющены, а деревья повалены. Было полное ощущение какой-то страшной, апокалиптической силы, которая столь разительно контрастировала с тёплым солнечным осенним днём.
Погибших увезли ещё ночью, и теперь спасатели вслушивались в руины, надеясь, что найдут кого-то из ещё живых. Я сжал зубы и, стараясь не думать о случившемся, отснял плёнку и поехал в редакцию. На душе было скверно.
Через несколько дней в Москве взорвали ещё один жилой дом, на Каширском шоссе. И тоже глубокой ночью. И снова мне надо было ехать.
На этот раз погода будто оплакивала погибших. В отличие от Гурьянова, прессу на место происшествия не допускали. Даже корреспонденты НТВ выходили в прямой эфир в стороне двойного милицейского «кольца», в котором я с удивлением заметил даже генерала. Чем журналисты могли помешать спасателям - я не знаю. На первом взрыве и те и другие работали, не мешая друг другу - корректно и профессионально. Но, видимо, кто-то из высокого начальства решил, что «не надо создавать панику» и дал соответствующий приказ.
Но я прошёл на место взрыва. Позднее, анализируя, как мне это удалось, я подумал, что это стоит внести в учебники по журналистике. Или хотя бы читать на лекциях будущим работникам масс-медиа.
Я пристроился третьим к парню и девушке, которые, подойдя к милицейскому оцеплению показали удостоверения телерадиостудии МВД РФ. Поскольку я шёл за ними вплотную, стражи порядка решили, что мы все вместе и беспрепятственно нас пропустили. К тому же я был коротко стрижен, в чёрной кожаной куртке и по сути дела ничем не отличался от сотрудников в штатском. Свой небольшой фотоаппарат я предусмотрительно передвинул за спину.
Оказавшись перед вторым «кольцом», я незаметно покинул моих ни о чём не подозревавших спутников и пристроился к жителям пострадавшего дома, которых вели на место взрыва, для того, чтобы они могли найти свои вещи или опознать погибших.
Подойдя вместе со всеми к тому, что совсем недавно было многоквартирным зданиям, я снова незаметно ушел и стал фотографировать развалины, под которыми даже спасатели не надеялись найти живых. Дело в том, что в отличие от взрыва на Гурьянова, где железобетонные конструкции двух подъездов во многих местах сложились «домиками», в которых могли оставаться люди, на Каширке в результате взрыва, кирпичный дом просто осел. Весь. Представляя собой бесформенную груду битого кирпича.
…За полчаса некий бдительный страж порядка догадался проверить у меня документы, после чего, сообщив, что снимать прессе здесь быть запрещено, проводил меня до оцепления. Но я к тому времени успел уже отснять почти всю плёнку.
Мои фотоматериалы появились в немецком журнале «Фокус» и паре чешских иллюстрированных журналов. А по Москве пополз страх. Жителям казалось, что их дом вот-вот взорвут. Помню, как мы организовывали добровольные дружины и патрулировали вокруг в поисках подозрительных незнакомцев. Нашего участкового мы чуть ли не силой заставили проверить подвалы.
В результате теракта (мощность взрывного устройства составила 350 кг в тротиловом эквиваленте) на улице Гурьянова погибли более 100 человек, 690 человек получили ранения различной степени тяжести. На Каширке (мощность взрыва - 300 кг в тротиловом эквиваленте) погибли 124 человека, 7 человек получили ранения различной степени тяжести, пострадали 119 семей.
Постепенно, страх улетучивался, но вопросы оставались. В частности, всех интересовало, кто стоял за этим чудовищным злодеянием, совершенным не только в Москве, но и ранее в Буйнакске, а чуть позже, в Волгодонске?
Согласно официальным данным следствия, теракты были организованы и профинансированы руководителями незаконного вооружённого формирования Исламский институт «Кавказ» Эмиром аль-Хаттабом и Абу Умаром и связи тянулись чуть ли не в Аль-Каиду, к террористу № 1 в мире Усаме бин Ладену.
По одной из неофициальных, взрывы домов якобы осуществила ФСБ России, чтобы в рамках операции «Преемник» оправдать введение войск в Чечню, поднять рейтинг Владимира Путина и обеспечить его избрание президентом России.
Слухов и разных версий за эти годы было немало, но официально перед судом предстали не все обвиняемые в подготовке московских терактов. Денис Сайтаков и Равиль Ахмяров были убиты в Чечне, Хаким Абаев - в Ингушетии. Двое - Юсуф Крымшамхалов и Адам Деккушев были приговорены к пожизненному заключению. А непосредственный организатор, Ачимез Гочияев, по-прежнему находится в федеральном розыске.
Тогда в мире как-то обратили мало внимания на чёрный сентябрь в России, а зря. До 11 сентября 2001 года оставалось всего ничего.