Аксель Фредрик Айро - начальник финского Генштаба
Аксель Фредрик Айро (1898-1985)
начальник Генерального штаба, генерал-лейтенант, депутат парламента
А.Ф. Айро был ведущим офицером, отвечающим за военное планирование, как во время Зимней войны, так и во время Войны-продолжения. В Главной ставке он был самым близким человеком к главнокомандующему, маршалу Маннергейму. Новейшие исследования указывают также на важную роль Айро в оперативном планировании на случай войны в 1930-е гг.
Аксель Фредрик Айро перед второй мировой войной сыграл решающую роль в создании системы воинских частей, гарантировавших быструю мобилизацию. Из всех офицеров Главной ставки у Айро была, возможно, самая лучшая теоретическая и профессиональная подготовка, которую он получил в начале 1920-х гг. во Франции, одной из ведущих военных держав. Уже в 1930-е гг., будучи секретарем Совета обороны, он завоевал полное доверие Густава Маннергейма. Наиболее значимыми этапами карьеры Айро стали начало Зимней войны в 1939 г., наступление 1941 г. и победы в оборонительных боях на Карельском перешейке летом 1944 г. После войны Айро был арестован по подозрению в участии в организации тайных складов оружия на территории Финляндии. В послевоенные десятилетия Айро получил за свою неразговорчивость прозвище «молчаливый генерал». В конце своей активной общественной карьеры в 1958-1966 гг. он дважды избирался депутатом парламента.
Сын рабочего становится офицером
Аксель Фредрик Айро происходит из довольно скромной семьи из Турку. В школьном реестре в качестве профессии его отца записано «рабочий», хотя позднее встречается и вариант «домовладелец». В семье царил дух просвещения и феннофильства. В 1906 г. отец изменил фамилию семьи с Йохансон на Айро, а на стене в доме висел портрет Й.В. Снельмана. На прогрессивность и сознание важности образования указывает и то, что оба ребенка, Аксели и Арттури, были отданы в школу.
Школьные годы Аксели приходятся на второй период угнетения*. В реальном лицее Турку Айро впитал национальный, патриотический дух, к которому естественным образом прибавилось сопротивление всему русскому и феннофильство в языковом вопросе. Важную роль в развитии юноши сыграли летние каникулы, которые он проводил в Тарвасйоки в доме своего троюродного брата Эркки Юрьяня. Ребята из дома пастора в Тарвасйоки стали для Аксели товарищами, которые сыграли роль в его последующей жизни.
* так в Финляндии называется период 1907-1917 гг., когда царское правительство пыталось ограничить права автономии и проводить русификаторскую политику - А.К.
Молодые люди с воодушевлением восприняли начало первой мировой войны, желая победы Германии. До них дошла информация, что кое-кто из более старших юношей отправился из Турку в Германию «бойскаутами», но на самом деле получать военную подготовку. Однако Айро чувствовал свой долг перед родителями - сдать экзамен на аттестат зрелости. В школе он не был каким-то особенным учеником, хотя и вполне справлялся с программой. Впервые его способность сосредотачиваться проявилась во время сдачи выпускных экзаменов, когда ему удалось заметно улучшить свои отметки в аттестате и сдать экзамен довольно хорошо. Весной 1917 г. стал ощущаться свежий ветер революции. Айро со своими друзьями оптимистично относился к будущему. Осень, однако, внесла коррективы, и учеба юного студента так и не началась ни в Хельсинкском университете, ни в высшем техническом училище. Осенью Айро часто встречался с друзьями, и они обсуждали свои будущие действия в духе движения активизма.
В январе 1918 г., с началом гражданской войны, Айро удалось перебраться на территорию, контролируемую белыми. Он завербовался в батальон города Пори Туркуского полка. Но на фронт он попал не сразу, так как сначала проходил курсы в артиллерийской школе Пиетарсаари. Боевое крещение Айро прошел в Ахвола на Карельском перешейке. Бои при Ахвола стали самым кровавым и изматывающим сражением в позиционной войне, его называли даже «финским Верденом». После этих боев он участвовал в захвате Выборга в конце апреля.
По окончании войны Айро был фельдфебелем. Война оказала на него сильное воздействие, и он решил вместо учебы в техническом вузе выбрать карьеру офицера. Летом и осенью 1918 г. он продолжил воинскую службу, став затем неплохим командиром батареи в Лаппеенранта, куда был переведен. Учеба продолжалась в Финской артиллерийской школе и на специальных курсах. Несмотря на свой успех, Айро ничем не отличался от других молодых офицеров, прошедших гражданскую войну. Отъезд во Францию изменил все как по мановению волшебной палочки. Бесспорный талант Айро предопределил выбор, но присутствовала и доля удачи. Айро и позже считали «удачливым генералом», как называл его маршал Маннергейм.
«Французский офицер»
Три года напряженной учебы во Франции (1920-1923) стали толчком поразительно стремительной офицерской карьеры. Быстрый карьерный рост был в то время тем более сложным, что Айро не участвовал в егерским движении периода Первой мировой войны. Почти все высшие и средние посты были заняты бывшими егерями. За три года он в совершенстве выучил французский язык и хорошо познакомился с французской культурой и образом жизни. Трехгодичное обучения проходило без перерывов сначала в специальной кадетской школе в Сен-Сири, а затем, в течение двух лет в высшем военном училище в Париже. В последнем, известном и престижном учебном заведении, в то же время, но на более младшем курсе обучался Шарль де Голь.
Можно сказать, что Айро в те годы по своему мировоззрению стал «французским офицером», который привык видеть значение обороны и оборонительного боя, а также связанную с этим роль укреплений. Франция при помощи крепкой обороны вышла из первой мировой войны победительницей. Айро демонстрировал отличный от многих офицеров-егерей взгляд на эти вопросы. Во время учебы во Франции Айро случайно познакомился с французским переводом книги китайского стратега Сунн-Цзуна «Искусство ведения войны». Айро настолько высоко ценил эту книгу, позднее ставшую предметом восхищения, в частности, Мао Дзедуна, что во время Второй мировой войны посоветовал прочитать ее маршалу Маннергейму. Маршал действительно прочитал произведение и посчитал его интересным. Другим объектом интереса Айро был прусский военный теоретик генерал Карл фон Клаузевиц.
Айро крупно повезло в том смысле, что на родине ему сразу же удалось применить свои знания и умения. Уже после кратковременной службы в двух воинских частях в 1920-30-е гг. он сосредоточился на работе в Генеральном штабе. Будучи начальником оперативного отделения Генерального штаба, а затем возглавляя отдел, он существенно повлиял на планы обороны Финляндии. В 1930-е гг. от егерского наступательного оптимизма 1920-х гг. был осуществлен переход к оборонительному реализму Айро.
Будущий главнокомандующий, маршал Маннергейм и молодой начальник оперативного отдела познакомились, когда в 1933 г. Айро был назначен секретарем Совета обороны. Маннергейм был явно доволен своим помощником. В знак доверия Айро был назначен военным экспертом и советником на переговорах со Швецией по вопросам совместной обороны Аландских островов. Выбор был неожиданным, потому что Айро как «подлинный финн» не соглашался говорить на шведском языке. Он использовал на переговорах французский, вызвав этим раздражение шведской стороны.
Творец чуда Зимней войны
Традиционно в историографии Айро подчеркнуто рассматривается как «человек Маннергейма». Это действительно имеет место, так как их совместная работа непрерывно продолжалась более десяти лет - со времен работы в Совете обороны, во время Зимней войны и Войны-продолжения и вплоть до 1945 г. Однако по многим важным вопросам их мнения не совпадали. Это проявилось уже осенью 1939 г. во время переговоров в Москве, когда начальник оперативного отдела, в отличие от маршала, стоял на абсолютно непреклонной позиции по отношению к требованиям Советского Союза. Такого же мнения был министр обороны Юхо Ниукканен, выходец с Карельского перешейка и член Аграрного союза. Оба они находились в тесном взаимодействии.
Вскоре после начала войны главнокомандующий назначил Айро главным квартирмейстером, на должность, которой не существовало в мирное время. Таким образом, полковник Айро приобрел статус, позволявший ему осуществлять руководство всей оперативной деятельностью Главной ставки. Начальник Генерального штаба генерал-лейтенант K.Л. Эш был отстранен от рассмотрения оперативных вопросов. После неудачного наступления IV Армейского корпуса в Ладожской Карелии маршал Маннергейм больше не принимал решений, расходившихся с предложениями Айро.
В обстановке войны Айро смог полностью проявить себя. В несколько хаотичной ситуации начала Зимней войны он оставался холоден и спокоен, вселяя тем самым в свое окружение и в главнокомандующего уверенность в эффективности оборонительной тактики. Размышляя над ведением операций, он проявлял блестящий талант быстро и в комплексе представлять картину событий и делать соответствующие выводы. Огромная трудоспособность и умение долго обходиться без сна имели большое преимущество в тяжелой обстановке войны.
На небольшой территории Карельского перешейка Айро проводил оборонительную тактику, не всегда совпадавшую со взглядами главнокомандующего. В этом он был больше на стороне командующего соединениями на перешейке генерал-лейтенанта Х.В. Остермана, чем на стороне главнокомандующего. В Ладожской Карелии и на северном фронте он, наоборот, действовал в духе активного наступления. После отражения финнами первого развернутого наступления советских частей на перешейке в декабре, наступление началось на севере. С точки зрения боевого духа, первая значительная победа была достигнута в Толваярви. После этого, умело изменив направление главного удара, удалось разбить врага на всех направлениях: в Петсамо, Салла, Суомуссалми и Кухмо. В Ладожской Карелии IV Армейскому корпусу удалось окружить значительную часть наступавшей Красной армии.
Победы над превосходящим по силе врагом в оборонительных боях в Северном Приладожье с полным основанием можно считать выдающимся достижением даже в масштабе мировой военной истории. Роль Айро в этих успехах была центральной. Победы на северном и восточном фронтах в январе 1940 г. внушили оперативному руководству чрезмерный оптимизм. На этих фронтах на какое-то время удалось закрепить успех, тогда как на Карельском перешейке приходилось удовлетворяться активной обороной, изматывающими боями. Вполне возможно, что чрезмерная уверенность в прочности линии Маннергейма и честолюбие повлияли на то, что главнокомандующий по совету главного квартирмейстера большую часть новых соединений сосредоточил на северном берегу Ладоги. Судьба Финляндии решалась на Карельском перешейке.
Впоследствии, сразу после войны, в интервью и статье, опубликованной в 1951 г. в воспоминаниях Юхо Ниукканена, приводилось мнение Айро, что на линии Маннергейма в районе Сумма не могло произойти настоящего прорыва. В этой же связи он говорил, что в марте в Выборгском заливе не было никакой катастрофы. По мнению Айро, войну следовало продолжать, и ее можно было бы с успехом вести с помощью союзников вплоть до весны 1940 г. Сторонники продолжения войны, которые были как в армейском руководстве, так и в правительстве, остались в меньшинстве. Уставший и больной главнокомандующий, а также премьер-министр Ристо Рюти и министр иностранных дел Вяйнё Таннер выступили за заключение мира. По мнению Айро, политическое руководство запаниковало. Более спокойными действиями Финляндия, сохранив нервы, могла бы прийти к более выгодному миру.
Ситуацию в Главной ставке времен Зимней войны и Войны-продолжения Айро описывал позднее как «неразбериху», которая не могла служить примером ни для какой другой организации. В основе всего лежали личные связи Маннергейма и принципы организации работы мирного времени. Статус начальника генерального штаба имел свои особенности. Ни начальник Генштаба во время Зимней войны К.Л. Эш, ни его преемники периода перемирия и Войны-продолжения Эдвард Ханель и Эрик Хейнрикс не могли вмешиваться в планирование операций, не говоря уже о том, чтобы осуществлять командование. Эта деятельность и представление докладов полностью находились в руках главного квартирмейстера.
Айро и курс на Германию
На последнем этапе Зимней войны Айро еще надеялся на помощь западных союзников. Крах Франции в мае-июне 1940 г. в результате молниеносной войны Германии означал полную смену декораций. От Франции и даже от Англии не следовало ожидать поддержки. На эффективную помощь Швеции Айро не надеялся даже в 1930-е гг.
Ситуация после Зимней войны, по его мнению, отнюдь не улучшилась. Поворот в сторону Германии был для Айро неприятен. В молодости, в возрасте, открытом любому влиянию, он три года жил и учился во Франции и по некоторым причинам всегда чувствовал антипатию к Германии. Такая позиция не осталась незамеченной немцами. Во время Войны-продолжения в докладе, подготовленном немецкой тайной полицией Гестапо, Айро был подвергнут жесткой критике. В докладе отмечались симпатии Айро к Франции и его связи, и описывалось его отрицательное отношение к офицерам-егерям. Особенно немцы боялись его опасного влияния на Маннергейма, которого и так считали англофилом. У Айро с самого начала было реальное представление о подготовленности немецких войск к ведению операций в Лапландии и Восточной Карелии. Совершив в конце зимы 1941 г. по приказу главнокомандующего двухнедельную рекогносцировочную поездку в район между Петсамо и Салла, больше всего интересовавший немцев, Айро лаконично и с сарказмом рапортовал: «Не пройдет ни русский, ни немец, господин Маршал!»
Айро не был так называемым «пламенным активистом» и не участвовал, как многие его товарищи, в военных походах в Восточную Карелию в начале 1920-х гг. Однако в силу своего служебного положения ему все же пришлось стать одним из главных архитекторов военной кампании, направленной на Восточную Карелию. В мае 1941 г. он составил для главнокомандующего памятную записку, в которой изложил варианты проведения будущих границ. План был весьма умеренным. В ноябре 1941 г., после продвижения финских войск вглубь Восточной Карелии, планы Айро стали значительно более далеко идущими. Он планировал даже присоединение к Финляндии Кольского полуострова. В отношении Ленинграда Айро стоял на той же позиции, что и Маннергейм: на него не следовало наступать. Однако позже он критиковал главнокомандующего за то, что тот заявил немцам, что финские войска не будут двигаться дальше линии стратегической обороны.
Когда немцы стали оказывать на финнов давление, побуждая их перерезать стратегически важную Мурманскую железную дорогу в районе станции Сорока, Айро получил задание подготовить эту операцию. Он попросил в помощники двух генерал-майоров, Эркки Рааппана и Рубена Лагуса. Из-за отрицательного отношения к операции главнокомандующего и президента республики она не была осуществлена. Айро до самой своей смерти был убежден, что дорогу можно было бы перерезать. То, что эта мера, вероятно, привела бы к объявлению Соединенными Штатами войны Финляндии, по мнению Айро, в той ситуации не имело большого значения. Айро был, прежде всего, профессиональным военным, который мало задумывался над политическими вопросами. Он, по собственному выражению, никогда не разговаривал с главнокомандующим о политике.
«Ворота» Карельского перешейка
9 июня 1944 г. Советский Союз развернул успешное наступление на Финляндию. С этого времени в публичных дискуссиях, мемуарах и исследованиях по военной истории не прекращается обсуждение того, как стал возможен прорыв и кто несет ответственность за катастрофическое развитие событий.
Командующий войсками на перешейке, генерал-лейтенант K.Л. Эш обвинял, прежде всего, разведывательную службу Главной ставки, то есть полковника Аладара Паасонена, за приукрашивание разведывательных данных. Паасонен винил оперативное руководство, прежде всего, Айро и начальника оперативного отдела, полковника Вало Нихтиля. Нихтиля обвинял Айро, так же как и тогдашний премьер-министр Эдвин Линкомиес. Начальник Генерального штаба, пехотный генерал Эрик Хейнрикс свалил вину на плечи стареющего главнокомандующего, который «из-за деревьев леса не видел». Айро отвергал обвинения и критиковал командира Олонецкой группировки генерал-лейтенанта Пааво Талвела за отказ от сопротивления. В многочисленной литературе, касающейся этого вопроса, также выдвигаются обвинения в адрес командующего IV Армейским корпусом генерал- лейтенанта Тааветти Лаатикайнена, начальника 1 Дивизии, командира полка или просто финского солдата, рядового, который не окапывался, а с большим удовольствием загорал.
Документ за документом перечисляются те приказы, которыми Главная ставка наращивала численность войск на Карельском перешейке. Зимой и весной 1944 г. главнокомандующий подчеркнул необходимость готовности на случай ожидаемого развернутого наступления советских войск. Однако никакого решительного усиления боеготовности не произошло. «Для этого нужна была жестокая действительность», - как отметил в своих воспоминаниях Эш.
О хладнокровии Айро во время войны ходили почти легенды. Вполне возможно, что именно это «чрезмерное спокойствие» повлияло на то, что даже накануне развернутого наступления на фронте не происходило тщательной подготовки к обороне. С другой стороны, спокойствие Айро было необычайно важной чертой во время оборонительных боев. Он не терял самообладания. С холодным спокойствием начались мероприятия для оказания сопротивления, сосредоточение пехотных взводов и полевой артиллерии на пути продвижения противника, в районе Тали-Ихантала, в Выборгском заливе и в Вуосалми. Успешные сдерживающие бои в Восточной и Ладожской Карелии и эффективное сосредоточение войск к северо- западу от Выборга, наряду с улучшившейся с точки зрения Финляндии общей ситуацией, привели к хорошему результату. Советские войска не достигли даже своей промежуточной цели, реки Кюмийоки.
Когда в августе 1944 г. Маннергейм стал президентом республики, положение Айро стало еще более высоким. Во время Лапландской войны против немцев Айро нес главную ответственность за планирование и осуществление операций. Главнокомандующий назначил его в начале декабря начальником Главного штаба. Главнокомандующий был удовлетворен действиями Айро. Об этом свидетельствует то, что 18 октября ему был вручен Крест Маннергейма (Крест Свободы 2 степени), а в январе 1945 г. - Крест Свободы 1 степени с нагрудной звездой, мечами и дубовой ветвью. Военная карьера Айро до самого конца шла по восходящей.
Из тюрьмы в политику
В интервью, данном в 1968 г., Айро рассказал о подготовке к партизанской войне против советских войск. По его мнению, первые планы подготовки были составлены в конце 1944 г., сразу после подписания договора Рюти-Риббентропа. Айро незадолго до своей смерти признался, что он был осведомлен о подготовке и осуществлении той же осенью планов устройства тайных складов оружия. Начальник генерального штаба был арестован в июне 1945 г. по подозрению в измене родине, и в сентябре того же года его поместили в «изолятор» как обвиняемого в участии в незаконной подготовке вооруженных действий.
О силе духа и воли Айро свидетельствует то, что почти 33 месяца тюрьмы не сломили его, хотя представители коммунистов из государственной полиции (так называемая «красная Валпо») оказывали на него всяческое давление. Айро удалось тайно передать из тюрьмы рукопись своей книги «Мобилизационный заговор». Книга молниеносно распространялась из рук в руки, и Валпо удалось конфисковать только несколько сотен экземпляров из пятитысячного тиража.
После освобождения Айро весной 1948 г. президент республики распорядился об увольнении его с действующей службы - «ради общего блага». Генерал, которому только что исполнилось 50 лет, переехал к семье в усадьбу Ристинтайпале, расположенную в сельской коммуне Хейнола. Приняв сначала участие в муниципальной политике в качестве представителя Национальной коалиционной партии, в 1956 г. он выставил свою кандидатуру в выборщики президента республики. Успех вдохновил его в 1958 г. выдвинуть свою кандидатуру в депутаты парламента. В 1962 г. он вновь был выборщиком президента и стал на второй срок депутатом. Айро пользовался в парламенте большим уважением, но в практической работе парламента он проявил себя весьма пассивно. Айро не был политиком.
Как следует из новейших исследований, в 1950-е гг. существовали предварительные планы, согласно которым с наступлением возможной войны Айро был бы назначен либо главнокомандующим, либо, по крайней мере, на один из руководящих постов в армии. Айро не стал полным генералом, но в знак признания президент Мауно Койвисто 6 декабря 1982 г. вручил ему большой крест Ордена Белой Розы с мечами.
Мартти Туртола
Приложение:
Аксель Фредрик Йохансон, с 1906 Айро, род. 14.2.1898 Турку, умер 9.5.1985 Хейнола. Родители: Отто Фредрик Йохансон, домовладелец, и Аманда Вильгельмина Грёнлунд. Жена: 1924 - Айно Вильгельмина Вуори, родители жены: Йохан Хенрик Вуори, земледелец, и Вильгельмина Лехтинен. Дети: Айла Айно (Айро-Пауль), род. 1926; Анья Айно (Айро-Пелтола), род. 1928.
начальник Генерального штаба, генерал-лейтенант, депутат парламента
А.Ф. Айро был ведущим офицером, отвечающим за военное планирование, как во время Зимней войны, так и во время Войны-продолжения. В Главной ставке он был самым близким человеком к главнокомандующему, маршалу Маннергейму. Новейшие исследования указывают также на важную роль Айро в оперативном планировании на случай войны в 1930-е гг.
Аксель Фредрик Айро перед второй мировой войной сыграл решающую роль в создании системы воинских частей, гарантировавших быструю мобилизацию. Из всех офицеров Главной ставки у Айро была, возможно, самая лучшая теоретическая и профессиональная подготовка, которую он получил в начале 1920-х гг. во Франции, одной из ведущих военных держав. Уже в 1930-е гг., будучи секретарем Совета обороны, он завоевал полное доверие Густава Маннергейма. Наиболее значимыми этапами карьеры Айро стали начало Зимней войны в 1939 г., наступление 1941 г. и победы в оборонительных боях на Карельском перешейке летом 1944 г. После войны Айро был арестован по подозрению в участии в организации тайных складов оружия на территории Финляндии. В послевоенные десятилетия Айро получил за свою неразговорчивость прозвище «молчаливый генерал». В конце своей активной общественной карьеры в 1958-1966 гг. он дважды избирался депутатом парламента.
Сын рабочего становится офицером
Аксель Фредрик Айро происходит из довольно скромной семьи из Турку. В школьном реестре в качестве профессии его отца записано «рабочий», хотя позднее встречается и вариант «домовладелец». В семье царил дух просвещения и феннофильства. В 1906 г. отец изменил фамилию семьи с Йохансон на Айро, а на стене в доме висел портрет Й.В. Снельмана. На прогрессивность и сознание важности образования указывает и то, что оба ребенка, Аксели и Арттури, были отданы в школу.
Школьные годы Аксели приходятся на второй период угнетения*. В реальном лицее Турку Айро впитал национальный, патриотический дух, к которому естественным образом прибавилось сопротивление всему русскому и феннофильство в языковом вопросе. Важную роль в развитии юноши сыграли летние каникулы, которые он проводил в Тарвасйоки в доме своего троюродного брата Эркки Юрьяня. Ребята из дома пастора в Тарвасйоки стали для Аксели товарищами, которые сыграли роль в его последующей жизни.
* так в Финляндии называется период 1907-1917 гг., когда царское правительство пыталось ограничить права автономии и проводить русификаторскую политику - А.К.
Молодые люди с воодушевлением восприняли начало первой мировой войны, желая победы Германии. До них дошла информация, что кое-кто из более старших юношей отправился из Турку в Германию «бойскаутами», но на самом деле получать военную подготовку. Однако Айро чувствовал свой долг перед родителями - сдать экзамен на аттестат зрелости. В школе он не был каким-то особенным учеником, хотя и вполне справлялся с программой. Впервые его способность сосредотачиваться проявилась во время сдачи выпускных экзаменов, когда ему удалось заметно улучшить свои отметки в аттестате и сдать экзамен довольно хорошо. Весной 1917 г. стал ощущаться свежий ветер революции. Айро со своими друзьями оптимистично относился к будущему. Осень, однако, внесла коррективы, и учеба юного студента так и не началась ни в Хельсинкском университете, ни в высшем техническом училище. Осенью Айро часто встречался с друзьями, и они обсуждали свои будущие действия в духе движения активизма.
В январе 1918 г., с началом гражданской войны, Айро удалось перебраться на территорию, контролируемую белыми. Он завербовался в батальон города Пори Туркуского полка. Но на фронт он попал не сразу, так как сначала проходил курсы в артиллерийской школе Пиетарсаари. Боевое крещение Айро прошел в Ахвола на Карельском перешейке. Бои при Ахвола стали самым кровавым и изматывающим сражением в позиционной войне, его называли даже «финским Верденом». После этих боев он участвовал в захвате Выборга в конце апреля.
По окончании войны Айро был фельдфебелем. Война оказала на него сильное воздействие, и он решил вместо учебы в техническом вузе выбрать карьеру офицера. Летом и осенью 1918 г. он продолжил воинскую службу, став затем неплохим командиром батареи в Лаппеенранта, куда был переведен. Учеба продолжалась в Финской артиллерийской школе и на специальных курсах. Несмотря на свой успех, Айро ничем не отличался от других молодых офицеров, прошедших гражданскую войну. Отъезд во Францию изменил все как по мановению волшебной палочки. Бесспорный талант Айро предопределил выбор, но присутствовала и доля удачи. Айро и позже считали «удачливым генералом», как называл его маршал Маннергейм.
«Французский офицер»
Три года напряженной учебы во Франции (1920-1923) стали толчком поразительно стремительной офицерской карьеры. Быстрый карьерный рост был в то время тем более сложным, что Айро не участвовал в егерским движении периода Первой мировой войны. Почти все высшие и средние посты были заняты бывшими егерями. За три года он в совершенстве выучил французский язык и хорошо познакомился с французской культурой и образом жизни. Трехгодичное обучения проходило без перерывов сначала в специальной кадетской школе в Сен-Сири, а затем, в течение двух лет в высшем военном училище в Париже. В последнем, известном и престижном учебном заведении, в то же время, но на более младшем курсе обучался Шарль де Голь.
Можно сказать, что Айро в те годы по своему мировоззрению стал «французским офицером», который привык видеть значение обороны и оборонительного боя, а также связанную с этим роль укреплений. Франция при помощи крепкой обороны вышла из первой мировой войны победительницей. Айро демонстрировал отличный от многих офицеров-егерей взгляд на эти вопросы. Во время учебы во Франции Айро случайно познакомился с французским переводом книги китайского стратега Сунн-Цзуна «Искусство ведения войны». Айро настолько высоко ценил эту книгу, позднее ставшую предметом восхищения, в частности, Мао Дзедуна, что во время Второй мировой войны посоветовал прочитать ее маршалу Маннергейму. Маршал действительно прочитал произведение и посчитал его интересным. Другим объектом интереса Айро был прусский военный теоретик генерал Карл фон Клаузевиц.
Айро крупно повезло в том смысле, что на родине ему сразу же удалось применить свои знания и умения. Уже после кратковременной службы в двух воинских частях в 1920-30-е гг. он сосредоточился на работе в Генеральном штабе. Будучи начальником оперативного отделения Генерального штаба, а затем возглавляя отдел, он существенно повлиял на планы обороны Финляндии. В 1930-е гг. от егерского наступательного оптимизма 1920-х гг. был осуществлен переход к оборонительному реализму Айро.
Будущий главнокомандующий, маршал Маннергейм и молодой начальник оперативного отдела познакомились, когда в 1933 г. Айро был назначен секретарем Совета обороны. Маннергейм был явно доволен своим помощником. В знак доверия Айро был назначен военным экспертом и советником на переговорах со Швецией по вопросам совместной обороны Аландских островов. Выбор был неожиданным, потому что Айро как «подлинный финн» не соглашался говорить на шведском языке. Он использовал на переговорах французский, вызвав этим раздражение шведской стороны.
Творец чуда Зимней войны
Традиционно в историографии Айро подчеркнуто рассматривается как «человек Маннергейма». Это действительно имеет место, так как их совместная работа непрерывно продолжалась более десяти лет - со времен работы в Совете обороны, во время Зимней войны и Войны-продолжения и вплоть до 1945 г. Однако по многим важным вопросам их мнения не совпадали. Это проявилось уже осенью 1939 г. во время переговоров в Москве, когда начальник оперативного отдела, в отличие от маршала, стоял на абсолютно непреклонной позиции по отношению к требованиям Советского Союза. Такого же мнения был министр обороны Юхо Ниукканен, выходец с Карельского перешейка и член Аграрного союза. Оба они находились в тесном взаимодействии.
Вскоре после начала войны главнокомандующий назначил Айро главным квартирмейстером, на должность, которой не существовало в мирное время. Таким образом, полковник Айро приобрел статус, позволявший ему осуществлять руководство всей оперативной деятельностью Главной ставки. Начальник Генерального штаба генерал-лейтенант K.Л. Эш был отстранен от рассмотрения оперативных вопросов. После неудачного наступления IV Армейского корпуса в Ладожской Карелии маршал Маннергейм больше не принимал решений, расходившихся с предложениями Айро.
В обстановке войны Айро смог полностью проявить себя. В несколько хаотичной ситуации начала Зимней войны он оставался холоден и спокоен, вселяя тем самым в свое окружение и в главнокомандующего уверенность в эффективности оборонительной тактики. Размышляя над ведением операций, он проявлял блестящий талант быстро и в комплексе представлять картину событий и делать соответствующие выводы. Огромная трудоспособность и умение долго обходиться без сна имели большое преимущество в тяжелой обстановке войны.
На небольшой территории Карельского перешейка Айро проводил оборонительную тактику, не всегда совпадавшую со взглядами главнокомандующего. В этом он был больше на стороне командующего соединениями на перешейке генерал-лейтенанта Х.В. Остермана, чем на стороне главнокомандующего. В Ладожской Карелии и на северном фронте он, наоборот, действовал в духе активного наступления. После отражения финнами первого развернутого наступления советских частей на перешейке в декабре, наступление началось на севере. С точки зрения боевого духа, первая значительная победа была достигнута в Толваярви. После этого, умело изменив направление главного удара, удалось разбить врага на всех направлениях: в Петсамо, Салла, Суомуссалми и Кухмо. В Ладожской Карелии IV Армейскому корпусу удалось окружить значительную часть наступавшей Красной армии.
Победы над превосходящим по силе врагом в оборонительных боях в Северном Приладожье с полным основанием можно считать выдающимся достижением даже в масштабе мировой военной истории. Роль Айро в этих успехах была центральной. Победы на северном и восточном фронтах в январе 1940 г. внушили оперативному руководству чрезмерный оптимизм. На этих фронтах на какое-то время удалось закрепить успех, тогда как на Карельском перешейке приходилось удовлетворяться активной обороной, изматывающими боями. Вполне возможно, что чрезмерная уверенность в прочности линии Маннергейма и честолюбие повлияли на то, что главнокомандующий по совету главного квартирмейстера большую часть новых соединений сосредоточил на северном берегу Ладоги. Судьба Финляндии решалась на Карельском перешейке.
Впоследствии, сразу после войны, в интервью и статье, опубликованной в 1951 г. в воспоминаниях Юхо Ниукканена, приводилось мнение Айро, что на линии Маннергейма в районе Сумма не могло произойти настоящего прорыва. В этой же связи он говорил, что в марте в Выборгском заливе не было никакой катастрофы. По мнению Айро, войну следовало продолжать, и ее можно было бы с успехом вести с помощью союзников вплоть до весны 1940 г. Сторонники продолжения войны, которые были как в армейском руководстве, так и в правительстве, остались в меньшинстве. Уставший и больной главнокомандующий, а также премьер-министр Ристо Рюти и министр иностранных дел Вяйнё Таннер выступили за заключение мира. По мнению Айро, политическое руководство запаниковало. Более спокойными действиями Финляндия, сохранив нервы, могла бы прийти к более выгодному миру.
Ситуацию в Главной ставке времен Зимней войны и Войны-продолжения Айро описывал позднее как «неразбериху», которая не могла служить примером ни для какой другой организации. В основе всего лежали личные связи Маннергейма и принципы организации работы мирного времени. Статус начальника генерального штаба имел свои особенности. Ни начальник Генштаба во время Зимней войны К.Л. Эш, ни его преемники периода перемирия и Войны-продолжения Эдвард Ханель и Эрик Хейнрикс не могли вмешиваться в планирование операций, не говоря уже о том, чтобы осуществлять командование. Эта деятельность и представление докладов полностью находились в руках главного квартирмейстера.
Айро и курс на Германию
На последнем этапе Зимней войны Айро еще надеялся на помощь западных союзников. Крах Франции в мае-июне 1940 г. в результате молниеносной войны Германии означал полную смену декораций. От Франции и даже от Англии не следовало ожидать поддержки. На эффективную помощь Швеции Айро не надеялся даже в 1930-е гг.
Ситуация после Зимней войны, по его мнению, отнюдь не улучшилась. Поворот в сторону Германии был для Айро неприятен. В молодости, в возрасте, открытом любому влиянию, он три года жил и учился во Франции и по некоторым причинам всегда чувствовал антипатию к Германии. Такая позиция не осталась незамеченной немцами. Во время Войны-продолжения в докладе, подготовленном немецкой тайной полицией Гестапо, Айро был подвергнут жесткой критике. В докладе отмечались симпатии Айро к Франции и его связи, и описывалось его отрицательное отношение к офицерам-егерям. Особенно немцы боялись его опасного влияния на Маннергейма, которого и так считали англофилом. У Айро с самого начала было реальное представление о подготовленности немецких войск к ведению операций в Лапландии и Восточной Карелии. Совершив в конце зимы 1941 г. по приказу главнокомандующего двухнедельную рекогносцировочную поездку в район между Петсамо и Салла, больше всего интересовавший немцев, Айро лаконично и с сарказмом рапортовал: «Не пройдет ни русский, ни немец, господин Маршал!»
Айро не был так называемым «пламенным активистом» и не участвовал, как многие его товарищи, в военных походах в Восточную Карелию в начале 1920-х гг. Однако в силу своего служебного положения ему все же пришлось стать одним из главных архитекторов военной кампании, направленной на Восточную Карелию. В мае 1941 г. он составил для главнокомандующего памятную записку, в которой изложил варианты проведения будущих границ. План был весьма умеренным. В ноябре 1941 г., после продвижения финских войск вглубь Восточной Карелии, планы Айро стали значительно более далеко идущими. Он планировал даже присоединение к Финляндии Кольского полуострова. В отношении Ленинграда Айро стоял на той же позиции, что и Маннергейм: на него не следовало наступать. Однако позже он критиковал главнокомандующего за то, что тот заявил немцам, что финские войска не будут двигаться дальше линии стратегической обороны.
Когда немцы стали оказывать на финнов давление, побуждая их перерезать стратегически важную Мурманскую железную дорогу в районе станции Сорока, Айро получил задание подготовить эту операцию. Он попросил в помощники двух генерал-майоров, Эркки Рааппана и Рубена Лагуса. Из-за отрицательного отношения к операции главнокомандующего и президента республики она не была осуществлена. Айро до самой своей смерти был убежден, что дорогу можно было бы перерезать. То, что эта мера, вероятно, привела бы к объявлению Соединенными Штатами войны Финляндии, по мнению Айро, в той ситуации не имело большого значения. Айро был, прежде всего, профессиональным военным, который мало задумывался над политическими вопросами. Он, по собственному выражению, никогда не разговаривал с главнокомандующим о политике.
«Ворота» Карельского перешейка
9 июня 1944 г. Советский Союз развернул успешное наступление на Финляндию. С этого времени в публичных дискуссиях, мемуарах и исследованиях по военной истории не прекращается обсуждение того, как стал возможен прорыв и кто несет ответственность за катастрофическое развитие событий.
Командующий войсками на перешейке, генерал-лейтенант K.Л. Эш обвинял, прежде всего, разведывательную службу Главной ставки, то есть полковника Аладара Паасонена, за приукрашивание разведывательных данных. Паасонен винил оперативное руководство, прежде всего, Айро и начальника оперативного отдела, полковника Вало Нихтиля. Нихтиля обвинял Айро, так же как и тогдашний премьер-министр Эдвин Линкомиес. Начальник Генерального штаба, пехотный генерал Эрик Хейнрикс свалил вину на плечи стареющего главнокомандующего, который «из-за деревьев леса не видел». Айро отвергал обвинения и критиковал командира Олонецкой группировки генерал-лейтенанта Пааво Талвела за отказ от сопротивления. В многочисленной литературе, касающейся этого вопроса, также выдвигаются обвинения в адрес командующего IV Армейским корпусом генерал- лейтенанта Тааветти Лаатикайнена, начальника 1 Дивизии, командира полка или просто финского солдата, рядового, который не окапывался, а с большим удовольствием загорал.
Документ за документом перечисляются те приказы, которыми Главная ставка наращивала численность войск на Карельском перешейке. Зимой и весной 1944 г. главнокомандующий подчеркнул необходимость готовности на случай ожидаемого развернутого наступления советских войск. Однако никакого решительного усиления боеготовности не произошло. «Для этого нужна была жестокая действительность», - как отметил в своих воспоминаниях Эш.
О хладнокровии Айро во время войны ходили почти легенды. Вполне возможно, что именно это «чрезмерное спокойствие» повлияло на то, что даже накануне развернутого наступления на фронте не происходило тщательной подготовки к обороне. С другой стороны, спокойствие Айро было необычайно важной чертой во время оборонительных боев. Он не терял самообладания. С холодным спокойствием начались мероприятия для оказания сопротивления, сосредоточение пехотных взводов и полевой артиллерии на пути продвижения противника, в районе Тали-Ихантала, в Выборгском заливе и в Вуосалми. Успешные сдерживающие бои в Восточной и Ладожской Карелии и эффективное сосредоточение войск к северо- западу от Выборга, наряду с улучшившейся с точки зрения Финляндии общей ситуацией, привели к хорошему результату. Советские войска не достигли даже своей промежуточной цели, реки Кюмийоки.
Когда в августе 1944 г. Маннергейм стал президентом республики, положение Айро стало еще более высоким. Во время Лапландской войны против немцев Айро нес главную ответственность за планирование и осуществление операций. Главнокомандующий назначил его в начале декабря начальником Главного штаба. Главнокомандующий был удовлетворен действиями Айро. Об этом свидетельствует то, что 18 октября ему был вручен Крест Маннергейма (Крест Свободы 2 степени), а в январе 1945 г. - Крест Свободы 1 степени с нагрудной звездой, мечами и дубовой ветвью. Военная карьера Айро до самого конца шла по восходящей.
Из тюрьмы в политику
В интервью, данном в 1968 г., Айро рассказал о подготовке к партизанской войне против советских войск. По его мнению, первые планы подготовки были составлены в конце 1944 г., сразу после подписания договора Рюти-Риббентропа. Айро незадолго до своей смерти признался, что он был осведомлен о подготовке и осуществлении той же осенью планов устройства тайных складов оружия. Начальник генерального штаба был арестован в июне 1945 г. по подозрению в измене родине, и в сентябре того же года его поместили в «изолятор» как обвиняемого в участии в незаконной подготовке вооруженных действий.
О силе духа и воли Айро свидетельствует то, что почти 33 месяца тюрьмы не сломили его, хотя представители коммунистов из государственной полиции (так называемая «красная Валпо») оказывали на него всяческое давление. Айро удалось тайно передать из тюрьмы рукопись своей книги «Мобилизационный заговор». Книга молниеносно распространялась из рук в руки, и Валпо удалось конфисковать только несколько сотен экземпляров из пятитысячного тиража.
После освобождения Айро весной 1948 г. президент республики распорядился об увольнении его с действующей службы - «ради общего блага». Генерал, которому только что исполнилось 50 лет, переехал к семье в усадьбу Ристинтайпале, расположенную в сельской коммуне Хейнола. Приняв сначала участие в муниципальной политике в качестве представителя Национальной коалиционной партии, в 1956 г. он выставил свою кандидатуру в выборщики президента республики. Успех вдохновил его в 1958 г. выдвинуть свою кандидатуру в депутаты парламента. В 1962 г. он вновь был выборщиком президента и стал на второй срок депутатом. Айро пользовался в парламенте большим уважением, но в практической работе парламента он проявил себя весьма пассивно. Айро не был политиком.
Как следует из новейших исследований, в 1950-е гг. существовали предварительные планы, согласно которым с наступлением возможной войны Айро был бы назначен либо главнокомандующим, либо, по крайней мере, на один из руководящих постов в армии. Айро не стал полным генералом, но в знак признания президент Мауно Койвисто 6 декабря 1982 г. вручил ему большой крест Ордена Белой Розы с мечами.
Мартти Туртола
Приложение:
Аксель Фредрик Йохансон, с 1906 Айро, род. 14.2.1898 Турку, умер 9.5.1985 Хейнола. Родители: Отто Фредрик Йохансон, домовладелец, и Аманда Вильгельмина Грёнлунд. Жена: 1924 - Айно Вильгельмина Вуори, родители жены: Йохан Хенрик Вуори, земледелец, и Вильгельмина Лехтинен. Дети: Айла Айно (Айро-Пауль), род. 1926; Анья Айно (Айро-Пелтола), род. 1928.