Чёртова дюжина в квадрате (часть 1)
Статья 169. Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности
Сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна.
При наличии умысла у обеих сторон такой сделки - в случае исполнения сделки обеими сторонами - в доход Российской Федерации взыскивается все полученное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход Российской Федерации все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного.
При наличии умысла лишь у одной из сторон такой сделки все полученное ею по сделке должно быть возвращено другой стороне, а полученное последней либо причитавшееся ей в возмещение исполненного взыскивается в доход Российской Федерации. (ГК РФ)
"Чёртова дюжина в квадрате" - эпитет, который "прилип" к статье 169 ГК РФ. Сколько сломано копий об эту статью, аргументы и "за" и "против" одинаково весомы и... неопределенным. И её сторонники, и её противники вынужденны при её обсуждении выходить далеко за пределы правового поля прибегая к нетривиальным доводам.
"Прообраз этой конфискационной статьи появился в 1922 году по настоянию недоучившегося юриста, получил развитие при правителе, промышлявшем до октябрьского переворота разбоем, и остается политическим инструментом до сегодняшнего дня. Легализованный произвол и грабеж - вот смысл этой абсурдной с юридической точки зрения, но порождающей коррупцию и особо опасной для общества статьи." - эмоционально аргументирует свою позицию Вадим Маратович Зарипов, эксперт по налогам юридической компании «Пепеляев, Гольцблат и партнеры»
Юридического разрешения спор о толковании этой статьи не имеет. Химиотерапия в виде «правильного толкования» здесь не поможет, потому что сама ст. 169 ГК РФ не допускает компромисса. Нужно брать скальпель и вырезать ее, как раковую опухоль, а не оставлять трусливо «на всякий случай».
Если вдуматься, юристами всерьез ведутся научные дискуссии о статье, которая предусматривает (буквально) взыскание в доход государства в качестве всего полученного, например, людей, бывших предметом сделки между работорговцами; которая содержит уголовную санкцию, но помещена в акт гражданского законодательства; которая предусматривает юридическую ответственность за аморальные и непорядочные поступки; которая устанавливает совершенно несоразмерные санкции.
За много лет целенаправленного изучения этой темы в моем профессиональном «досье» накопилось немало материалов. На их основе я пришел к выводу, что ст. 169 ГК РФ не имеет юридического содержания и не может рассматриваться как источник права, она находится вне правового поля.
В Постановлении от 10.04.2008 № 22 ВАС РФ разъяснил некоторые вопросы практики рассмотрения споров, связанных с применением ст. 169 Гражданского кодекса Российской Федерации. Но, споры не прекратились, равно как, не смогли их прекратитить и решения Конституционного суда РФ:
Определения КС РФ от 08.04.2004 №169; Определения КС РФ от 08.06.2004 № 225-О, 226-О и 227-О.
Беспредметный спор?
Между тем, норма об антисоциальных сделках никогда не понималась как естественная, вытекающая из иных норм частного права, находящаяся с ними в системной связи. Она рассматривается скорее как норма права публичного.
Но что еще важнее, рассматриваемая норма опирается на такое неопределенное понятие, как «основы правопорядка и нравственности».
Приведенные аргументы дают основание для вопроса об уместности нормы ст. 169 в системе ГК РФ. Такой вопрос был предметом рассмотрения в Конституционном Суде РФ.
КС РФ признал, что понятие «основы правопорядка» достаточно определено, а в качестве критерия определенности указал на то, что речь идет не просто о нарушении закона или норм морали, а о противоречии - «заведомо и очевидно для участников гражданского оборота - основам правопорядка и нравственности» (Определение КС РФ от 08.06.2004 № 226-О)
Определенность понятия «основы правопорядка и нравственности» состоит в том, что участникам оборота - нужно полагать, всем участникам, отвечающим некоторым средним, обычным требованиям, - понятно, и не просто понятно, а заведомо и очевидно, что цель сделки противна основам правопорядка и нравственности.
Ближайший отсюда вывод: если у участников оборота не имеется общего мнения об антисоциальности цели данной сделки, то такая сделка тем самым выводится из-под действия нормы ст. 169 ГК РФ.
Можно сказать, что норма ст. 169 в ГК РФ обычно рассматривается как квалифицированный случай незаконных сделок (на это фактически указывает и КС РФ, говоря, что имеет место не «просто нарушение закона»), т. е. сделок, описанных в ст. 168 ГК РФ. Если в ст. 168 ГК РФ сказано о сделке, не соответствующей закону, то в данном случае, казалось бы, следовало говорить о нарушении запрета, т. е. о более серьезном несоответствии.
Однако в нарушение этой гораздо более верной логики сопоставление переводится в иную плоскость - сделка нарушает не законодательный запрет, сколь серьезным бы он ни был (даже и конституционный), а основы правопорядка и нравственности, которые в виде запретов не формулируются и вообще не имеют законодательного выражения.
Применительно к нравственности это бесспорно с формальной точки зрения, так как нравственность - не закон.
Но и основы правопорядка - критерий внезаконный. Соответственно спор о нарушении закона (запрета), в том числе норм Конституции РФ, понятых, как властное веление (о чем нередко говорят истцы), в рамках ст. 169 ГК РФ становится беспредметным. Нарушение основ правопорядка и нравственности, стало быть, вообще не может быть корректно обосновано с точки зрения нарушения определенных законодательных запретов (в этом наряду с прочим и состоит ее неопределенность).
Таким образом, мы получаем критерии для описания тех пределов, в рамках которых действует норма ст. 169 ГК РФ: эти пределы должны быть совершенно ясны, и любое сомнение, любое обстоятельство должны толковаться как можно более ограничительно.
Априори...
Прежде чем описать пределы действия нормы, необходимо все же указать ту сферу, в которой она действует.
Не вызывает сомнений, что антисоциальными являются, скажем, договоры о продаже ребенка, о найме поджигателя или убийцы, об изготовлении порнографического фильма, о подделке документов.
Нетрудно заметить, что само по себе исполнение антисоциальной сделки является, как правило, преступлением. Тогда и имущественные санкции могут осуществляться в рамках уголовного процесса (скажем, в виде изъятия имущества, нажитого преступным путем). Если же по каким-либо причинам такое взыскание не состоялось, то появляются основания для предъявления самостоятельного иска по ст. 169 ГК РФ. В рамках уголовного дела иск по ст.169 ГК РФ предъявляться не может, так как уголовный процесс допускает только один вид гражданского иска - о возмещении причиненного внедоговорного вреда (деликт. Например, вред при ДТП, вред причиненный преступлениями).
Между тем санкция ст. 169 ГК РФ не охватывает возмещение причиненного вреда.
Если же иск по ст. 169 ГК РФ предъявляется помимо уголовного дела, то вина стороны сделки в преступлении или ином публичном правонарушении должна быть ранее уже установлена с соблюдением всех процессуальных гарантий.
В рамках гражданского процесса суд не вправе устанавливать факты, влекущие признание лица виновным в таких деяниях. Между тем в известных делах по ст.169 ГК РФ истцы требуют от суда именно установления таких фактов, что совершенно недопустимо.
Направленность, т. е., собственно говоря, цель, - это и есть права и обязанности, создаваемые сделкой. Двух целей у сделки быть не может, так как любое целенаправленное действие имеет лишь одну цель; да и ст. 169 ГК РФ говорит только об одной цели.
Для правильного применения нормы ст.169 ГК РФ необходимо не забывать об этом и постоянно ограничивать основание иска исключительно правами и обязанностями, установленными сделкой, и ничем иным.
Применительно к данной статье именно содержание (права и обязанности) договора должно быть очевидно противно основам правопорядка и нравственности.
Даже если топор куплен для посещения старухи-процентщицы, то его покупка, тем не менее, законна.
Если правильно различать цель и мотив сделки, то обнаруживается то, о чем постоянно говорят ведущие цивилисты: сфера применения нормы ст. 169 ГК РФ весьма мала, эта норма является средством чрезвычайным и исключительным.
У иска по ст. 169 ГК РФ может быть только один предмет: взыскание исполненного в доход РФ (при исполнении сделки одной стороной - взыскание причитающегося в возмещение полученного). Никакого иного предмета иска, кроме конфискации исполненного (причитающегося), быть не может.
В случае если сделка не исполнена либо и не предполагается ее исполнение, что характерно для сделок мнимых и притворных, то предмет иска отсутствует.
Квалификация.
Следующим возникает вопрос: а может ли иск быть только о признании сделки антисоциальной, без всяких имущественных требований?
Данный вопрос решается в рамках ст. 166 ГК РФ: истец должен обосновать свой интерес в предъявлении такого иска. Очевидно, что если сделка не исполнена, то интерес в ее квалификации по ст. 169 ГК РФ может быть только один: не допустить принудительного исполнения сделки, лишить возникшие из нее обязательства юридической силы.
При ближайшем рассмотрении оказывается, однако, что в реальной жизни такой иск просто не может возникнуть. Заведомая, очевидная всем направленность сделки против основ правопорядка и нравственности делает фактически невозможным ее принудительное исполнение. Невозможен иск о понуждении лица, обязавшегося поджечь магазин, но уклоняющегося от своего обязательства, к его исполнению.
Представляется весьма важным вернуться на практике к тому предельно узкому пониманию нормы ст. 169 ГК РФ, требующему ее крайне осторожного применения, которое всегда было присуще отечественной цивилистике. (источник цитирования: ЭЖ-юрист)
История.
Статья о конфискации всего полученного по «безнравственной и непорядочной» сделке появилась задолго до возникновения современного российского государства - в 1922 году, причем по личному указанию В.И. Ленина. Он считал, что статья, подобная этой, еще «очень и очень пригодится», а узнав о попытке Совета народных комиссаров исключить эту статью при принятии первого российского Гражданского кодекса, написал В.М. Молотову: «Обращаю внимание на то, что вчера в Совнаркоме совершенно изгадили, как мне сообщает т. Горбунов, Гражданский кодекс» (опубликовано в «Большевике», 1937, № 2. С. 62).
В результате ГК РСФСР содержал две взаимосвязанные нормы: в ст. 30, где недействительной именовалась сделка, совершенная с целью, противной закону или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства, а также в ст.147, где устанавливалось: в случае недействительности договора как противозаконного или направленного к явному ущербу для государства ни одна из сторон не вправе требовать от другой возврата исполненного по договору, а неосновательное обогащение взыскивается в доход государства.
Действительно, сгодился «бронепоезд на запасном пути»: долгие годы норма была, как говорят юристы, «спящей», т. е. не применялась... (В.Зарипов "Статья 169 ГК РФ: произвол и конфискация")
Иски о конфискации - это продолжение большевистских методов борьбы, это расширение публичной сферы жизни за счет частной. В тех странах, где существует возможность оспаривания подобных сделок, не предусмотрена конфискация в доход государства - только реституция, то есть возврат сторон в исходное положение. Однако в российском обществе по-прежнему распространению мнение, что ст. 169 ГКРФ - отнюдь не пережиток тоталитарного прошлого, что угроза подвергнуться конфискации направлена в светлое будущее, поскольку способствует селекции нового, не виданного прежде в России поколения высоконравственных предпринимателей.
Этико-юридический аспект.
Нравственность - сложная этическая категория, наполнить которую правовым содержанием невозможно. За прошедшие с ленинских времен годы не появилось и четкого юридического определения понятий «основы правопорядка» и «нравственность»: сколько комментаторов - столько мнений. При этом за нарушение социально-нравственных норм (т.е. за совершение так называемых антисоциальных сделок) установлена весьма строгая юридическая ответственность.
Проведя скрупулезный анализ, И.А. Покровский пришел к выводу о том, что понятия «общественный порядок» и «добрые нравы» могут существовать только вне закона: «Дело государства определить все то, что необходимо для бытия «общественного порядка», положительными предписаниями закона, и тогда, естественно, всякие сделки, противные общественному порядку, будут невозможны уже потому, что они противны закону» (Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут (в серии «Классика российской цивилистики»), 1998. С. 253). Что касается «добрых нравов», то «мы имеем перед собой не нечто точное и определенное, а некоторую сплошную загадку, разрешить которую юристы до сих пор не в состоянии».
Представляется, что в названных терминах больше политического и идеологического, нежели правового содержания.
Аргументы в оправдание расплывчатости используемых понятий «основы правопорядка» и «нравственность», приведенные КС РФ в определениях от 08.06.2004 №225-О, 226-О и 227-О, совершенно неубедительны. Не стоит ли согласиться с классиком правовой науки и прекратить тщетные потуги набить чучело ст. 169 ГК РФ юридическими потрохами?
Тем не менее за совершение сделки, противоречащей этим философским и не поддающимся определению с точки зрения права терминам, предусмотрена строжайшая уголовная санкция.
В таких условиях применение ст. 169 ГК РФ не только неконституционно, но и безнравственно, как, впрочем, и сама статья: она не отвечает современным представлениям общества о морали и нравственности.
Вообще, статьи Вадима Зарипова, которого я столь обильно процитировал, интересны и заслуживают, как минимум внимательного прочтения. Но, при этом, следует обратить внимание на то, что весь пафос аргументации направлен на противостояние бизнеса и государства, сопоставления экономической свободы и государственных мер понуждения и принуждения.
Но, есть и иной поворот сюжета... о чем забыли спорящие, но об этом во второй части.