Власть и правозащита: о пределах лицемерия
"Работа правозащитников весьма специфичная. Это постоянное взаимодействие с властью,
и не просто взаимодействие, а критический взгляд на то, что представители власти всех уровней делают.
Но без этой работы общество не может развиваться гармонично и интересы наших граждан не могут быть
защищены в полном объёме - настолько, насколько это вообще возможно."
В.В.Путин (ссылка)
Просто вынужден согласиться с президентом России Владимиром Путиным, так и выглядит постулат о специфике работы правозащитников. Часто допускается смешение форматов, и чиновники начинают относить правозащитников, то к политической оппозиции, то пытаются притянуть их деятельность к одной из ветвей власти, то законодательной, то судебной, но чаще исполнительной.
Между тем, правозащитники самоорганизующийся Институт гражданского общества общественной защиты прав и свобод. В России существует неплохая Конституция, с большим набором прав и свобод. Поэтому говорить о том, что россиянам не достаточно предоставлено прав и свобод - не уместно, вполне достаточно. Хуже дело обстоит с их реализацией, проблема не в наличии прав, а в возможности пользоваться предоставленными правами и свободами. Как вчера в твиттере заметил острослов Игорь Губерман:
"В России жил я, как трава,
и меж такими же другими,
сполна имея все права
без права пользоваться ими."
Но, вернусь к формулировкам гаранта прав и свобод: "Но и у власти, и у правозащитных организаций всё-таки одна цель - благо наших граждан.", и это благо, в первую очередь состоит в том, чтобы предоставленые Конституцией и международными соглашениями права и свободы не ограничивались, не умалялись, не игнорировались, без необходимости защиты прав и свобод других граждан.
Это известная диллема: "Права и свободы гражданина заканчиваются там, где начинаются права и свободы другого гражданина", и вот тут, в настоящее время, государство пребегает к избыточным репрессивным мерам, превращаясь из структуры регулирующей отношения в Институт ограничения прав и свобод. Последнее неприемлимо.
К сожалению, "типичные черты для российской правозащиты - интеллигентской и крайне индивидуалистичной, посвященны служению абстрактным ценностям",в этом ещё счастье и беда одновременно. Высокие цели, не могут и не должны исключать конкретики, даже если "не хочется пачкаться", только сочетание высоких идеалов с конкретной и рутинной работой, позволяют добиваться потупательного движения вперед и пресекать любые попытки "превентивного ограничения прав и свобод", если не сразу, то в разумных пределах по срокам и обстоятельствам.
Элла Памфилова верно заметила в диалоге в президентом страны: "самый лучший друг честного правозащитника - это честный правоохранитель.", отразив всю полноту ситуации происходящего в России. Очевидный дефицит честных правоохрантелей, дефекты системы правосудия, ещё один камень преткновения в вопросах реализации прав и свобод граждан. Мало того, что российский законодатель отчаянно увлечен генерацией репрессивного норматворчества, так ещё и российская доктрина права ориентирована на наказание виновных, а не на восттановление нарушенных прав и свобод граждан. Государство полагает свою миссию выполненой, в тот самый момент, когда виновный установлен и ему назначено наказание, при этом, госудаство вовсе не озабочено вопросами востановления прав и свобод граждан в полном объеме, возмещении им понесенного урона, вреда, и судебная практика, включая исполнительное производство, ориентированы на наказание виновного, но не озабочены судьбой пострадавшего.
В своё время, когда в Ульяновской области создавался Институт уполномоченнных, его функционал определялся двумя важнейшими целями:
1. выявление источников нарушения прав и свобод граждан, и устранение их;
2. востановление нарушенных прав и свобод;
Затем, уполномоченные увлеклись "разграничением полномочий" и финансированием собственной деятельности, "Европейский омбусман" разместил на своих страницах Закон Ульяновской области «О Палате справедливости» №164-ЗО от октября 2011 года превратившим Институт региональных омбусманов в дополнительный государственный орган Ульяновской области, а уполномоченных в государственных служащих на которых распространяются все нормы российского права о государственной службе. Тем самым, существенно снизив эффективность работы уполномоченных, которая закончилась крупным публичным скандалом, потребовавшим иного состава персоналий в "Палате справдливости".
Законом Ульяновской области от 6 ноября 2013 года №208-ЗО "О Палате справедливости и общественного контроля в Ульяновской области ", палата была наделена законодательной инициативой, но при этом защита прав и свобод граждан отошла на очень дальний план, перестала быть приоритетной, теперь функционал "Палаты" заключается в следующем:
- реализация мероприятий, направленных на повышение уровня доверия граждан к деятельности исполнительных органов государственной власти Ульяновской области и органов местного самоуправления муниципальных образований Ульяновской области;
- выявление по результатам рассмотрения соответствующих обращений и изучения информации, опубликованной в средствах массовой информации...;
- выражение мнения относительно определяемых Правительством Ульяновской области единых специально отведённых или приспособленных для коллективного обсуждения общественно значимых вопросов и выражения общественных настроений, а также для массового присутствия граждан для публичного выражения общественного мнения по поводу актуальных проблем преимущественно общественно-политического характера мест на территории Ульяновской области;
- оказание содействия общественной защите прав потребителей на территории Ульяновской области;
Остальной функционал сугубо декларативен, и не имеет существенного отношения ни к правам, ни к свободам граждан. Можно с уверенностью сказать, что "официальная правозащита", как таковая, в Ульяновской области приказала гражданам жить долго и счастливо.
Впрочем, нерпонятно, как региональная власть намерена использовать это "инновационный институт справедливости" для "повышения уровня доверия граждан к деятельности" региональной и муниципальной власти, с помощью мифического "общественного контроля"? Видимо следует напомнить региональной власти, что вопросы виновности вообще-то устанавливаются судом и только судом и никак иначе. В отдельных случаях, допускается по согласию граждан, привлечение их к административной ответственности во внесудебном порядке, есть и формы достижения "мирового соглашения" и развивается институт медиации, но всё это имеет весьма слабое отношение к "общественному контролю". "Надзор и контроль" прямая функция государства, для этого и нужны "честные правоохранители", а у граждан есть право защищать свои права, отстаивать их в судах, использовать любые формы и методы прямо не запрещенные законом для защиты своих прав.
Пока председатель Ульяновской "Палаты справедливости и общественного контроля" Захар Мисанец больше подвизается в амплуа шоумена, выступая в известном ключе: "Мой народ -- моя родня. Я без мыслей об народе Не могу прожить и дня!.. Утром мажу бутерброд -- Сразу мысль: а как народ? И икра не лезет в горло, И компот не льется в рот!"
Понятно, что общественный контроль в той или иной форме существует в любом государстве, внезависимости от того, признает этот факт государство или нет. Что обусловено самой Конституцией России: "Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ.", следовательно власть подотчетна перед гражданами страны.
Традиционно в республиканских конституциях источником власти объявляется народ и провозглашается народовластие, которое именуется демократией. Однако зачастую за этим скрывается слабая или совсем пустая декларация...или "суверенная" недодемократия. Подобное положение дел вызывает справедливые нарекания со стороны государств с более развитыми формами демократии, и государство вынуждено реагировать на критику внутри государства и из вне.
Повторюсь, поступальное движение в части защиты прав и свобод граждан идет, государственным служащим разрешили публично критиковать руководство ( Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 июня 2011 г. N 14-П), гражданам и журналистам публично критиковать деятельность губернаторов и чиновников (Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 8 апреля 2009 г. N 301П08), в силу этого и встал вопрос о формах и методах "общественного контроля", который государство уложить в рамки правового поля, как "прокрустово ложе" (т.е. тем или иным способом - ограничить). Очевидна такая тенденция и для первых лиц государства, равно как и неизбежность подобного процесса развития гражданского общества.
В своем послании к Федеральному собранию российский президент Владимир Путин сообщил, что ждет от правозащитных организаций, и в первую очередь, от Общественной палаты и Совета по правам человека, более активной работы над законопроектом об общественном контроле.
"Я прошу Общественную палату, совет по правам человека, другие общественные и правозащитные организации активно включиться в подготовку проекта закона об общественном контроле", - сказал Путин, выступая в Георгиевском зале Кремля.
Глава государства подчеркнул, что одним из приоритетов совместной работы государства и общества должна быть поддержка правозащитного движения.
При этом, глава государства в своем послании подчеркнул, что рассчитывает на незаангажированность в деятельности таких организаций и то, что их работа будет максимально приближена к интересам и проблемам конкретного гражданина. Приближена ли
работа "Палаты справедливости и общественного контроля" к интересам и проблемам конкретного гражданина? Сомневаюсь, она пока больше похожа на какой-то орган интенсивной пропаганды лояльности к региональной власти, чем на "незаангажированную правозащиную организацию", более того, у неё по принятому закону заангажированность прямо предписана в целях деятельности, она изначально ориентирована на достижение доверия к региональной власти, и создана для очень важной "функции" - "выражать настроения и мнение общества", фактиченски вещать от имени народа, не имея на то никаких правовых оснований, не являясь ни общественной организацией, ни представительным органом общественности. Просто - "так надо власти", чтобы мнения и нстроения выражали не сами граждане, а назначенные властью и губернатором деятели.
Допускаю, что это ещё одна форма саботажа исполнения Указов главы государства, который в своем послании давая оценку реализации своих майских указов, критически отметил: "Вы знаете, что я отмечаю? То ли делается так, что это вызывает негативную реакцию в обществе, то ли вообще ничего не делается".
Вот и правозащитники отмечают тоже самое, что и глава государства.