О нарушениях в связи с политикой планирования рождаемости
По мере того, как Олимпийский огонь на пути к Пекину приближается к восточной провинции Китая Шаньдун, власти усиливают меры безопасности вокруг дома активиста, который поднял тревогу по поводу нарушений при проведении политики "одна семья-один ребенок".
Жена Чэнь Гуанчэна (陳光誠), приговоренного в 2007 году к 4-летнему тюремному заключению за тщательное документирование нарушений, совершенных чиновниками в сфере планирования семьи в 1980-1990-х годах, заявляет, что число агентов сил безопасности с конца июня удвоилось. "Здесь гораздо больше народу, чем раньше, - сообщила Radio Free Asia (RFA) Юань Вэйцзин (袁伟静), сама в течение трех лет вместе с маленькой дочерью находившаяся под домашним арестом. - Теперь здесь в общей сложности 40 человек, работающих в две смены, причем их я раньше не видела. И масса незнакомцев, которых направили следить за главной улицей деревни".
Юань Вэйцзин считает, что усиление мер безопасности связано с прохождением в конце месяца через провинцию Шаньдун эстафеты олимпийского факела. "Думаю, что они прислали больше людей сюда, поскольку есть что-то, связанное с Олимпиадой, - говорит она. - Эстафета факела Олимпиады пройдет через Шаньдун с 20 по 31 июля, через Янтай, Циндао, Линъи, Цюйфу, Тайань и Цзинань". По сообщениям официальной прессы, с целью усиления безопасности на период Олимпийских игр с 5 июля по 25 сентября в милиции провинции Шаньдун отменены все отпуска.
Работа, которую делал Чэнь Гуанчэн, пробила значительную брешь в стене секретности и безнаказанности, окружающей теневую сторону политики по контролю за рождаемостью, где китайские чиновники могли сделать быструю политическую карьеру или быстро потерять ее.
Ван Юли (Wang Youli), глава местного комитета в деревне Чэнгуань (Chengguan) №3, расположенной возле города Жичжао (Rizhao) провинции Шаньдун, говорит, что местным чиновникам было нелегко реализовывать цели, поставленные в сфере контроля за рождаемостью Пекином. "Им было неважно, какие меры принимать. Их заботит только результат, - отмечает Ван. - Так что они едва не доходили до убийства. Каждый год проводилась проверка, и если обнаруживалась женщина, забеременевшая вопреки политическим указаниям, от нее требовали совершить аборт".
Одна бывшая жительница деревни Чэнгуань №3 в течение нескольких лет пыталась подать жалобу на действия властей по отношению к ее семье. По словам Чэнь Хун (Chen Hong), местные чиновники несут ответственность за смерть ее матери после принудительной стерилизации в 1992-м, а также за фальсификацию якобы поступивших «сверху» документов о выселении ее семьи из только что построенного дома.
Здоровье ее матери было слабым, рассказывает Чэнь, так что врачи не советовали ей проходить через операцию по стерилизации, на которой настаивали деревенские чиновники. Не имея доступа к средствам контрацепции, она - в нарушение правил планирования семьи - родила третьего ребенка. Чиновники, вспоминает Чэнь, "сказали, что надо либо пойти на операцию, хоть она по медицинским показаниям и не подходила для этого, либо найти 2000 юаней, ‘чтобы утрясти ситуацию’. Но у нас не было денег". После операции матери Чэнь становилось все хуже и хуже, и весной 1993-го она умерла.
Мать Чэнь, Дин Лилань (Ding Lilan), умерла в 44 года, оставив после себя троих маленьких детей. Самой младшей девочке было около трех. Попытки семьи подать официальную жалобу привели только к новым преследованиям и произволу со стороны деревенских чиновников. "Летом 1992 года нам велели покинуть дом. Очевидно, готовилось крупное совещание, на которое прибыли чиновники из отдела сноса и из отдела домовладения", - вспоминает Чэнь. Семью выкинули на улицу без всякого договора о компенсации. И через год они жили в палатке.
У нас не было выбора - нельзя же неизвестно сколько жить в чужом доме. Палатка протекала, и когда шел дождь, мы слышали стук и плеск воды, просачивающейся сквозь крышу", - продолжает она. Семья построила новый дом на участке, полученном благодаря собственным трудам, однако чиновники заявили, что он не соответствует местным нормам строительства. И они не могли далее жить в нем.
Ли Чэнцинь (Li Chengqin), бывший главой деревни Чэнгуань №3 возле города Жичжао, когда семья лишилась дома, отвергает заявления Чэнь. По его словам, смерть Дин Лилань "не имела ничего общего с операцией по стерилизации», поскольку между операцией и ее смертью прошло много времени, и «она могла умереть от сердечного приступа". Он отстаивает также решение запретить проживание семьи в новом доме: "Если вы собираетесь строить дом, вам необходимо согласие соседей. Если они не дают согласия, нельзя сделать дом шире или выше".
Однако на вопрос RFA об источнике указаний, поступивших, как тогда утверждалось, "сверху", он признает, что решение было принято комитетом деревни. По его словам, исковые требования Чэнь Хун были отвергнуты судом, что показывает их несостоятельность. Но ее адвокат Ли Чжаои (Li Zhaoyi) говорит, что суд средней ступени в этом округе не отверг иск, его решение попросту проигнорировали: "Я помню, что суд в том году постановил, что она вправе построить дом при условии, что они не позволят воде стекать на дом соседа".
Нынешний глава местного комитета деревни Ван Юли считает, что деревенский комитет вполне мог тогда нарушить правила: "И на них за это нельзя было подать иск, потому что суды таких дел не касались. Как только видели, что дело касается планирования семьи, департаменты правительства их не принимали".
Жена Чэнь Гуанчэна (陳光誠), приговоренного в 2007 году к 4-летнему тюремному заключению за тщательное документирование нарушений, совершенных чиновниками в сфере планирования семьи в 1980-1990-х годах, заявляет, что число агентов сил безопасности с конца июня удвоилось. "Здесь гораздо больше народу, чем раньше, - сообщила Radio Free Asia (RFA) Юань Вэйцзин (袁伟静), сама в течение трех лет вместе с маленькой дочерью находившаяся под домашним арестом. - Теперь здесь в общей сложности 40 человек, работающих в две смены, причем их я раньше не видела. И масса незнакомцев, которых направили следить за главной улицей деревни".
Юань Вэйцзин считает, что усиление мер безопасности связано с прохождением в конце месяца через провинцию Шаньдун эстафеты олимпийского факела. "Думаю, что они прислали больше людей сюда, поскольку есть что-то, связанное с Олимпиадой, - говорит она. - Эстафета факела Олимпиады пройдет через Шаньдун с 20 по 31 июля, через Янтай, Циндао, Линъи, Цюйфу, Тайань и Цзинань". По сообщениям официальной прессы, с целью усиления безопасности на период Олимпийских игр с 5 июля по 25 сентября в милиции провинции Шаньдун отменены все отпуска.
Работа, которую делал Чэнь Гуанчэн, пробила значительную брешь в стене секретности и безнаказанности, окружающей теневую сторону политики по контролю за рождаемостью, где китайские чиновники могли сделать быструю политическую карьеру или быстро потерять ее.
Ван Юли (Wang Youli), глава местного комитета в деревне Чэнгуань (Chengguan) №3, расположенной возле города Жичжао (Rizhao) провинции Шаньдун, говорит, что местным чиновникам было нелегко реализовывать цели, поставленные в сфере контроля за рождаемостью Пекином. "Им было неважно, какие меры принимать. Их заботит только результат, - отмечает Ван. - Так что они едва не доходили до убийства. Каждый год проводилась проверка, и если обнаруживалась женщина, забеременевшая вопреки политическим указаниям, от нее требовали совершить аборт".
Одна бывшая жительница деревни Чэнгуань №3 в течение нескольких лет пыталась подать жалобу на действия властей по отношению к ее семье. По словам Чэнь Хун (Chen Hong), местные чиновники несут ответственность за смерть ее матери после принудительной стерилизации в 1992-м, а также за фальсификацию якобы поступивших «сверху» документов о выселении ее семьи из только что построенного дома.
Здоровье ее матери было слабым, рассказывает Чэнь, так что врачи не советовали ей проходить через операцию по стерилизации, на которой настаивали деревенские чиновники. Не имея доступа к средствам контрацепции, она - в нарушение правил планирования семьи - родила третьего ребенка. Чиновники, вспоминает Чэнь, "сказали, что надо либо пойти на операцию, хоть она по медицинским показаниям и не подходила для этого, либо найти 2000 юаней, ‘чтобы утрясти ситуацию’. Но у нас не было денег". После операции матери Чэнь становилось все хуже и хуже, и весной 1993-го она умерла.
Мать Чэнь, Дин Лилань (Ding Lilan), умерла в 44 года, оставив после себя троих маленьких детей. Самой младшей девочке было около трех. Попытки семьи подать официальную жалобу привели только к новым преследованиям и произволу со стороны деревенских чиновников. "Летом 1992 года нам велели покинуть дом. Очевидно, готовилось крупное совещание, на которое прибыли чиновники из отдела сноса и из отдела домовладения", - вспоминает Чэнь. Семью выкинули на улицу без всякого договора о компенсации. И через год они жили в палатке.
У нас не было выбора - нельзя же неизвестно сколько жить в чужом доме. Палатка протекала, и когда шел дождь, мы слышали стук и плеск воды, просачивающейся сквозь крышу", - продолжает она. Семья построила новый дом на участке, полученном благодаря собственным трудам, однако чиновники заявили, что он не соответствует местным нормам строительства. И они не могли далее жить в нем.
Ли Чэнцинь (Li Chengqin), бывший главой деревни Чэнгуань №3 возле города Жичжао, когда семья лишилась дома, отвергает заявления Чэнь. По его словам, смерть Дин Лилань "не имела ничего общего с операцией по стерилизации», поскольку между операцией и ее смертью прошло много времени, и «она могла умереть от сердечного приступа". Он отстаивает также решение запретить проживание семьи в новом доме: "Если вы собираетесь строить дом, вам необходимо согласие соседей. Если они не дают согласия, нельзя сделать дом шире или выше".
Однако на вопрос RFA об источнике указаний, поступивших, как тогда утверждалось, "сверху", он признает, что решение было принято комитетом деревни. По его словам, исковые требования Чэнь Хун были отвергнуты судом, что показывает их несостоятельность. Но ее адвокат Ли Чжаои (Li Zhaoyi) говорит, что суд средней ступени в этом округе не отверг иск, его решение попросту проигнорировали: "Я помню, что суд в том году постановил, что она вправе построить дом при условии, что они не позволят воде стекать на дом соседа".
Нынешний глава местного комитета деревни Ван Юли считает, что деревенский комитет вполне мог тогда нарушить правила: "И на них за это нельзя было подать иск, потому что суды таких дел не касались. Как только видели, что дело касается планирования семьи, департаменты правительства их не принимали".