антихрист фон триер
На просмотр "Антихриста" я попал совершенно случайно, из-за грамотного хода кинотеатра "35ММ", который технично подменил в расписании обещанного Альмодовара на фон Триера:) Ход сработал: в кассе все, как и я, просили "Разомкнутые объятия", но в итоге покорно шли на "Антихриста".
Что я хочу сказать по поводу увиденного. Если коротко, то это тот самый фильм, в котором вопрос "Что хотел сказать режиссер?" надо задавать не на финальных титрах, а с самого начала, потому что и фильм-то как раз об этом.
Во-первых, на фоне всего того говна, которое вылили на Триера рецензенты в прессе и в ленте, и моего соответствующего настроя, фильм вообще получился выше всяких ожиданий. Видимо, его так и нужно смотреть: не ожидая катарсиса или откровений, но постоянно держа в голове вопрос: "А за что же его так охаяли?" К счастью, мне сразу удалось зацепиться за правильную нить и не отпускать ее до конца, в результате получилось очень ясное и внятное произведение: не шедевр, не катарсис, но безусловно доступное и талантливо снятое путешествие внутрь подсознания и ментального архетипа фон Триера, если сознательно не брать шире.
Во-вторых, я правда не представляю, что же в этом фильме непонятного и шокирующего. Кого-то смутила нагота героев? Кого-то смутили говорящие лисы? С чувством юмора у Триера всегда был полный порядок, мне показалось, что все провокации были сознательными и рассчитаны именно на такую нервическую реакцию, потому что в определенный момент фильма, если не дать разрядки и не снизить накал, то финал можно воспринять слишком буквально и выпасть из логики режиссера. Да, Триер, который сам себе пишет сценарии, испытывает определенные затруднения в драматургии финалов и делает их как умеет. В этот раз он очевидно хотел полного большого хуяк-хуяка и перегнул палку, хотя я, слегка абстрагируясь от деталей и признавая, что можно было сделать проще и с большим вкусом, с триеровским финалом согласен и считаю его вполне логичным.
В-третьих, глупо отрицать, что с технической точки зрения, с точки зрения операторской работы, "Антихрист" абсолютно прекрасен. Триеровская болезненная тяга к подчеркнуто искусственной идеальности кадра и композиции здесь превосходит все его предыдущие опыты и ни разу не дает сбоя - завораживающая картинка. Просто надо держать в уме, что Триер снимает СВОЙ ВНУТРЕННИЙ МИР, отсюда все пространственные деформации и говорящие лисы. Это съемки в голове, внутри, с соответствующей геометрией.
Вернее, и это в-четвертых, речь правильнее вести не о внутреннем мире лирического героя, а о глубинах подсознания в разрезе европейского культурного архетипа что ли, если конечно я использую правильный термин. Сейчас попытаюсь объяснить, что я имею в виду, спасибо всем, кто дочитал до этого места. "Антихрист" задуман и последовательно снят как попытка самоидентификации, вербализации собственных страхов, собственного генетического кода - не культурного, а именно того, который находится под той самой фанеркой цивилизованности. Совершенно не случайно героиня Гензбур пишет диссертацию по теме истории и истоков насилия над женщиной, иллюстрируя ее гравюрами из "темных" веков, когда это самое подсознание и бессознательное обильно выплескивалось на площади средневековой Европы. Более того, рискну предположить, что истоки своей депрессии, о которой Триер честно рассказал в Каннах, он обнаружил в своих отношениях с женщинами и вытащил на всеобщее обозрение собственную гинекофобию. Умоляю, не надо говорить, что нехрен снимать про копания в себе, мол это никому не интересно! А почему Феллини тогда можно? Да ради бога, может себе позволить - пусть снимает!
Что делает фон Триер? Он изначально берет совершенно маргинальную, экзистенциальную ситуацию потери родителями ребенка в обстоятельствах, когда винить можно только самих себя. Это катализатор погружения внутрь своих страхов. Далее, как и всякий порядочный германец (галл Озон - смотрели его "Криминальных любовников"? - делает то же самое, параллели напрашиваются), отправляется к своим истокам - в лес. И материализует свои страхи в символах и реалиях, которые сидят у всякого германца или галла в подсознании, так же как у друга степей калмыка сидят в подсознании степь и волчьи стаи, а у горца - камнепады и отвесные склоны. Он их терпеливо раскладывает на столе и препарирует, а для тех, кому символика леса непонятна в силу другого происхождения, отряжает в помощь психотерапевта Дефо и пациентку Гензбур, которые все разжевывают и объясняют. Из всего этого выстраивается объяснительная логическая цепочка, которая и есть нить повествования. Произошедшую трагедию, чтобы не повредиться в рассудке, можно списать разве что на рок и судьбу. Что такое судьба? Это рок, неподвластная нашему сознанию природа, для германца, как уже было сказано, лес. Именно к ней, в попытке преодолеть скорбь, и тянутся герои. Гензбур говорит прямым текстом, что природа - это женщина, а еще раньше герой Дефо видит в лесу оленя с выступающим из влагалища на две трети плодом. Ибо женщина, как и природа, родит. Но тогда получается, что она и убивает? Собственно, вокруг этого и пляшет дальнейшее рассуждение. Гензбур в последней четверти фильма ходит как будто бы с животом - заметили? Это еще один символ ее женской ПРИРОДЫ - во всем величии и жестокости ее торжества. Что есть тогда женщина - добро или зло? Не в этой ли двойственности истоки антропологической и свойственной почти всем культурам подспудной или явной гинекофобии, в том числе и фон Триеровской? Здесь Триер дает пространство и зацепки для более общих рассуждений, но, поскольку это фильм про самоанализ, он тут же бросает эту тему на шикарном детективном моменте, от которого прямой путь к приятному катарсису, и далее решает вопрос индивидуально для себя. Весь этот вымученный (не оттого ли?) финал - это собственный ответ режиссера на сформулированный им же вопрос, и во избежание спойлеров, я не стану его обсуждать. Этот ответ - типично триеровский, последовательный и чертовски-обаятельно человеконенавистнический. Но возможны другие ответы - и фильм оставляет для них место. Главное - вопрос задан предельно четко и внятно.
Как мне показалось (или просто я поленился копаться глубже), прочие символы всплывают попутно и отсеиваются, хотя и здесь можно долго и интересно в них покопаться.
Собственно, вывод. Внятное кино, с чуточку перепедалированной претензией на откровение, об оригинальной интерпретации вечной темы. Видимо, крайне рекомендовано к просмотру гендерно-замороченным личностям типа меня, последний пункт прошу учитывать как смягчающее обстоятельство и с плеча не расфренживать:)
Что я хочу сказать по поводу увиденного. Если коротко, то это тот самый фильм, в котором вопрос "Что хотел сказать режиссер?" надо задавать не на финальных титрах, а с самого начала, потому что и фильм-то как раз об этом.
Во-первых, на фоне всего того говна, которое вылили на Триера рецензенты в прессе и в ленте, и моего соответствующего настроя, фильм вообще получился выше всяких ожиданий. Видимо, его так и нужно смотреть: не ожидая катарсиса или откровений, но постоянно держа в голове вопрос: "А за что же его так охаяли?" К счастью, мне сразу удалось зацепиться за правильную нить и не отпускать ее до конца, в результате получилось очень ясное и внятное произведение: не шедевр, не катарсис, но безусловно доступное и талантливо снятое путешествие внутрь подсознания и ментального архетипа фон Триера, если сознательно не брать шире.
Во-вторых, я правда не представляю, что же в этом фильме непонятного и шокирующего. Кого-то смутила нагота героев? Кого-то смутили говорящие лисы? С чувством юмора у Триера всегда был полный порядок, мне показалось, что все провокации были сознательными и рассчитаны именно на такую нервическую реакцию, потому что в определенный момент фильма, если не дать разрядки и не снизить накал, то финал можно воспринять слишком буквально и выпасть из логики режиссера. Да, Триер, который сам себе пишет сценарии, испытывает определенные затруднения в драматургии финалов и делает их как умеет. В этот раз он очевидно хотел полного большого хуяк-хуяка и перегнул палку, хотя я, слегка абстрагируясь от деталей и признавая, что можно было сделать проще и с большим вкусом, с триеровским финалом согласен и считаю его вполне логичным.
В-третьих, глупо отрицать, что с технической точки зрения, с точки зрения операторской работы, "Антихрист" абсолютно прекрасен. Триеровская болезненная тяга к подчеркнуто искусственной идеальности кадра и композиции здесь превосходит все его предыдущие опыты и ни разу не дает сбоя - завораживающая картинка. Просто надо держать в уме, что Триер снимает СВОЙ ВНУТРЕННИЙ МИР, отсюда все пространственные деформации и говорящие лисы. Это съемки в голове, внутри, с соответствующей геометрией.
Вернее, и это в-четвертых, речь правильнее вести не о внутреннем мире лирического героя, а о глубинах подсознания в разрезе европейского культурного архетипа что ли, если конечно я использую правильный термин. Сейчас попытаюсь объяснить, что я имею в виду, спасибо всем, кто дочитал до этого места. "Антихрист" задуман и последовательно снят как попытка самоидентификации, вербализации собственных страхов, собственного генетического кода - не культурного, а именно того, который находится под той самой фанеркой цивилизованности. Совершенно не случайно героиня Гензбур пишет диссертацию по теме истории и истоков насилия над женщиной, иллюстрируя ее гравюрами из "темных" веков, когда это самое подсознание и бессознательное обильно выплескивалось на площади средневековой Европы. Более того, рискну предположить, что истоки своей депрессии, о которой Триер честно рассказал в Каннах, он обнаружил в своих отношениях с женщинами и вытащил на всеобщее обозрение собственную гинекофобию. Умоляю, не надо говорить, что нехрен снимать про копания в себе, мол это никому не интересно! А почему Феллини тогда можно? Да ради бога, может себе позволить - пусть снимает!
Что делает фон Триер? Он изначально берет совершенно маргинальную, экзистенциальную ситуацию потери родителями ребенка в обстоятельствах, когда винить можно только самих себя. Это катализатор погружения внутрь своих страхов. Далее, как и всякий порядочный германец (галл Озон - смотрели его "Криминальных любовников"? - делает то же самое, параллели напрашиваются), отправляется к своим истокам - в лес. И материализует свои страхи в символах и реалиях, которые сидят у всякого германца или галла в подсознании, так же как у друга степей калмыка сидят в подсознании степь и волчьи стаи, а у горца - камнепады и отвесные склоны. Он их терпеливо раскладывает на столе и препарирует, а для тех, кому символика леса непонятна в силу другого происхождения, отряжает в помощь психотерапевта Дефо и пациентку Гензбур, которые все разжевывают и объясняют. Из всего этого выстраивается объяснительная логическая цепочка, которая и есть нить повествования. Произошедшую трагедию, чтобы не повредиться в рассудке, можно списать разве что на рок и судьбу. Что такое судьба? Это рок, неподвластная нашему сознанию природа, для германца, как уже было сказано, лес. Именно к ней, в попытке преодолеть скорбь, и тянутся герои. Гензбур говорит прямым текстом, что природа - это женщина, а еще раньше герой Дефо видит в лесу оленя с выступающим из влагалища на две трети плодом. Ибо женщина, как и природа, родит. Но тогда получается, что она и убивает? Собственно, вокруг этого и пляшет дальнейшее рассуждение. Гензбур в последней четверти фильма ходит как будто бы с животом - заметили? Это еще один символ ее женской ПРИРОДЫ - во всем величии и жестокости ее торжества. Что есть тогда женщина - добро или зло? Не в этой ли двойственности истоки антропологической и свойственной почти всем культурам подспудной или явной гинекофобии, в том числе и фон Триеровской? Здесь Триер дает пространство и зацепки для более общих рассуждений, но, поскольку это фильм про самоанализ, он тут же бросает эту тему на шикарном детективном моменте, от которого прямой путь к приятному катарсису, и далее решает вопрос индивидуально для себя. Весь этот вымученный (не оттого ли?) финал - это собственный ответ режиссера на сформулированный им же вопрос, и во избежание спойлеров, я не стану его обсуждать. Этот ответ - типично триеровский, последовательный и чертовски-обаятельно человеконенавистнический. Но возможны другие ответы - и фильм оставляет для них место. Главное - вопрос задан предельно четко и внятно.
Как мне показалось (или просто я поленился копаться глубже), прочие символы всплывают попутно и отсеиваются, хотя и здесь можно долго и интересно в них покопаться.
Собственно, вывод. Внятное кино, с чуточку перепедалированной претензией на откровение, об оригинальной интерпретации вечной темы. Видимо, крайне рекомендовано к просмотру гендерно-замороченным личностям типа меня, последний пункт прошу учитывать как смягчающее обстоятельство и с плеча не расфренживать:)