ЧИТАЮ: "МОЯ ЖИЗНЬ" МАРК ШАГАЛ
"Если Ты есть, Боже, сделай так, чтобы я вдруг стал весь голубой, или прозрачный, как лунный луч, всели в меня рвение, спрячь меня в алтаре вместе с Торой, сделай что-нибудь ради нас, ради меня".
Наш дух воспаряет, и руки взметаются вверх, вдоль раскрашенных окон.
На улице бесшумно раскачиваются голые ветки высоких тополей.
На ясное небо набегают и рассеиваются облачка.
Скоро взойдёт луна, половина диска.
Свечи догорают, маленькие огоньки искрятся в непорочной синеве.
То свечка подлетит к луне, то вдруг луна кубарём скатится нам в руки.
Сама дорога молится. Плачут дома.
Огромное небо плывет.
Зажигаются звёзды, и прохлада вливается в открытый рот.
Так мы возвращаемся домой.
Есть ли ночь светлее, ночь прозрачнее нынешней?
Отец, усталый и голодный, сразу ложится.
Все грехи прощены, и матушкины тоже.
Один только я, может, остался немножко грешен.
А Пасха! Ни маца, ни пасхальный хрен - ничто не волнует меня так, как строки и картинки Агады, да ещё полные бокалы красного вина. Так хочется выпить их все.
Но нельзя.
Мне кажется. что в папином бокале вино ещё краснее.
В нем отблеск королевской лилии, мрак "гетто" - удел еврейского народа, и жар Аравийской пустыни, которую прошел он ценою стольких мук.
Весомым конусом падает снег от висячей лампы.
Я вижу шатры среди песков, обнаженных евреев под палящим солнцем, они со страстью спорят, говорят о нашей участи,- и среди них - сам Моисей и Бог.
Отец поднимает бокал и посылает меня открыть настежь дверь.
Дверь настежь - чтобы мог войти пророк Илия?
Сноп звёздных искр серебром по синему бархату неба - ударяет мне в глаза, проникает в сердце.
Но где же он, Илия, со своей колесницей?
Может, он уже во дворе и сейчас войдёт в дом в облике убогого старца, согбённого нищего с сумой через плечо и с клюкой в руке?
"Вот и я. Где мой бокал?"
Читать книгу