СВЕРХЧЕЛОВЕК
Основная проблематика последних времён --- отсутствие различения между рассуждением и мышлением. Беглый раб и служка рассудок (во время оно) занял царственный трон.
Мажердом эффектно выдаёт себя за хозяина, ветхое - за благое, падшее - за воскресшее, а смерть- за жизнь.
Мышление покинула антропосферу: есть величайшее наследие мыслителей, но сам феномен мышления вынесен за скобки «здравым рассудком».
Платонополис- это государство, где гражданство имеет лишь прошедший Умное посвящение, т.е. мыслящий. Мнению и рассуждению в этом полисе места нет и они имеют статус идиота.
Начать публично рассуждать в Платонополисе - есть провокативный экс-центризм или медицинский диагноз: рассуждающего ждёт пеницитарное заведение или мед. Реабилитация.
Императив: рассудок служит Уму и не имеет права самостоятельного голоса.
Разница между рассуждением и мыслью- гигантская. В повседневности она интуируема, но не актуальна, надёжно за-ставленна (гр. lato) вездесущим здравым рассудком. Мы смертельно устали от рассуждений и мнений... и жадно накидываемся на любой проблеск мышления. Однако, даже заполученной мыслью, вожделенной «живой водой» ( «дефицитом») распорядится не в силах: мысль помещается нами в смердящий жбан рассуждения и тонет в нём…
Человек испытывая умную жажду не в силах напитаться предоставленным неожиданно (или по случаю) даром.
Хайдеггер «дешифрует» сверхчеловека Ницше как Человека-Мысль.
Последнего человека как человека рассудительного, animal rationale.
Он эсхотологически замечает:
«Последний человек» - это форма человека, которая непосредственно предшествует явлению сверхчеловека. Поэтому последний человек в качестве того, кто он есть, впервые становится зримым лишь из образа сверхчеловека» .
Аnimal rationale есть ante (гр. предшественник) Сверхчеловека. АнтиСверхчеловек.
«Последний человек» Ницше есть апогей здравого рассудка, в котором он, корчась само-сгорает, превращаясь в кучку угля… из которого и должна взойти НАША Роза).
Это нас отсылает к синайскому несгораемому кусту, иконографии Неопалимой Купины…и к… негредо западной герметической традиции.
В финале «Бойцовского клуба» «продавец мыла» говорит герою: «если ты убьёшь меня- ты убьёшь себя!». Но герой стреляет и остаётся жив и более того…
Разум умирает, освобождая экспроприированные владение Уму- истинному владыке и Правителю (гр. епископ).
Хайдеггер поясняет, что переход к Сверхчеловеку возможен исключительно и лишь сквозь последнего человека (пройти, но не идентифицироваться и не застрять в нём).
«Сверхчеловек переходит через прежнего человека и тем самым от него уходит».
Т.е. изжив рассудок до его конца (поэтому нам не объявлено о сроках Конца времён) возможен антропологический прыжок, Поворот к аутентичному антропоформату.
«Путь перехода через прежнего человека Ницше обозначает именем «сверхчеловек», которое сплошь и рядом толкуют ложно и которым то и дело зло- употребляют. Еще раз заострим: сверхчеловек в смысле Ницше это не есть прежний человек со сверхвозможностями. «Сверх- человек» не усиливает просто прежние движущие силы и само движение прежнего человеческого рода до чрезмерности и без- мерности. Следовательно, сверхчеловек отличается от прежнего человека не количественно, а качественно. Для сверхчеловека рушится как раз безмерное, голое количественное непрерывности прогресса. Сверхчеловек беднее, проще, нежнее и жестче, спо- койнее и жертвеннее, медлительнее в своих решениях и эконом- нее в своих речах. Сверхчеловек выступает не массами и не когда угодно, а лишь тогда, когда осуществлена иерархия рангов.»
В Умном полисе иерархия рангов конституирует всё: и Небо и Землю. Дионисий Ареопагит пишет об этом так: «Иерархия, по моему мнению, есть священный чин, знание и деятельность, по возможности, уподобляющаяся Божественной красоте, и при озарении, сообщаемом ей свыше, направляющаяся к возможному Богоподражанию. … Итак, цель Иерархии есть возможное уподобление Богу и соединение с Ним. Имея Бога Наставником во всяком священном ведении и деятельности и постоянно взирая на Божественную Его красоту, она, по возможности, отпечатлевает в себе образ Его, и своих причастников творит Божественными подобиями, яснейшими и чистейшими зерцалами, приемлющими в себя лучи светоначального и Богоначального света так, что, исполняясь священным сиянием, им сообщаемым, они сами наконец, сообразно с Божественным установлением, обильно сообщают оное низшим себя. …Ибо совершенство каждого из принадлежащих к Иерархии состоит в том, чтобы стремиться, по возможности, к Богоподражанию, и, что всего важнее, соделаться, как говорит Писание, споспешниками Богу, и по возможности обнаруживать в себе Божественную энергию; так как чин Иерархии требует, чтобы одни очищались, другие очищали; одни просвещались, другие просвещали; одни совершенствовались, другие совершенствовали, каждый, сколько ему возможно, подражая Богу».
В другом месте св. Дионисий называет ангелическую (а никакая иная -не легальна и не легитимна) иерархию «Мистерией Небесных Умов».
Другими словами, восстановление Царства (полиса) Ума, при содействии послушника и раба- рассудка- и есть тот Поворот от неаутентичности к Новому Небу и Новой Земле.
Хайдеггер именует это Со-Бытием, Православие называет это Обожением.
О самом Ницше Хайдеггер говорит так: «В сущности мышление Ницше не хотело бы на своем пути ничего разрушать - оно лишь доводит нечто до конца».
Можно предположить, что это НЕЧТО, что довёл Ницше до конца - есть западная рациональность. Самоволие и самонадеянность онто-преступного мажордома привела к ожидаемым углю и пеплу как самого Ницше, так и Германию 20 века… Явление розы было отложено до времени…
Сам Ницше об этом пепле и Розе визионерски писал в «Сумерки идолов, или Как философствуют молотом» под заголовком «Критика современности»: «Наши учреждения не стоят больше ничего: это общее мнение. Но в этом виноваты не они, а мы. После того как у нас пропали все инстинкты, из которых вырастают учреждения, для нас пропа ли вообще учреждения, потому что мы уже негодны для них. Демократизм был во все времена упадочной формой орга- низующей силы: уже в “Человеческом, слишком человеческом” (I, 349) [1878] я охарактеризовал современную демократию со всеми ее половинчатостями, вроде “Германской империи”, как упадочную форму государства. Чтобы существовали учреждения, должна существовать известная воля, инстинкт, императив, антилиберальный до злобы: воля к традиции, к авторитету, к ответственности на столетия вперед, к солидарности цепи поколений вперед и назад in infinitum. Если эта воля на лицо, тогда основывается нечто подобное imperium Romanum: или подобное России, единственной державе, которая нынче является прочной, которая может ждать, которая еще может нечто обещать, - России как противопонятию жалкому европейскому партикуляризму и нервозности, вступившим в критический период с основанием Германской империи…»
Переход от последнего человека к сверхчеловеку есть Поворот как ПОТРЯСЕНИЕ.
Хайдеггер пишет об этом так: «Потрясение мы не можем, разумеется, отождествлять с разрушением и обрушением. Потрясение в том, что есть, может свершаться способом, в котором возникает никогда не бывалое до сих пор положение покоя, и возникает потому, что покой оби- тает уже в сердцевине этого потрясения»
Удивительна Мысль Хайдеггера: аутентичное есть «никогда не бывалое до сих пор положение покоя».
Именно покоем (исихией) подвижники именуют Царственную деятельность Ума как Феорию, т.е. созерцание.
Вершина и телос всего Умного Делания есть покой и безмолвие Богообщения…