Про пальмы
Когда Господь въезжает в Иерусалим за неделю до Пасхи, его встречают с пальмовыми ветвями в руках. Почему?
С одной стороны, свидетельства евангелистов здесь несколько разнятся. Марк (11:8) и Матфей (21:8) говорят, что многие постилали одежды свои по дороге; а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге', т.е. кажется, ветви выполняли ту же функцию, что и постилаемые одежды.
Причина именно такого поведения здесь не раскрывается. Лет сто назад попадалось мне, не помню уже у кого, такое объяснение: мол, у осленка копыта мягкие, и под большим грузом ему по каменистой дороге может быть болезненно идти - вот о нем и позаботились фанаты Греты нашей Тунберг. Лука, 'по тщательном исследовании', в 19:36 говорит нам только об одеждах, пальмы не упоминая. Иоанн же дает нам несколько важных подробностей: во-1-х, причину, по которой Иисус был так приветствован:
'Потому и встретил Его народ, ибо слышал, что Он сотворил это чудо' [воскресил Лазаря из мертвых] (12:17-18).
Причина встречи - слухи о чуде. Отметим это. Во-2-х, из иоаннового изложения также ясно, что пальмовые ветви, если и имели отношение к предполагаемо нежным ослиным копытам, то косвенное:
'На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим, взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему' (12:12-13).
Поскольку не слишком вероятно, что жители города успели массово выяснить подробности об осле и его возрасте, можно сделать вывод, что пальмовые ветви относятся прежде всего к церемонии встречи, а постилание под копыта уже вторично. Таким образом, мы возвращаемся к вопросу: почему пальмовые ветви, а не какая-то иная форма приветствования? Попытки некоторых толкователей апеллировать к тому, что, мол, такой способ приветствия императоров (трумф) бытовал в Римской империи, мне не кажутся убедительными.
Прежде всего, потому что эта традиция явно языческого происхождения. Затем, нет никакого сомнения, что будь оно так, римскими властями во главе с Пилатом, такая встреча была бы воспринята, как политическая манифестация сепаратистского содержания. Со всеми вытекающими. Кроме того, как пишут, императорский триумф в виде процессии с зелеными ветвями в качестве устойчивой традиции вообще оспаривается. Другая проводимая параллель - с дионисийскими празднованиями - упирается все в то же языческое происхождение, да и по содержанию своему она чрезвычайно далека от происходящего.
Гораздо более вероятной представляется мысль о том, что истоки данного поведения надо искать в традиции иудейской. А в ней присутствует праздник, который предписано праздновать с четыремя растениями в руках, одно из которых как раз пальмовая ветвь.
Это Суккот или праздник поставления кущей, в синодальном переводе.
Действия людей, встречающих Иисуса, очень похожи на празднование Суккота. Однако время нашего события - преддверие Пасхи, весна, а праздник кущей положено отмечать осенью. Невозможно, чтобы эти праздники встретились. Или возможно?
Книга Исход устанавливает для вышедших из Египта три главных праздника в году, чья значимость подчеркивается необходимостью паломничества к месту совершения богослужения:
'Три раза в году празднуй Мне: наблюдай праздник опресноков: семь дней ешь пресный хлеб, как Я повелел тебе, в назначенное время месяца Авива, ибо в оном ты вышел из Египта; и пусть не являются пред лице Мое с пустыми руками; наблюдай и праздник жатвы первых плодов труда твоего, какие ты сеял на поле, и праздник собирания плодов в конце года, когда уберешь с поля работу твою. Три раза в году должен являться весь мужеский пол твой пред лице Владыки, Господа [твоего]' (Исх, 23:14-17).
В этом установлении Песах ['праздник опресноков'], Шавуот ['праздник первых плодов'] и Суккот ['праздник собирания плодов в конце года'] являются равнозначащими. Однако ранее, в 12 главе, Песах показан, как более значимый, в сравнении с остальными (собственно, в тот момент он является единственным) - месяц, в который он празднуется, устанавливается первым в календаре (12:2), в первый и седьмой дни должно быть собрание для всенародной жертвы (12:16а), из деятельности разрешено только приготовление пищи (12:16б). Впоследствии (в рамках жизни следующего поколения, согласно внутренней хронологии) Суккот ('праздник поставления кущей') также выделяется, причем в сторону усиления его связи с местом богослужения, и даже более, чем на Пасху. Сравним:
'Не можешь ты заколать Пасху в котором-нибудь из жилищ твоих, которые Господь, Бог твой, даст тебе; но только на том месте, которое изберет Господь, Бог твой, чтобы пребывало там имя Его [т.е. там, где будет пребывать скиния] заколай Пасху вечером при захождении солнца, в то самое время, в которое ты вышел из Египта; и испеки и съешь на том месте, которое изберет Господь, Бог твой, а на другой день можешь возвратиться и войти в шатры твои (Втор, 16:5-7).
'Праздник кущей... семь дней празднуй Господу, Богу твоему, на месте, которое изберет Господь, Бог твой, [чтобы призываемо было там имя Его' ](16:13,15).
Т.е., если необходимое присутсвие в Храме на Пасху ограничивается для иудея одним днем, то на Суккот это требование распространяется на всю неделю. Эта подчеркнутая связь праздника с литургическими последованиями в дальнейшем будет иметь интересные последствия.
Сведений о периоде Судей в интересующей нас сфере нет, а вот Соломон, согласно 3Цар,8:2, приурочил освящение построенного им Храма как раз к Празднику кущей.
Точно также в Езд, 3:4 Второй Храм будет освящен в Суккот,
а в Неем, 8:14-18 к нему приурочено празднование окончания восстановления стены Иерусалима (фактически она была окончена ранее) и публичного чтения Закона.
Связь праздника кущей с Храмом нашла отражение и у поздних пророков, Аггея и Захарии, бывших свидетелями постройки Второго Храма. Именно в Суккот Аггей (2:1) озвучивает знаменитое утешение строителям, относящееся (с т.зр. тех дней) к будущей мессианской эпохе:
'Слава сего последнего храма будет больше, нежели прежнего, говорит Господь Саваоф' (2:9).
В последующем христианском понимании эти слова будут относить к тому, что Сам воплотившийся Бог Слово будет посещать восстановленный Храм.
Еще более интересно выглядит эсхатологическое описание будущего у Захарии в 14 главе его книги.
Пророк описывает следующую последовательность событий:
1) наступление 'дня Господня', предваряемое всеобщей войной против Иерусалима, его ограблением и изгнанием многих евреев (14:1-2);
2) появление ЯХВЕ на горе Елеонской, что приведет к раскалыванию горы на две части и появлению между ними большой долины. Господь вступает в битву (14:3-5);
3) явление чудесного света, заменяющего (м.б. затмевающего) привычные небесные светила. Из Иерусалима круглогодично истекают 'живые воды', город безопасен (14:6-11).
4) враги Иерусалима побеждены - сначала болезнью, которую нашлет на них Господь, а затем оставшимися еврейскими войсками. В городе будет сконцентрировано огромное количество добычи (14:12-15). Интересно, что и колено Иудино будет воевать против собственной столицы.
5) выжившие после войны представители языческих народов ежегодно собираются в Иерусалим для празднования Суккота:
'из всех народов, приходивших против Иерусалима, будут приходить из года в год для поклонения Царю, Господу Саваофу, и для празднования праздника кущей' .
Уклоняющиеся от этого наказываются свыше приходящей засухой (14:16-19).
6) наступление преизбыточествующей святости Иерусалима: даже животные (кони) будут носить на себе те же слова, что и кидар первосвященника ('святыня Госпдня"), а домашняя посуда жителей города становится столь же священной, как принадлежности скинии (14:20-21).
Большинство этих событий находят себе параллели в апокалиптических местах литературы эпохи Второго Храма, за исключением п. 5. И здесь возникает важный для нас вопрос: почему именно Суккот выделяется из всего, что включает в себя литургическая еврейская традиция, когда язычники обратятся к Богу Израилеву? Является ли здесь праздник кущей просто символом всех трех паломнических праздников? Или даже и вообще всей богослужебной традиции? Или же имеется в виду только и исключительно Суккот?
Последующие толкователи, как иудейской, так и христианской традиции, в большинстве своем склонялись к последнему мнению, ссылаясь на то особое положение, которое Суккот приобрел в сравнении с другими праздниками. Это положение отражается и в позднейших библейских текстах. В 3Цар,8:1-2 и 2Пар,5:3 Суккот, например, именуется просто 'праздником', что указывает уже в этот период на его выдающийся статус. Это же мы видим и период плена (в Иез, 45:25) и по его окончании (Неем, 8:14). Послание, открывающее 2 Мак, призывает евреев, живущих в рассеянии (конкретно, в Египте) праздновать именно поставление кущей, вообще ничего не говоря о прочих праздниках, что свидетельствует о том, что Суккот к концу II в. до РХ стал главным храмовым праздником в Израиле. Книга Юбилеев (II в. до РХ) приписывает празднование Суккота уже даже праотцу Аврааму, т.е. задолго до дарования Закона:
'И он устроил там жертвенник Господу, Который спас его и возвеселил его в стране его странствования, и праздновал торжество в этом месяце в течение семи дней близ жертвенника, который он устроил при клятвенном колодезе, и устроил кущи для себя и своих рабов к этому празднику. И он праздновал этот праздник в первый раз на земле; и в эти семь дней он приносил каждодневно на жертвеннике Господу всесожжение' (Юб, 16).
Изменилось не только положение праздника среди прочих. По другому начинают читаться и древние пророчества. Если во времена Судей и царей доминировало непосредственное и буквальное восприятие приходящих свыше слов (что привело к появлению формулировок типа: 'Не осталось неисполнившимся ни одно слово из всех добрых слов, которые Господь говорил дому Израилеву; все сбылось' (Нав, 21:45)), то в послепленную эпоху, когда накопилось уже достаточно большое количество мест, не нашедших воплощения в истории, их исполнение все более начинает ожидаться в некие грядущие времена, когда 'посетит Господь Саваоф стадо Свое' (Зах, 10:3). И не только это, но и в уже, казалось бы, исполнившихся пророчествах обнаруживаются новые пласты смысла, их новое отражение в более актуальных событиях. Это, в свою очередь, привело к развитию, а потом, кажется, едва ли не доминированию нового, фрагментарного метода прочтения пророческих текстов - собственный контекст тех или иных фраз часто очень плохо (или даже совсем не) подходил к текущей истории. К фигуре ожидаемого Мессии, например, можно прилагать фразы, относившиеся в свое время ко всему народу Израильскому.
После возвращения из плена, а особенно в период Хасмонеев наблюдался резкий рост еврейской апокалиптической и мессианской литературы. К концу периода Второго Храма все больше и больше евреев верили, что они живут на пороге мессианской эры. И положение Суккота, ставшего, как было сказано выше, к тому времени главным храмовым праздником, подпитывало эти настроения.
Представление о паломничестве язычников в Иерусалим, описанное в Зах, 14, существовало и ранее. Например, в книге пророка Исаии мы встречаем такое место:
' И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы. И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям и будем ходить по стезям Его' (2:2-3).
У него же, ближе к концу (в той части, что считается в научных кругах принадлежащим другому, более позднему пророку, именуемому второ-Исаией):
'И сыновей иноплеменников, присоединившихся к Господу, чтобы служить Ему и любить имя Господа, быть рабами Его, всех, хранящих субботу от осквернения ее и твердо держащихся завета Моего, Я приведу на святую гору Мою и обрадую их в Моем доме молитвы; всесожжения их и жертвы их будут благоприятны на жертвеннике Моем' (56:6-7).
Схожие мотивы мы находим и в 60-й главе Исаии. Также и в книге Еноха (ок. сер. II в. до РХ) описывается видение, в котором евреи, представленные в виде овец, принимают почести от язычников, представленных прочими животными, и входят с ними в Храм:
'И я видел всех овец, которые остались целыми, и всех зверей на земле и всех птиц небесных, как они пали ниц и воздавали честь тем овцам, и умоляли их, и слушались их в каждом слове... И все и все погибшие и рассеянные овцы, и все звери полевые, и все птицы небесные собрались в том доме, и у Господа овец была великая радость, так как все они были добры и возвратились к Его дому' (1Енох, 17:130,133).
Эта же картина возникает и во Второй книге Варуха (кон. I в. по РХ), в качестве признака вот-вот наступающих последних времен:
'Сион будет отстроен вновь; и в нём снова принесут жертву, священники вернутся к своему служению, и народы придут воздать ему почести' (2Вар,6:137).
В псалмах Соломоновых (нач. II в. до РХ), встречается, вероятно, самое раннее описание мессианского искупителя, потомка Давида, который очистит Иерусалим (и Храм) в преддверии этих событий:
'Призри на них, Господи, и восставь им царя их, сына Давидова, в тот час, который Ты знаешь, Боже, да царит он над Израилем, отроком Твоим... Да очистит он Иерусалим от язычников, топчущих город на погибель... Чтобы народы пришли от края земли увидеть славу Его... и увидеть славу Господню' (17:23-25,31).
Паломничество язычников в эсхатологическую эпоху было в сознании людей того времени настолько важным, что некоторые историки впоследствии даже высказывали мысль, что стремление Павла распространить весть Христову среди множества народов связано с его желанием послужить исполнению этого пророчества.
Другими словами, если будущее время должно привести к обращению язычников, то совершающееся обращение оных сигнализирует (и может привести к нему) о конце времен, когда вернется Мессия.
Впрочем, это будет после. Нас же интересует прежде всего та связь, которая существовала между 1) Храмом, 2) собранием к нему язычников, 3) мессианскими чаяниями и, возможно, 4) праздником кущей или, по крайней мере, формами его празнования. Можем ли мы предположить существование четкой связи первой группы этого списка с последней его составляющей? Считали ли перечисленные авторы, как и Захария, что собрание язычников к Храму в мессианскую эпоху должно происходить именно на Суккот? Думали ли так их читатели/слушатели?
С одной стороны, прямо мы этого не вычитываем в дошедших до нас текстах. Однако стоит обратить внимание на то, как действовали некоторые известные, значимые для иудеев личности периода от Хасмонеев и вплоть до падения Иерусалима.
В первой книге Маккавейской (ок. II в. до РХ) описывается, что после многих бедствий и прекращения жертв во Втором Храме Ионафан Маккавей избирает именно Суккот для возобновления богослужения:
'И написал и послал ему письмо в таких словах: "Царь Александр брату Ионафану - радоваться. Услышали мы о тебе, что ты - муж, крепкий силою и достойный быть нашим другом. Итак, мы поставляем тебя ныне первосвященником народа твоего; и ты будешь именоваться другом царя (он послал ему порфиру и золотой венец) и будешь держать нашу сторону и хранить дружбу с нами". И облекся Ионафан в священную одежду в седьмом месяце сто шестидесятого года, в праздник кущей' (1Мак,10:17-21).
Именно в праздник кущей харизматичный иудейский царь Александр Янней (из тех же Маккавеев) явился в Храм, стал у жертвенника и собирался принести жертву, восхитив, тем самым, себе и первосвященнические обязанности. По происхождению он был левитом и имел на это право, с т.зр. иудейского сознания, в гораздо большей степени, нежели на царство, навечно обещанное дому Давида, однако в процессе храмового действия Янней явным образом поддержал саддукейскую практику в противовес фарисейской (вылил воду из серебряной чаши не алтарь, а на землю), в результате чего собравшийся народ, по сообщению Иосифа Флавия, забросал его этрогами, а тот в ответ убил около шести тысяч человек.
Во время еврейского восстания 66-73 гг. против Рима, в знак своей объявленной независимости, повстанцы начали печатать свою монету. Монеты несут на себе надписи: 'Первый год свободы Сиона', 'Второй год свободы Сиона' и пр. Затем надпись претерпевает изменение: 'Четвертый [и далее] год искупления Сиона' - свидетельство смещения акцентов в понимании происходящего в сторону эсхатологии. На этих же монетах мы видим изображение специфических символов - пальмовых ветвей и этрога, двух из четырех предписанных растений Суккота.
Ещё через шестьдесят лет лидер очередного восстания Симон примет откровенно мессианское прозвище Бар-Кохба ('Сын звезды'), звезда будет сиять над Храмом на его монетах, а на обратной их стороне также будут пальмовая ветвь (лулав) и этрог.
Мы знаем, что вера в грядущее воскресение умерших была чертой религиозного сознания иудеев евангельской эпохи. 'Знаю, что воскреснет', - говорит Марфа Иисусу об умершем брате, - в воскресение, в последний день (Ин, 11:24). Воскресение - признак последних времен, времен пришествия Мессии. Поэтому неудивительно, что на надгробии умершей девочки в катакомбах Винья Рандарини также изображены лулав и этрог - мессианские чаяния связаны с празднованием праздника кущей.
И вот теперь, возвращаясь к тому, с чего мы начали, к Евангелию. Мы видим, что одну из важнейших бесед (точнее, там две беседы - в третий и в последний день) Спаситель проводит именно на Суккот, и именно в Храме (Ин, 7).
Обращение Иисуса к обсуждению закона Моисея (7:19,22-23) в Храме в Суккот сразу же вызывает у окружающих его евреев вопрос: этот человек - Мессия? (7:26, 31) Прямого ответа Иисус не дает, но Его стремление пройти по стопам Соломона и Неемии, кажется очевидным для Его слушателей.
Что же касается последнего въезда Иисуса в Иерусалим, то ответ на поставленный в начале вопрос представляется достаточно очевидным. Несмотря на то, что время года предпасхальное, люди признают (или подозревают), что Иисус из Назарета есть столь ожидаемый Мессия, доказавший это многими чудесами, последнее из которых - это воскрешение Лазаря, и поэтому выходят встречать Его с тем, что является символом Суккота - пальмовыми ветвями.
Других растений праздника - этрога, цветущих ветвей мирта и ивы - в это время года просто не достать.
В дополнение можно добавить и о том, как отражена связь между мессианским искуплением и Суккотом, а также эсхатологическим паломничеством язычников в последней библейской книге, Апокалипсисе. В седьмой главе описано видение, как в небесном тронном зале происходит поклонение, в котором участвуют евреи (по 12 тысяч от 12-ти колен) и язычники:
'И я слышал число запечатленных: запечатленных было сто сорок четыре тысячи из всех колен сынов Израилевых... После сего взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих. И восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу!' (7:4,9-10).
Находящееся чуть дальше описание Бога в ст. 15 наводит на размышления: Бог 'приютит' паломников (в син.пер.: 'будет обитать в них') - греческий глагол 'приютить', σκηνωσει (букв. 'раскинуть шатер'), происходит от существительного 'скиния', которым Септуагинта переводит не только еврейский 'мишкан' (переносной храм, созданный при Моисее), но также и 'сукку'. Пальмовые ветви также являются признаком того, что описание этого видения имеет корни в традициях праздника кущей.
Кроме того, последняя фраза (восклицание предстоящих), являющаяся несколько невразумительной (некоторые переводы вводят сюда для понятности: 'Спасение принадлежит Богу... и Агнцу' или: 'Спасение исходит от Бога и Агнца'), является явной смысловой параллелью к псаломскому стиху: 'О, Господи, спаси же! О, Господи, споспешествуй же!' (117:25), который возглашается, согласно Мишне, во время празднования Суккота при обряде потрясания лулавом.
А следующие сразу за этим возгласом слова псалма возвращают нас опять-таки к события Вербного воскресенья:
'Благословен Грядущий во имя Господне!' (Пс, 117:26; Мф, 21:9).
Такие дела, брат. Любовь.