(no subject)
Когда мы читаем на венчании отрывок из послания к Ефесянам (5:20-33)
или это зачало звучит в качестве рядового чтения на Литургии, мы встречаем образ, который многим может показаться слишком смелым (не сказать: неприличным) - единение Христа и Церкви Павел ставит в прямую параллель сексуальной жизни супругов. Кажется, в Евангелии такой смелости мы не находим даже в словах Спасителя - Он использует другие образы для иллюстрации этого (на тот момент - будущего) единства. Однако Павел
не сам изобретатель этой идеи. Наиболее узнаваемой отсылкой Павла здесь являются слова про 'будут двое одна плоть' - это для нас и слова Христовы (Мф, 19:5), и, одновременно, слова Адама (Быт, 2:24) (или автора Бытия - где заканчивается прямая речь праотца, неочевидно).
Но оба эти источника говорят нам только об отношениях мужчины и женщины, не более. Можно, конечно, привлечь мысль некоторых позднейших толкователей, что союз Адама и Евы в непадшем мире являл собой не только все человечество, но и первую (а значит, идеальную) Церковь, однако это видится все-таки примышлением. Сам текст ни о чем таком не говорит. Прямую параллель мысли Павла мы находим в книге пророка Осии, причем выглядит она, на взгляд многих, еще более скандально.
Осия
`И сказал Господь Осии: иди, возьми себе жену блудницу и детей блуда; ибо сильно блудодействует земля сия, отступив от Господа` (Ос, 1:2).
Многие толкователи находили это повеление весьма смутительным, и пытались в своих комментариях смягчить его прямой смысл: Бог, мол, никак не мог восхотеть, чтобы Его пророк начал свое служение с осквернения столь постыдным и нечистым житием.
Некоторые приходят к выводу, что все это было сном, приснившимся Осии. Другие утверждают, что собственный брак Осии оказался неудачным, и это побудило его впоследствии представить его в качестве образа отношений ЯХВЕ с Израилем. Третьи читают весь раздел как аллегорию, не имеющую никакого отношения к какому-либо реальному браку. Свт. Кирилл Александрийский, принимая сказанное в этом месте Писания, посвящает ему длинное рассуждение, в котором специально оговаривает, что это личное повеление от Бога Осии, и ни в коем случае не следует подражать его действиям. Другие толкователи патристического периода также показывают, что нравственная сторона истории Осии вызывала в их время вопросы.
Осия далее сообщает (1:4-9), что его жена родила троих детей, и все они получили имена по указанию Господа, которые символизируют Его разорванные отношения с Израилем:
- сын Изреель - в память о кровопролитиях, совершенных в этом крупном городе при Ахаве, Иезавели и Ииуе.
- дочь Лорухама, 'Непомилованная'
- сын Лоамми, 'Не-Мой-народ'.
Суд
В следующей главе Осия и его жена (а значит, и Израиль) предстоят перед судом, и пророк призывает детей к свидетельству против их матери:
'Судитесь с вашею матерью, судитесь; ибо она не жена Моя, и Я не муж ее' (2:2а).
Перед лицом суда Осия начинает угрожать неверной жене:
'Пусть она удалит блуд от лица своего и прелюбодеяние от грудей своих, дабы Я не разоблачил ее донага и не выставил ее, как в день рождения ее, не сделал ее пустынею, не обратил ее в землю сухую и не уморил ее жаждою' (2б-3).
Вспоминая, что земля ханаанская неоднократно именуется в Писании 'землей, в которой течет молоко и мед' (Исх, 3:8), мы можем представить себе масштаб угрозы. Образы неверной жены и Израиля накладываются и смешиваются до фактической неразличимости. Далее угроза еще усиливается:
'И детей ее не помилую, потому что они дети блуда. Ибо блудодействовала мать их и осрамила себя зачавшая их; ибо говорила: "пойду за любовниками моими, которые дают мне хлеб и воду, шерсть и лен, елей и напитки" (2:4-5).
Изображение женщины здесь прямо противоположно тому, как представлена добродетельная жена, 'цена' которой 'выше жемчугов' (Прит, 31:10-31). Мы видим также здесь и указание на то, что Осия уверен, что не он является, как сейчас говорят, биологическим отцом родившихся детей. Ему не приходится даже прибегать к обряду горькой воды (Чис, 5), чтобы удостовериться в этом. Изображение народа Божия подобным образом встречается и в других местах Писания, например в Иез, 16. Поэтому тем более интересно то, что мы находим в книге далее.
Угрозы
Значительная часть пророческих книг посвящена всякого рода угрозам в адрес Израиля и Иудеи, изменяющим союзу с Господом. И нарастание этих угроз встречается во многих местах. Вот пара примеров:
'Итак скажи мужам Иуды и жителям Иерусалима: так говорит Господь: вот, Я готовлю вам зло и замышляю против вас; итак обратитесь каждый от злого пути своего и исправьте пути ваши и поступки ваши. Но они говорят: "не надейся; мы будем жить по своим помыслам и будем поступать каждый по упорству злого своего сердца"... Как восточным ветром развею их пред лицем врага; спиною, а не лицем обращусь к ним в день бедствия их' (Иер, 18:11-12,17).
'Видел я Господа стоящим над жертвенником, и Он сказал: ударь в притолоку над воротами, чтобы потряслись косяки, и обрушь их на головы всех их, остальных же из них Я поражу мечом: не убежит у них никто бегущий и не спасется из них никто, желающий спастись. Хотя бы они зарылись в преисподнюю, и оттуда рука Моя возьмет их; хотя бы взошли на небо, и оттуда свергну их. И хотя бы они скрылись на вершине Кармила, и там отыщу и возьму их; хотя бы сокрылись от очей Моих на дне моря, и там повелю морскому змею уязвить их. И если пойдут в плен впереди врагов своих, то повелю мечу и там убить их. Обращу на них очи Мои на беду им, а не во благо' (Ам, 9:1-4).
Даже Исаия, именуемый у нас порой пятым евангелистом, транслирует то же послание:
'Возгорится гнев Господа на народ Его, и прострет Он руку Свою на него и поразит его, так что содрогнутся горы, и трупы их будут как помет на улицах. И при всем этом гнев Его не отвратится, и рука Его еще будет простерта' (Ис, 5:25).
Тем удивительнее путь, который, в конце концов, избирает Осия (а через него ЯХВЕ) для разрешения конфликта верности.
Пророк представляет свои размышления относительно трех возможных стратегий с целью вернуть изменяющую супругу к верности. Каждое из этих рассуждений открывается словом 'лахен' (לָכֵן) - 'за то, поэтому'.
1. Первый план состоит в том, чтобы лишить женщину (Израиль) физической возможности встречаться со своими любовниками, посадив ее, по сути, под замок:
'За то (лахен) вот, Я загорожу путь ее тернами и обнесу ее оградою, и она не найдет стезей своих' (2:6).
Очевидно, что такое решение обеспечит фактическую верность женщины, но только внешним образом, от буквальной безысходности:
'Погонится за любовниками своими, но не догонит их, и будет искать их, но не найдет, и скажет: "пойду я, и возвращусь к первому мужу моему; ибо тогда лучше было мне, нежели теперь" (2:7).
Достигнутый результат не будет той целью, которая подразумевалась изначально - женщина (Израиль) не понимает сложившейся ситуации и не обретет этого понимания впоследствии:
'А не знала она, что Я, Я давал ей хлеб и вино и елей и умножил у нее серебро и золото, из которого сделали истукана Ваала' (2:8).
2. Этот план, очевидно, обречен на провал, и Осия переходит к следующему. Он начинается с мысли о том, чтобы снять женщину с довольствия пусть худеет лишить жену еды и одежды:
'За то (лахен) Я возьму назад хлеб Мой в его время и вино Мое в его пору и отниму шерсть и лен Мой, чем покрывается нагота ее' (2:9).
По мере продолжения главы различие между Осией, как мужем женщины, и ЯХВЕ, как мужем Израиля, стирается все больше. Обвинение Осии в неверности применимо к обоим наборам отношений, но человеческие отношения мужа и жены постепенно затмеваются (что отражается и в нашем переводе, где личные и притяжательные местоимения пишутся с большой буквы) и, в конечном итоге, заменяются целью метафоры - показать Господа в роли брошенного мужа и Его народ в качестве неверной жены:
'И накажу ее за дни служения Ваалам, когда она кадила им и, украсив себя серьгами и ожерельями, ходила за любовниками своими, а Меня забывала, говорит Господь' (2:13).
Однако ожидаемая реакция на эти действия также не является тем, чего желает достичь ЯХВЕ в этих отношениях - похоже, что женщина (Израиль) может (хотя бы внутренне) устремиться к полной автономии, окончательно променяв мужа на любовников, обеспечивающих ее необходимым. Хотя оба предположения выглядят для нашего времени вполне абьюзерскими (и не факт, что измена оправдывает такое обращение; можно даже и задать вопрос: не подобное ли обращение вызвало измену?), мы не видим здесь того, что наиболее вероятно для подобной истории у нас - саму женщину Осия не трогает, в смысле: не бьет.
Мы увидим это у Исаии в словах: 'Во что вас еще бить?' (1:5) и следующем стихе, описывающем результаты такого обращения. Но не здесь.
3. У Осии Господь обращается к третьему пути.
'Посему (лахен) вот, и Я увлеку ее, приведу ее в пустыню, и буду говорить к сердцу ее' (2:14).
Фраза 'говорить к сердцу' эквивалентна выражению 'нежно, ласково'. Это язык ухаживания, романтики, даже эротики. Соответственно, образ пустыни, вторично возникающий в данной главе, играет здесь роль, противоположную тому, как это было в первый раз. В ст. 3 пустыня - угроза, здесь же воспоминание о ней выражает надежду. Это обращение в прошлое подобно воспоминанию о медовом месяце:
'Она будет петь там, как во дни юности своей и как в день выхода своего из земли Египетской' (2:15).
Образы жены пророка и народа Божия по-прежнему практически неразличимы, перетекая друг в друга. Мы помним о том, что пребывание Израиля в пустыне вовсе не было безоблачным - об этом нам достаточно подробно говорят книги Моисеевы. Тем не менее, у некоторых допленных пророков это время вспоминается, как время верности ЯХВЕ. Например, у Иеремии есть такое место:
'И было слово Господне ко мне: иди и возгласи в уши дщери Иерусалима: так говорит Господь: Я вспоминаю о дружестве юности твоей, о любви твоей, когда ты была невестою, когда последовала за Мною в пустыню, в землю незасеянную. Израиль был святынею Господа, начатком плодов Его; все поедавшие его были осуждаемы, бедствие постигало их, говорит Господь' (Иер, 2:1-3).
Из всех плодов земли ханаанской в этом месте у Осии упоминается лишь один - тот, действие которого традиционно сравнивается с любовью:
'И дам ей оттуда виноградники ее и долину Ахор, в преддверие надежды' (2:15).
Можно сравнить это место со знаменитым вступлением Песни песней:
'Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина' (1:1).
Отвергнув два предыдущих варианта, Осия предвидит, что путь любви значительно более продуктивен, чем путь насилия - цель будет достигнута, жена (и Израиль) быстро изменят свое к нему (и к Нему) отношение:
'И будет в тот день, говорит Господь, ты будешь звать Меня: "муж мой", и не будешь более звать Меня: "Ваали"' (2:16).
Идет ли здесь речь о покаянии, задаются некоторые комментаторы вопросом? Формально - нет, о нем не упоминается ни относительно женщины, ни относительно народа. Не произносится соответствующих слов, не упоминается пост, не приносится предписанных жертв. Покаяние подразумевают некое сознательное волевое усилие, здесь же планируемое изменение поведения подано, скорее, как (почти) неосознанная реакция на действия Божии. Однако, в конце концов, искомая цель любого покаянного процесса, в конце концов, не совершение каких-то ритуалов, а изменение поведения (как мы встречаем в каком-нибудь патерике историю покаяния, заключающуюся в коротких словах: 'Он устыдился и перестал') и все ритуалы имеют смысл только в случае наступления такого изменения. Так что я склоняюсь к тому, чтобы присоединиться к тем, кто считает, что в этом случае именно покаяние имеет место. Заметим при этом и порядок событий: сначала излияние на человека/народ преизбыточествующей любви, и лишь затем, как результат - покаяние. Еще одно место, свидетельствующее о ложности установки 'прощения без не бывает покаяния (в смысле: совершения тех самых внешних действий)'.
' И будет в тот день, говорит ЯХВЕ, ты будешь звать Меня: "муж мой", и не будешь более звать Меня: "Ваали" (2:16).
В этом стихе, говорящем о первых имеющих наступить последствиях, присутствует игра слов/смыслов, основанная на связи с другими местами. Выше, в ст. 2 Осия говорил о Гомери (и, одновременно, об Израиле): 'Она не жена м(М)оя, и я(Я) не муж ее'. Очевидно, что ст. 16 имеет в виду именно эту фразу. Именования 'муж' и 'жена', согласно внутрибиблейской этимологии (Быт, 2:23), являются однокоренными (современные лингвисты подвергают это утверждение сомнению) - 'иш' и 'иша' - и указывают на паритет в отношениях. В истории грехопадения одним из последствий поступка прародителей для Евы стало определение: 'он [муж] будет господствовать над тобою' (Быт, 3:16), т.е. разрушение этого изначального равенства и установление новой формы отношений. Теперь же, предсказывает пророк, имеет наступить возвращение к отношениям изначальным, что отражается в отказе от именования Бога Израилева эпитетом 'ваали' ('мой господин').
В Библии слово 'ваал' периодически используется в качестве эквивалента слова 'муж' (напр., Ис, 54:5), однако с оттенком, противоположным слову 'иш' (отношения господства и страха в противоположность отношениям любви и нежности). Кроме того, что важнее, Ваал - это титул и, одновременно, личное имя главы ханаанского пантеона, чей культ был воспринят и весьма широко распространен в израильском допленном обществе. В пророческих писаниях мы встречаем многократное осуждение этой религиозной практики. Таким образом, Осия в этом стихе пророчествует о преображении сразу и супружеских, и религиозных отношений. Примирение будет достигнуто путем отказа от насилия и принуждения. Вместо этого предполагается излияние преизбыточествующей любви. Стих передает взаимность и близость как ожидаемую модель отношений между Израилем и ЯХВЕ, а также для человеческой пары. Это ключевой посыл всей главы.
Как представляет это Осия, обращение к любви ведет к завершению отношений, основанных на взаимных обязательствах и возникающих отсюда претензиях. Этот путь достигает своего апогея в последних стихах главы. Во-1-х, Осия предвидит изменение, которое затронет все человечество, а также природу, предполагая, фактически, восстановление Эдема:
'И заключу в то время для них союз с полевыми зверями и с птицами небесными, и с пресмыкающимися по земле; и лук, и меч, и войну истреблю от земли той, и дам им жить в безопасности' (2:18).
За этим следует обновление, опять-таки сразу, и супружеских, и религиозных отношений:
'И обручу тебя м(М)не навек, и обручу тебя м(М)не в правде и суде, в благости и милосердии. И обручу тебя м(М)не в верности, и ты познаешь Господа (2:19-20).
Правда (лучше: 'праведность'), суд, благость и милосердие. В нашем чине обручения (вспомним опять о нем) акцентированы другие координаты, в которых предполагается существовать заключаемому браку: власть, слава, истина и щедрость (с отсылкой к 4-м историям, 3 из которых имеют опорные точки также в ВЗ). Что ж, пожалуй, то, о чем пишет здесь Осия, выглядит, как минимум, не менее соответствующим духу Евангелия ('только в профиль'). Фраза 'ты познаешь Господа' в контексте главы, несомненно, указывает на достижение совершенства в отношениях на всех возможных уровнях. Поскольку на библейском языке познать кого-то означает вступить с ним в сексуальный контакт, то не все переводчики решаются передать этот кажущийся дерзким смысл, изобретая уклончивые формулировки, типа 'вы будете преданы Господу'. Однако весь язык этой главы Осии основан именно на этом эротическом сопоставлении. Библейские авторы не уклоняются от изображения отношения с Богом, в т.ч., и на языке эротики. И завершающие стихи главы, говорящие о плодородии, рождающемся от этой связи, только подчеркивают это:
'И будет в тот день, Я отзовусь, говорит Господь, отзовусь небу, и оно отзовется земле, и земля отзовется хлебом и вином и елеем; а сии отзовутся Изреелю. И посею ее для Себя на земле, и помилую Непомилованную [Лорухаму], и скажу не Моему народу [Лоамми]: "ты Мой народ", а он скажет: "Ты мой Бог!" (2:21-23).
Синодальный перевод здесь почему-то предлагает повторяющийся глагол 'услышу' и согласованные с ним падежи, но в других местах Писания в случаях отношения его к Богу это же слово переводится как 'ответить, отозваться' (1Цар,14:37, 28:6, Ис, 49:8, Иер, 33:3 и пр.). В некоторых местах, напр. Мих, 3:4, такая замена кажется безразличной, но здесь она затемняет смысл.
Символические имена были не просто даны детям Гомери в прошлой главе, теперь начатая игра смыслов продолжается, чтобы продемонстрировать читателям действия любви Господней: Непомилованная обращается в Помилованную, Не-Мой-Народ в Мой-Народ. Осия пророчествует, что беззащитный (с 'сокрушенным луком' - 1:5), а значит, и неизбежно разграбляемый, Изреель будет приносить плоды живущему на нем Израилю. Супружеский союз любви между 'нею' (Израилем) и Ним (Богом) вдохнет силу в обращенную в пустыню (2:3) землю, и та в изобилии произведет основные продукты, поддерживающие жизнь Израиля - хлеб, масло (оливки) и вино.
Преизобилующее излияние любви в Ос, 2 - не единственное место с этой мыслью у пророка. В гл. 11 он говорит об отношениях народа с ЯХВЕ, используя образ отца и мятежного сына (и как этот образ отзывается в притче о блудном сыне - четвертом опорном тексте нашего чина обручения!), и вновь после угроз предполагаемых бедствий ('падет меч на города его, и истребит затворы его, и пожрет их за умыслы их' (11:6)) мы видим тот же отказ от жесткого подхода:
'Как поступлю с тобою, Ефрем? как предам тебя, Израиль? Поступлю ли с тобою, как с Адамою, сделаю ли тебе, что Севоиму? Повернулось во Мне сердце Мое, возгорелась вся жалость Моя! Не сделаю по ярости гнева Моего, не истреблю Ефрема, ибо Я Бог, а не человек; среди тебя Святый; Я не войду в город' (11:8-9).
Не-иерархические отношения любви, описанные в Ос, 2, на межчеловеческом уровне будут многообразно раскрыты в Песне песней (в т.ч. в специальной формуле: 'Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему' (2:16, 6:3)), ну, а на уровне богообщения - в НЗ.
