О херувимах
Ковчег Завета, многократно упоминаемый в Писании, был простым деревянным ящиком, обложенным золотом. Самой заметной, а потому и привлекающей внимание особенностью Ковчега и, возможно, всей скинии, созданной Моисеем, являются херувимы на крышке Ковчега. Что они из себя представляют?
Херувимы достаточно подробно описываются в книге Исход:
'сделай из золота двух херувимов: чеканной работы сделай их на обоих концах крышки; сделай одного херувима с одного края, а другого херувима с другого края; выдавшимися из крышки сделайте херувимов на обоих краях ее; и будут херувимы с распростертыми вверх крыльями, покрывая крыльями своими крышку, а лицами своими будут друг к другу: к крышке будут лица херувимов. И положи крышку на ковчег сверху, в ковчег же положи откровение, которое Я дам тебе; там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедывать чрез тебя сынам Израилевым' (25:18-22).
Достаточно, но... не совсем. Есть впечатление, что как Моисею, получающему это повеление, так и мастерам, изготавливающим изображение, вполне очевидно, как выглядят херувимы. Как человеку современной культуры не нужно приводить описания каких-то анатомических подробностей, чтобы изобразить, скажем, кошку - все знают, как она выглядит. Согласно приведенному описанию, у изваяний херувимов есть лица и крылья, и место между ними будет местом откровения воли Божией Израилю. Опять же, во все время до разрушения Первого храма каждый мог просто увидеть, каковы херувимы - их изображения присутствовали во множестве и на завесе в скинии, и впоследствии в пространстве Храма. Однако позднее (и по сей день) у нас возникают вопросы - ни Храм, ни изображения, ни Ковчег завета не сохранились. Что представляют собой херувимы? Почему их помещают на ковчеге? Текст Писания об этом прямо не говорит.
Исторически, после потери Ковчега и разрушения Храма, возникло несколько представлений о том, как херувимы выглядели.
Первое предположение, восходящее к рубежу III-IV вв., основано на звучании самого слова. На арамейском равья - это 'ребенок', ке - предлог 'как'. Соответственно, 'ке-рув' (херувим) - 'как ребёнок', из чего делается вывод, что херувимы Ковчега имели детские лица (а, возможно, и тела), помимо крыльев. Впоследствии это мнение было подвергнуто сомнению, и, кажется, современная лингвистика подтверждает, что это понимание основано на неверном предположении, и что ке - это часть корня. Кроме того, эта версия не объясняет, зачет крылатые дети (типа путти?) сидят на крышке Ковчега.
Такое изображение представимо в античном мире или в христианском искусстве Возрождения и позже, но вряд ли в иудаизме.
Вторая версия возникла примерно в ту же эпоху, и основана на том, как представлены эти херувимы в описании Исхода: они обращены навстречу друг другу, и крылья их соприкасаются. На этом была основана система взаимных отражений смыслов (в Средневековье такие штуки были популярны). Согласно этому мнению, такое расположение херувимов указывает на то, что они символизируют собой взаимную любовь Бога и Израиля (мы знаем, что с реальным воплощением этой любви в истории было все сложно, но здесь она мыслится, как заданный идеал, и одновременно зримый символ), отражающуюся в любви мужчины и женщины. Эта версия имеет дополнительную опору внутри библейского текста. Фраза, используемая в описании херувимов (Исх, 25:20): '...простирать крылья...', используется в Руф, 3:9 и Иез, 16:8 именно в контексте отношений мужчины и женщины
(Руфь и Вооз)
У пророка эти отношения являются частью образного ряда, описывающего отношения Бога и Израиля. Отсюда было выдвинуто и предположение, что лица херувимов были лицом мужским и женским. В качестве дальнейшего развития этой линии толкования, таким образом представляемых херувимов связывали и с заповедью 'плодитесь и размножайтесь', данной еще в Эдеме. В этом есть своя логика, однако, кажется, не до конца понятно, как этот смысл соотносится с Ковчегом завета.
Третья версия более осторожная. Слово 'керув' здесь понимается просто как 'облик' (это вполне возможный перевод) - общее понятие без уточнения, каков он именно. Единственное уточнение, допущенное в рамках этого подхода, связывает Ковчег с упоминанием херувимов у Эдемского сада после изгнания Адама (Быт, 3:24) - делается вывод, что облик этот 'устрашающий'. Ефрем Сирин уточняет, что облик херувима, заступившего на место Адама охранять Эдем, амбивалентен - приветлив к тем, кто внутри, и грозен для тех, кто снаружи.
Четвертая версия связывает изваяния на крышке Ковчега с видениями Иезекииля и предполагает, что Ковчег - это образ божественного престола, а херувимы - это те животные, которые были явлены пророку (в последующей традиции престолы выделены в некий отдельный вид существ, отталкиваясь от слов Павла). У Иезекииля они человекообразны и имеют по четыре лика сразу. В описании херувимов ковчега о таких особенностях не упомянуто, однако такой вид может (хотя не обязан) и подразумеваться сам собой. С др.ст., Иезекииль, происходивший из семьи священника и, следовательно, сам проходивший подготовку к этому служению, а, возможно, его и осуществлявший и видевший изображения в Храме, далеко не сразу (только в 10:20-22) признал в виденных им животных херувимов, следовательно, их изображения, неоднократно им же упоминаемые, мало соотносились с тем, что ему было явлено в его видениях.
Следующее понимание связано с только что упомянутым, но привлекает еще и слова псалма: 'Колесниц Божиих тьмы, тысячи тысяч; среди их Господь на Синае, во святилище' (Пс, 67:18). Соответственно, отсюда делается вывод, что херувимы на Ковчеге изображают колесницу Бога Израилева, однако, как выглядит каждый из них, при этом неясно.
Было также высказано предположение (очевидно, благодаря упоминанию крыльев), что херувимы имеют вид птиц. Другая версия, широко распространенная в нашей культуре, благодаря Ареопагитскому корпусу текстов, относит херувимов к ангелам. В библейских книгах не содержится хоть сколько-то систематических сведений об ангельском мире. В частности, херувимы ни разу ангелами не называются. Также и мысль о том, что ангелы - это 'духи бесплотные' (Катехизис митр. Филарета), чье явление не отражает их истинной природы, нигде не высказана в рамках Писания. Если же принять эту версию, оставаясь в пределах библейских формулировок, то херувимы единственные, не считая серафимов у Исаии, кто является в крылатом образе - большинство библейских ангелов крыльев не имеют. В нашей традиции ангелов изображают антропоморфно и... как бы это сказать в наше непростое время... гендерно-нейтрально. Или даже андрогинно. Скорее, в мужском облике (тем паче, в Евангелии используется слово 'юноша' при описании истории воскресения Христова), но с явным уклоном в женскую миловидность (отсутствие бороды, плавные черты лица), а частью и пропорции тела.
В чем же цель помещения изображения таким образом понимаемых херувимов? Напомнить израильтянам о втором из самых важных принципов в иудаизме - существовании ангелов. Согласно этому взгляду, ангелы делают возможным существования пророчеств, без которого не может быть самого Закона. Об этом нам, кажется, косвенно свидетельствует и Павел: 'Закон... преподан через ангелов, рукою посредника' (Гал, 3:19). Причина же, по которой херувимов на Ковчеге двое, состоит в том, чтобы зритель не принял это изваяние за изображение Бога.
Еще одно толкование вообще не говорит о том, как выглядели херувимы на крышке Ковчега, но предполагает аллегорический смысл их размещения там: они обозначают два самых важных свойства Божия, открытых Израилю - праведность (справедливость) и милосердие. Похоже, это понимание связано с мыслью, высказанной выше в версии 3.
Девятое понимание явно отталкивается от практики обучения в иешивах (раввинских школах), впервые, как пишут, упомянутых в книге Иисуса, сына Сирахова (51:23, 29, однако синодальный перевод этого не отражает). Согласно этому взгляду, два обращенных друг ко другу херувима символизируют двух мужей, исполняющих заповедь об изучении Закона (Исх, 13:9, 18:20). Соответственно, вид херувимов - это вид двух еврейских мужчин, один из которых, возможно, моложе.
Начиная с Оригена, в христианской традиции присутствует мысль, что слово 'херувим' с еврейского переводится как 'исполненный познания' (с некоторыми вариациями). Не уверен, что с этим согласится современная лингвистика, кажется, нет. В любом случае, авторы, приводящие такое понимание, даже не ставят вопрос о том, что представляли собой херувимы на крышке Ковчега, их мысль течет в совсем другом направлении. Также неоднократно звучит мысль, что двоица херувимов символизирует два Завета, Ветхий и Новый - и неважно, как они там выглядели.
Что говорит по данному вопросу современное знание?
Во-1-х, само слово 'керув' (херувим). Есть предположение, что керув (krb) - слово, пришедшее в иврит из аккадского. Слово карибу - существительное, производное от аккадского корня карабу, что означает 'благословлять'. Как известно, библейский иврит не знает записи гласных звуков, и при этом еврейское слово «благословение» (brk) и аккадское слово «благословение» (krb), совпадающее в библейском написании с херувимами, представляют собой метатезис друг друга. Другими словами, это две версии одного прото-семитского корня. Если бы керувим возникли как израильское или даже ханаанское слово, они, вероятно, назывались бы верухимами)) Заметим, что это понимание значения слова 'херувим' не совпадает с тем, которое предложил Ориген, а затем повторило немалое число толкователей (напр., Максим Исповедник).
Итак, karibu являются 'благословенными'. В рамках языческих представлений Ближнего востока они были чем-то вроде... ммм... джиннов или низших божественных существ, которые действуют как просители, стоя перед верховным богом и молясь ему от имени других - человечество до-откровенного периода (впрочем, оно не умерло и по сей день и у нас) всегда проецирует в небесные сферы отношения падшего мира: только особо приближенные имеют доступ в Кремль к царю. Karibu , как правило, изображаются как огромные быки.
Это представление не чуждо и Писанию: из сравнения Иез, 1:10 и 10:14 видно, что 'лицо херувимово' - это бычья морда.
Писание пользуется языком (в лингвистическом и, шире, культурном смысле) Древнего востока для описания трудновыразимых небесных реалий - это не новость. Вопрос состоит в том, сохраняет ли оно при этом те же смыслы или привносит новые? Что мы можем разглядеть в нем?
Смысл 1 - божественные секьюрити стражи)))
Как уже отмечалось, впервые херувим появляется в Библии в конце истории грехопадения:
'И изгнал [Бог] Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни'
Кто бы ни был первой аудиторией Моисея, ему, похоже, было понятно, как представлять себе херувима. Исходя из того, что Моисей сам не был свидетелем эдемской трагедии, ему это слово тоже понятно - никаких комментариев текст не содержит. Мы в другом положении, и нам приходится вылавливать то, что мы можем, крупицы смысла. Мы видим, что здесь херувим исполняет функцию... ммм... божественного стража. Это неплохо согласуется с описанием статуй херувимов, установленных в Храме Соломона (3 Цар, 6: 23-28), которые были десять локтей (приблизительно 6,5 м) в высоту. В отличие от небольших херувимов Ковчега, эти были гигантских размеров и вместо того, чтобы смотреть друг на друга, они оба стояли лицом к двери. Эффект от такого зрелища состоит в том, чтобы привести человека в состояние трепета, заставить тех, кто входит в комнату, быть сосредоточенными, и отпугнуть тех людей, которые могут проявить любопытство, не имея полномочий входить в помещение.
Устрашающие херувимы Соломона (а также и херувимы на входе в Эдемский сад), как кажется, находятся в русле древней ближневосточной практики размещения по сторонам входа во дворцы и храмы гигантских статуй небесных зверей, называвшихся карибу (слово, о котором мы уже говорили выше), apkallu (от шумерского Abgal), lamassu, sheddu, или alad-lammu.
(врата во дворце в Персеполе)
(ламассу из Нимруда, ныне в Лувре)
Что ж, хотя это наблюдение верно в отношении херувимов Соломона, тем не менее, херувимы на ковчеге не кажутся исполняющими охранную функцию, поскольку они смотрят друг на друга, а также маленькие и вряд ли устрашающие.
***В качестве дополнения добавлю, что где-то в наших богослужебных текстах (однажды обратил я внимание) - без цитат, потому что сейчас нет возможности искать - есть, кажется, и такая мысль: херувим у врат Эдема - это падший, а не святой, ангел (есть тексты и противоположного смысла). Если не сам сатана, то кто-то из подручных. С этой т.зр., его устрашающий вид как-то даже более понятен. Мысль эта особенно не развита, но за ней может стоять интересное богословское видение.
Смысл 2 - божественная колесница
В ряде библейских текстов херувимы описываются как существа, подобные тягловым животным у Бога. Эта концепция, кажется, связана с образом божественной колесницы, на которой, как сказано, едет Бог. И псалом 17:11, и 2 Цар, 22:11 описывают Бога как едущего на херувимах, но самое известное описание Бога, передвигающегося, подобно царю, на колеснице, содержится у Иезекииля. Если быть педантичным, то стоит отметить, что сам термин 'колесница' не встречается у Иезекииля в тех главах, где идет речь о херувимах, однако поскольку Бог описывается как едущий на херувимах, причем херувимы, по-видимому, несут Бога на небо (Иез, 10:15-20) ), кажется очевидным, что они действуют в качестве Его колесницы. В начале книги Иезекииль описывает Бога, явившегося ему в божественной колеснице, запряженной созданиями с четырьмя лицами, крыльями и руками. Позже, в 10 главе, Иезекииль опознает в этих существах херувимов (Иез, 10:20).
Сегодня (в отличие от средневековых европейских комментаторов) мы знаем, что представления о боге или царе, передвигающемся на колеснице, запряженной фантастическими существами, существовали на Древнем Ближнем Востоке. Финикийское искусство изображает, например, боевые колесницы, запряженные сфинксами.
Это представление достигло своего расцвета в античный период в греческом и римском мирах, где множество различных богов и богинь изображены со своими колесницами.
Аполлон едет на грифоне,
Посейдон - на паре гиппокампов (конь-рыба).
Колесницу Гелиоса несут крылатые кони,
Сатурна - крылатые змеи,
а Дионисия - кентавры.
В этом контексте образ Бога, восседающего на колеснице в Библии, кажется, соответствует древним представлениям и поэтическим нормам. Во всех представленных случаях существа, запряженные в колесницу, сочетают в себе черты нескольких вполне земных животных (включая человека), обитающих в царствах разных стихий - на земле, в море и в воздухе.
Тем не менее, эта аналогия также не дает полезной информации относительно роли херувимов в скинии. Хотя некоторые библейские тексты описывают ковчег как мистический артефакт, приносимый на поле битвы, чтобы призвать Бога и навлечь Его гнев на врага (например, Чис, 10:35; 1Цар 4: 4-9), в них никогда не говорится, что бы ковчег тянули херувимы. Кроме того, херувимы находятся сверху ковчега, а не под ним, как в колеснице в видении Иезекииля. Более того, ковчег описан, как находящийся в скинии, и основную часть времени остается, спрятанный во Святом Святых. Во время странствования Израиля в пустыне он передвигается вместе со скинией, но в остальном остается там, где он есть (исключения очень редки), поскольку Бог 'сидит на херувимах', а скиния (а впоследствии и Храм) - это дом Божий (Суд, 18:31 и пр.).
Смысл 3 - божественный престол
В целом ряде мест в ВЗ (1Цар, 4:4; 2Цар, 6:2; 4 Цар, 19:15; Ис, 37:16) Бог именуется Сидящим на херувимах. Хотя эта фраза не встречается непосредственно в Законе (в Пятикнижии), мы, действительно, читаем в нем, что Бог обитает в скинии посреди них (Исх, 25:8) и говорит из места между херувимами (25:22). Отталкиваясь от этого описания, многие ученые считают, что херувимы, вероятно, являются частью божественного престола - своего рода основанием, на котором Бог будет сидеть или стоять, и с которого Бог будет говорить.
Образ херувимов, составляющих часть престола, встречается в древней ближневосточной иконографии. Прекрасным примером этого является резьба на саркофаге Ахирама, царя Библоса (финикийского города, культурно близкого к Израилю), на котором Ахирам изображен сидящим на троне с изображением крылатого грифона.
Трон Ахирама следует египетским художественным традициям. В гробнице Тутанхамона был найден крылатый трон.
Смысл 4 - защита
Однако есть и возражения против идеи о том, что херувимы являются частью божественного престола. Во-1-х, в Писании обычно акцентируется, что Ковчег является синонимом присутствия Самого Бога, а не херувимов. Во-2-х, херувимы описаны, как простирающие крылья над ковчегом, что, скорее, наводит на мысль, что они действуют как укрытие для того, что под ними, а не как поддержка того, что над ними. В-3-х, престол (трон) подразумевает наличие сиденья, которое здесь не упомянуто, а сидеть на краях крыльев (вспомним выражение 'Сидящий на херувимах') было бы неудобно (понятно, что здесь используются очень антропоморфный язык). В-4-х, в отличие от древних ближневосточных престолов, херувимы обращены навстречу друг другу, а не вперед. Все это создает проблемы для теории престола, а кроме того, херувимы смотрят на Бога под менее чем скромным углом, что тоже малопредставимо в рамках придворного этикета (вспомним слова нашего песнопения: 'На Него же не смеют чини ангельстии взирати').
В связи с этим была высказана еще одна мысль: в то время, как Ковчег является пьедесталом или подножием Бога, крылья херувимов, которые (вероятно, будучи в той или иной степени антропоморфными, что совпадает с их описанием у Иезекииля) стояли на его крышке двух ногах, а не на четвереньках, были распростертыми в защитном положении. Изображение крыльев над царем или даже богом, служащих его покровом защитой, было популярным изображением на древнем Ближнем Востоке, особенно в Египте, где крылатый солнечный диск был стандартной иконографической особенностью.
(изображение из Урарту)
Крылья при этом не обязательно должны были быть выше головы бога, но он могут как бы окружать место его присутствия. Преимущество этого предположения состоит в том, что оно совпадает с изобразительным мотивом Египта и Леванта, где крылатые существа простирают крылья по обе стороны от царя или божества. Иногда эти существа соприкасаются друг с другом. Это объяснение хорошо согласуется с библейскими и археологическими свидетельствами. В связи с этим выдвинуто также предположение, что фразу 'Сидящий на херувимах можно перевести как 'Обитающий под херувимами' или каким-то подобным образом. Лингвистически этото допустимо. Соответственно, Ковчег завета, при этом понимании, должен был быть подножием Бога. И - сюрприз! - именно об этом говорит Давид в 1Пар, 28: 2:
'послушайте меня, братья мои и народ мой! было у меня на сердце построить дом покоя для ковчега завета Господня и в подножие ногам Бога нашего'
Через несколько столетий в книге пророка Исаии прозвучит фраза:
'Так говорит Господь: небо - престол Мой, а земля - подножие ног Моих' (66:1).
В отношении скинии и ее устройства эти слова могут быть перефразированы примерно так: 'Херувимы окружают престол Мой, и Ковчег - подножие ног Моих'.
Смысл 5 - указание на присутствие неочевидного
По итогу, кажется возможным сказать, что не существует единого библейского образа взаимоотношений Бога с херувимами, и что в некоторых библейских текстах Бог может изображаться верхом на них или сидящим на них. Что же касается херувимов на крышке Ковчега, то, представляется вероятным предположить, что они несли, в т.ч., защитный смысл.
Однако тут есть важный нюанс. Если мы рассматриваем изображение земного царя или низшего божества, то для него покрытие крыльями небесных существ является защитой со стороны высших по отношению к нему сил и, одновременно, источником его власти, а также и ее сакрализации. Однако в отношении истинного Бога это понимание, при совпадении внешнего образа, имеет обратный смысл, переворачивается - Он является центром и источником их силы, а не наоборот, и поэтому херувимы здесь, скорее, должны рассматриваться, как продолжение Его присутствия (просится совсем небиблейское слово 'эманация'). Кроме того, учитывая акцент Писания на невидимости Божией, подчеркнутый прямым запретом на создание каких-либо Его изображений, можно сделать вывод, что роль херувимов на крышке Ковчега состоит, в т.ч., и в зримом обозначении места Его явления. В каком-то смысле, можно сказать, что они делают Его Им для внешнего наблюдателя - Господь не отрицает и не отменяет совершенно зрительной потребности человека,
(характерно проявление этой потребности в изображении богоявления на этом и множестве подобных изображений в добавлении источника света, о чем Писание не говорит)
но старается избавить его от соблазна, о который преткнулись исторические 'естественные' религии: 'славу нетленного [добавим: невидимого] Бога изменили в образ, подобный [видимому] тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся' (Рим, 1:23).
Есть и еще дополнительный оттенок смысла. Как определить место богоявления среди прочих мест мира? Как определить царя среди других людей, если он таков же, как они? Внутреннее откровение, подобное истории узнавания дофина св. Жанной, не дается всем подряд. Поэтому царь обозначается внешним образом - положением (сидением на престоле), особыми символическими одеянием (например, короной), окружением (воины).
Херувимы на Ковчеге завета не несут, по-настоящему, защитных функций по отношению к Богу, но являются маркерами места Его присутствия.
Это последнее понимание роли херувимов, подобное роли воинов при монархе, отразилось и в нашем богослужении. В начале Литургии верных, как мы знаем, звучит песнопение, в котором присутствующие призываются сосредоточиться на происходящем ('всякое ныне житейское отложим попечение'). При этом собравшиеся входят в образ (или, м.б., лучше: принимают его на себя - 'тайнообразуют') тех самых херувимов вокруг не имеющего зримого образа Бога - здесь, вероятно, основой служит как раз крышка Ковчега. И функция наша (и херувимов, чего раньше мы не видели) состоит не в охране чего-либо (например, рая - Христос открыл его нам), не в защите (Христос отказался от всех защит, чтобы открыть к Себе доступ всем), не в образовании престола или колесницы (хотя косвенно можно и эти отголоски увидеть при желании), но прежде всего - в воспевании Господа, в служении слова ('Трисвятую песнь припевающе'), последняя цель которого - принятие Бога внутрь себя (и собрания в целом, и каждого индивидуально - эти вещи неразделимы и взаимообусловлены), обожение. Здесь соединяются все линии, сходятся все образы, созданные человеческой культурой, на языке которой Господь говорит с нами, и каждое служение (в т.ч. и херувимов, о которых у нас речь) получает свое место и исполнение.