"Дело экологов". Пособие для прокуроров и судов: как "кошмарить" НКО, и чтобы за
Вчера я рассказал о Муравьевском парке. Об его благородной и общеполезной миссии сохранения редких и исчезающих видов флоры и фауны в одном из немногих еще девственных уголков Амурской области.
А сегодня расскажу о судилище, которое президенту Муравьевского парка Сергею Смиренскому устроили 4 октября в Амурском областном суде. В суд он шел за защитой от прокурорского беззакония. Но обратился, видимо, не по адресу - в судах сегодня прокуратуру прикрывают "по-черному".
Предыстория судебной тяжбы такова. Весной Генпрокуратура дала на места команду: найти НКО, которых можно подвести под закон об иностранных агентах. И прокуроры на местах проявили завидное рвение и перегибы.
Вскоре эти перегибы привели к тому, что сам ВВП и генпрокурор Чайка пошли на попятную: закон об иностранных агентах надо срочно править. Иначе ретивые прокурорские холопы еще немало дров наломают.
А теперь к вопросу о том, каких дров успел наломал прокурор Тамбовского района Амурской области Аркадий Сикорский? Он вынес президенту Муравьевского парка Сергею Смиренскому официальное предостережение. Суть документа такова: Муравьевский парк подпадает под признак иностранного агента, так как: а) получает пожертвование на свою уставную деятельность из-за рубежа; б) использует это пожертвование в своей политической деятельности.
Действительно, как я написал вчера, Муравьевский парк получает зарубежное пожертвование на охрану редких птиц. Подчеркну: птиц, обитающих на территории России, где своих меценатов днем с огнем не сыскать.
Но в политической деятельности экологи никогда не были замечены! Впрочем, это не остановило прокурора Сикорского? Он в предостережении указал: в целях и задачах Устава Муравьевского парка "фактически задекларировано участие в политической деятельности".
И не беда, что эти цели и задачи экологами в свой Устав были переписаны из статьи 12 Федерального закона "Об охране окружающей среды". Получается, прокурор Сикорский решительно признал политикой "любое участие граждан, общественных и иных некоммерческих объединений в решении задач охраны окружающей среды". И даже в "организации и развитии системы экологического образования, воспитание и формирование экологической культуры".
Вот такие у нас прокуроры на местах! Ты им - про верховенство закона. Они тебе - про свои внутренние убеждения, никаким образом не основанные на законе.
И вот тут я дошел до судебных баталий.
Разумеется, Муравьевский парк не согласился с сомнительными умозаключениями прокурора района и обжаловал его предостережение в Тамбовский районный суд. Разумеется, районный суд в лице своего председателя Марины Пучкиной безоговорочно принял сторону прокурора.
В этом судебном заседании прокурор вытащил из рукава, как он наверняка рассчитывал, "убийственный" пример того, что Муравьевский парк один раз принял-таки участие в политической акции. Что это за пример? Дивитесь! Эколог Смиренский организовал сбор подписей в адрес Губернатора области с просьбой запретить весеннюю охоту (после череды пожаров, наводнений требовалось время для восстановления численности живности).
Председатель райсуда Пучкина полностью согласился с прокурором Сикорским: ай-я-яй, сбор подписей - это уже политика!
И не беда, что статья 12 Федерального закона "Об охране окружающей среды" (о ней я уже говорил выше) разрешает экологам организовывать "сбор подписей под петициями и принимать участие в указанных мероприятиях", затем обращаться к губернатору области с предложениями "по вопросам, касающимся охраны окружающей среды, негативного воздействия на окружающую среду".
Предположим только на миг, что Сикорский и Пучкина добросовестно заблуждаются, полагая, что сбор подписей против весенней охоты - это политика. Но и тогда как быть с конституционной нормой, что закон обратной силы не имеет. Судите сами: закон об иностранных агентах появился на свет в июле 2012 года. А сбор подписей против охоты проводился весной 2011 года! (запомните эти нестыковки, ниже о них еще будет речь).
Еще прокурор Сикорский пытался убедить экологов: Зачем вы пошли в суд? Предостережение - это всего лишь превентивный шаг, ни к чему не обязывающий и не причинивший негативных последствий Муравьевскому парку.
После таких утверждений так и хочется сказать: Как выкручивается, шельмец, лишь бы не отвечать перед законом!
Сравните эти слова с самим предостережением Сикорского руководителю Муравьевского парка: если не устраните нарушения, будете привлечены к уголовной ответственности.
Но районный суд в лице Марины Пучкиной простил прокурору и эту нестыковку. Ну, подумаешь, дал слово - забрал слова, с каким чиновником не бывает...
И вот 4 октября, в прошедшую пятницу, в Амурском областном суде была рассмотрена апелляционная жалоба президента Муравьевского парка на решение Тамбовского районного суда.
Присутствовавшие лица:
- судебная коллегия в составе Калиниченко (председательствующая), Губановой, Булгаковой;
- прокурор Коноваленко;
- заявитель, президент Муравьевского парка Смиренский;
- представитель заявителя Черкасов;
- представитель заявителя Шипилов.
Ниже привожу самые важные, по моему мнению, выдержки из распечатки аудиозаписи, которую я вел в ходе судебного заседания.
Прокурор: "...Кроме того, заявитель в апелляционной жалобе указывает на то, что суд действия президента Муравьевского парка по сбору подписей под обращением к Губернатору области о запрете весенней охоты определил как политическую акцию, и что этот вывод суда не основан на нормах закона. <...>
Факт сбора подписей не оспаривается заявителем. Поэтому, полагаю, суд правильно пришел к выводу, что сбор подписей в публичных местах хоть и по вопросу закрытия весенней охоты на территории Амурской области, но тем не менее был связан... с адресацией обращения именно к Губернатору. В общественно публичном месте! Такие действия направлены на формирование какого-то общественного мнения, которое может повлиять на решение государственного органа. Поэтому, полагаю, суд правильно определил эти действия президента Муравьевского парка как подходящие под понятие политической акции." <...>
Черкасов:" Вы считаете, что вынесение данного предостережения соответствуют пункту 1.2 Указания Генерального прокурора, в котором говорится, что предостережения объявляются только в случаях, когда имеются до-сто-вер-ные сведения о готовящихся противоправных деяниях?"
Прокурор: "У нас имелись сведения."
Черкасов: "Какие?"
Прокурор: "Что вы собирали подписи. В связи с этими было предостережение. Это предостережение не противоречит ни пункту 21.1 Закона о прокуратуре, ни пункту 1.2 Указания Генерального прокурора, о котором вы сейчас упомянули." <...>
Черкасов: "Хорошо. Скажите, а когда осуществлялся сбор этих подписей?"
Прокурор: "Это решением суда установлено."
Черкасов: "А вы в курсе?"
Прокурор: "Сейчас посмотрю (листает свои бумаги)… Вы это обстоятельство в суде первой инстанции не отрицали, есть протоколы все."
Прокурор (закончив листать бумаги): "Ну, дату я вам сейчас назвать не смогу."
Черкасов: "Мы можем сейчас уточнить у заявителя?"
Председательствующий: "Нет! Пожалуйста, следующий вопрос."
Черкасов: "Прокурор сейчас заявила о том…"
Председательствующий: "Я вам слова не давала! Еще раз начнете говорить не так, как вам говорит председательствующий, я вас выведу. Вопросы к прокурору, сейчас такая стадия. Регламент установлен ГПК."
Черкасов: "Я вас правильно понял, что предостережение было вынесено в связи с тем, что у вас имелись достоверные сведения о готовящемся противоправном деянии - именно о сборе подписей?"
Прокурор: "У нас были сведения о том, что вами может быть совершено деяние. Какое-либо! А не о том, что вы готовитесь собирать подписи. Вы мои слова неправильно сформулировали." (видимо, поняла, что со сбором подписей впросак попала)
Черкасов: "Сейчас вы уже по другому ответили. Так все-таки, какое деяние? Вы можете сказать?
Прокурор: "Нет, не могу."
Черкасов: "Не можете ответить. Спасибо."
<...>
Прокурор: "Кроме того, предостережение является превентивной мерой, оно не может содержать в себе возложения каких-либо обязанностей. Поскольку у нас отсутствует факт совершения ну этого, как бы, деяния… о чем мы и говорим, что можем только предполагать. Почему мы и предупреждаем, предостерегаем от этого. То и таких каких-то возложений обязанностей не предусмотрено. Поэтому в предостережении прокурора Тамбовского района не содержится обязанностей совершить какие-либо действия, которые могут повлечь негативные последствия."
Шипилов: "Скажите, а если нет никаких последствий, какой тогда смысл данного акта?"
Прокурор: "Суд дал оценку этому обстоятельству."
<...>
Черкасов: "Вы знакомились с нашей апелляционной жалобой. В ней написано, что в пункте 3 Указания Генерального прокурора указаны последствия, которые наступают в случае, если не выполняется прокурорское предостережение. Вы сейчас пояснили, что это был превентивный акт, и ни к каким бы последствиям он бы не привел. Подпадают ли эти слова под требование пункта 3 Указания, который говорит, что в случае вынесения такого предостережения прокурор дальше обеспечивает строгий контроль за исполнением требований, изложенных в этом предостережении?"
Прокурор: "Конечно. Когда он выносит предостережение, оно остается у него на контроле, он проводит проверку. Если вы нарушили то, о чем вас предостерегали, то уже принимаются другие меры… Но на сегодняшний день мне об этом не известно, соответственно…"
Черкасов: "Так скажите, от каких нарушений прокурор предупреждал заявителя в своем предостережении? Непонятно."
Прокурор: "Вы не знакомы с предостережением? Предостерегает о недопустимости нарушения Федерального закона «О некоммерческих организациях». Всего закона!"
Черкасов: "Вы под аудиозапись говорили о «каких-либо деяниях». Но человеку не понятно, от чего его предостерегают.
Прокурор: "В предостережении сказано о недопустимости нарушения Федерального закона «О некоммерческих организациях». Вы это оспариваете."
Черкасов: "То есть, достоверных сведений не имеется?"
Прокурор: "Что значит «достоверные сведения»? А Федеральный закон «О некоммерческих организациях - это что? Его не надо соблюдать?"
Председательствующий: "Вопросу - по существу! Еще вопросы имеются?"
<...>
Шипилов: Как вы полагаете, какие могли быть последствия политической деятельности при влиянии нашего заявителя на Губернатора?"
Прокурор: "Я не могу полагать об этих обстоятельствах."
Шипилов: "Вы же сейчас сами сказали, что это политическая акция. Тогда скажите нам, объясните."
Прокурор: "Мы уже об этом говорили, когда вносили предостережение. Суд исследовал эти обстоятельства и пришел к выводу, что сбор подписей под обращением к губернатору может повлиять на решение… является политической акцией." (Забывшись, прокурор вновь ухватилась, как за соломинку, за давнишнюю акцию по сбору подписей)
Шипилов: "А на какое решение?"
Прокурор: "Решение суда, которое вы оспариваете."
Шипилов: "Нет, на какое решение Губернатора?"
Прокурор: "На какое?.. Какое он примет решение! Я уж не знаю, какое он примет решение."
Шипилов: "По вашему мнению, любое лицо или любая организация, которая губернатору пишет письмо, она на него влияет?"
Прокурор: "Вы не путайте любую организацию с собой. Являясь некоммерческой организацией, осуществляющей функции иностранного агента, у вас специальные права и обязанности, предусмотренные законом." (А вот это ложь, никто Муравьевский парк еще не признал иностранным агентом)
Шипилов: "Хорошо, иностранный агент имеет право обращаться в орган исполнительной власти? Это законно или нет?
Прокурор: "Вы сейчас у меня знания федерального закона спрашиваете?"
Председательствующий: "Вопрос отводится. По существу!"
<...>
Шипилов: "У вас есть претензии к Уставу организации, с точки зрения прокуратуры, - о законности пунктов Устава?"
Прокурор: "Если прокурор не приносил протест… о чем я сейчас не могу ответить… Я не могу сказать!"
Вопросы закончились. Председательствующий интересуется, есть ли у участников ходатайство об оглашении каких-либо материалов дела.
Черкасов: "К нашему заявлению прилагалась копия письма областной прокуратуры с разъяснением нижестоящим прокурорам о том, каким образом должна быть организована проверка тех НКО области, которые могут попадать под определение иностранных агентов. В этом разъяснении есть четкое указание, что проверке не подлежат экологические организации."
Председательствующий: "Приложение номер пять. Вы знаете, его невозможно прочитать. Я не могу его прочитать. Если у вас есть вариант, который можно прочитать, предоставьте."
Черкасов: "Я, к сожалению, не был в суде первой инстанции. Иначе бы мы заявили ходатайство об истребовании данного письма из областной прокуратуры."
Председательствующий: "Отказывается в удовлетворении ходатайства об оглашении приложения номер пять, поскольку представленный материал не читаем."
Тут же вопрос читателям: будь вы объективным судьей, смогли бы прочитать копию письма областной прокуратуры?
ПРЕНИЯ СТОРОН
Черкасов: "Заявитель обратился в судебный орган для защиты своих прав и свобод - как в инстанцию, которая обязана объективно, правильно и справедливо рассмотреть доводы всех сторон. Поэтому я призываю вас дать оценку всем нашим доводам, основанным на требованиях закона, для того, чтобы в случае несогласия с вашим решением мы могли дальше обжаловать, в том числе и в Европейский суд по правам человека.
Прошу обратить внимание, что перед вами находится человек, который много сил и времени потратил на сохранение в первозданном виде уголка природы. Полагаю, что ему и дальше надо дать возможность заниматься этой благородной миссией. А не бить ему по рукам, так как очень трудно в ситуации, когда ты творишь добро для людей, осуществляешь определенную миссию в этой жизни, и на пустом месте контролирующий орган, которому поступила команда найти иностранных агентов, но, к сожалению, на территории Амурской области таких «навальных» не нашлось, решил остановиться на Смиренском... А он - добрейшей души человек, который совершенно в стороне от политики. Поэтому я прошу вас защитить его права и дать возможность ему верить в то, что у нас торжествует закон, а не какие-то мнения, не основанные на законе. Прошу защитить, чтобы заявитель и дальше мог приносить пользу обществу, людям."
ПОСЛЕСЛОВИЕ. Сотрудники Муравьевского парка, решив обжаловать прокурорского предостережения в суд, до последнего были уверены: "Это недоразумение! Мы расскажем в суде, чем занимаемся, покажем наши уникальные проекты, в том числе в области экологического просвещения для юных амурчан. И суд во всем и разберется". Разобрался!(((
P.S. Просьба ко всем ценителям природы и здравого смысла - помогите распространить эту информацию. Народ должен знать, какие бездушные "браконьеры" обитают в наших прокуратурах и судах.
Оригинал взят у cherkni в "Дело экологов". Пособие для прокуроров и судов: как "кошмарить" НКО, и чтобы за это ничего не было