Дожить до рассвета: часть 2.
Та-дам, наконец-таки я выложила продолжение «Дожить до рассвета»! Напоминаю: предыдущие части, краткое содержание и все, что вам нужно знать об этом проекте живет здесь. Ну а сейчас мы возвращаемся к новой части, в которой Бен таки получает лекарство, но до этого происходит несколько немаловажных вещей. И да, Рей говорит кое-что, чего я от нее не ожидала. По крайне мере, так рано. И вы же не думали, что с выздоровлением Бена все будет так просто?
Рей не отрывает взгляда от костистых, покрытых бледно-желтой чешуей пальцев, пока Ярфин перебирает зелья в сумке на поясе. Наконец, он достает его, - драгоценный хрустальный флакон, а внутри...
Серебряная жидкость сияет в желтом свете люстры, и Рей задерживает дыхание.
Кровь богов.
Он добыл кровь богов!
Рей сглатывает и трет влажные ладони о джинсы, прежде чем спросить:
- Что... что ты за нее хочешь?
Она очень не хочет смотреть ему в глаза, но все же делает это - потому, что она больше не будет бежать, и пусть он держит в руках большее, чем ее жизнь... она не отступит.
Мусорщица Рей никогда не бросает тех, кто ей дорог.
В золотых глазах мага ей чудится улыбка.
- Достать столь уникальное вещество было непросто, - протягивает змей.
Рей прищуривается: ей не нравится, куда он клонит. С этих слов в Пустошах обычно начиналось предложение самой невыгодной во всех мирах сделки, - той, от которой невозможно отказаться. Не то, чтобы Рей не предвидела этого, когда просила мага о помощи: нет, она знала, просто надеялась, и... Похоже, она никогда не разучится верить в сказки. Странная причуда для той, что с шести лет сама зарабатывала себе на еду.
Но, в конце концов, иногда сказки сбываются - как сейчас, например, когда змееглазый маг протягивает ей на ладони лекарство, в существование которого не верит две трети Алого города.
Рей смеривает взглядом Ярфина и повторяет:
- Чего ты хочешь?
К его чести, маг, если и наслаждается ее уязвимым положением, никак этого не показывает. Он смотрит на нее, и его взгляд становится до странности прозрачным, будто он не здесь и не сейчас, а пронзает время...
Он тоже кого-то терял.
Мысль внезапна и вызывает неприятное чувство в груди. Это все оттого, что он - змееглазый, твердит себе Рей. Он должен быть таким же, как и все его племя: не терпящим чужаков и особенно неизмененных людей, считающих Пустоши гневом богов на тех, кто нарушил древние законы. «Встретишь змееглазого - умрешь», - говорила Нана маленькой Рей: «Увидишь незнакомца, прячущего лицо, - беги. И никогда, ни в коем случае не говори с ним».
За последние полгода она нарушила столько законов выживания, что уже сбилась со счета.
Вот только Ярфин не такой. И теперь, когда она это знает, между ними протягивается невидимая нить - тонкая, слабая, о которой Рей не желает думать... Теперь она не сможет смотреть на Ярфина прежними глазами.
Он смотрит на нее и Рей не может отделаться от ощущения, что он читает ее мысли. Щеки горят, и наверняка на них проступил румянец, но маг делает вид, что ничего не заметил. Великодушно с его стороны.
- Услуга за услугу, волчица, - говорит он.
Внутри Рей все вздрагивает и леденеет, но она надеется, что на лице проступает лишь легкое недоумение.
- Что? О чем ты?
Маг вновь смотрит на нее этим странным взглядом, и Рей понимает: он видит ее насквозь. Они оба знают, что она лжет. Они оба знают, что она никогда не признает этого вслух.
Но почему он не выдал ее секрет раньше?..
Почему не стал шантажировать им, чтобы получить то, что ему нужно?..
Рей встряхивает головой. Она не будет задумываться о причинах и следствиях, не будет строить напрасные предположения: не сейчас, когда Бену нужна помощь. Но, быть может, это сделка окажется не такой, как она предполагала изначально.
Рей поднимает взгляд на Ярфина:
- Услуга за услугу, - говорит она, и берет с его ладони заветный флакон.
Он чуточку прохладный и внутри медленно переливается сияющее серебро.
Она шарит по карманам сумочки на поясе, быть может, слишком поспешно. Но ложка - серебряная, чистая, годы назад принесенная из Пустошей, - находится быстро. Она почти не уступает блестящим ложечкам мадам Падди: на ней всего пара царапин и ни одного скола. Рей берегла ее все эти годы, и вот теперь она пригодится. Губы Рей пересыхают и она облизывается, прежде чем повернуться к постели Бена. Она идет вперед, старается смотреть на флакон в руках, а не на неподвижное лицо возлюбленного. И думать о всякой чепухе, а не о том, что стоит на кону: например о том, что мадам Падди - милая хозяйка их нынешнего приюта, - может быть одной из тех летних фей, которые могут создать уют даже на голых камнях и во время снежного бурана. Впрочем, насколько Рей слышала, она человек... но у хозяйки последнего Дома у Пустошей могут быть свои секреты.
Если подумать... Рей не знает ничего о прошлом тех, с кем идет в Пустоши вот уже который день. Если даже у Бена, простого на вид парня, обнаружились свои тайны… то кто знает, что скрывают остальные?
Рей встряхивает головой. Это не ее дело. Как бывшая мусорщица Пустошей, она знает: некоторые тайны лучше не открывать.
Поэтому она не спрашивает Ярфина, где он раздобыл кровь богов. В конце концов, в их команде Ярфин - маг, и ему положено знать то, что неизвестно другим.
Рей останавливается, касаясь коленями постели Бена, и берет ложку. Вытащив пробку, наклоняет над ней флакон и, прикусив губу, наблюдает за тем, как первая серебряная капля скатывается по ободку, надолго зависает на краю и лишь затем срывается вниз и падает на ложку.
Один…
За ней следует другая; серебристая лужица формируется на дне ложки. Затем вниз падает еще одна. И еще
Два, три, четыре…
Рей мимоходом удивляется, что ее руки не дрожат.
Пять, шесть, семь…
Время замедляется и растягивается в бесконечность, кусая себя за хвост, точно как змей на замке сундука, которого Рей однажды нашла в Пустошах. Сколько ночей она тогда потратила, чтобы его открыть!..
Десять, одиннадцать, двенадцать…
В ложке отражается комната: белый потолок, зеленые обои на стенах и люстра, украшенная последними осенними цветами. Десять лет назад эта маленькая комнатка показалась бы ей хоромами.
Тринадцать, четырнадцать…
Рука Рей подрагивает, но она сжимает зубы и заставляет ее оставаться неподвижной. Нельзя пролить ни единой капли. Вспоминается, как много лет назад Рей точно так же в Пустошах пила воду полдень, вылизывая горлышко фляги так, чтобы ни капли не упало на иссеченную ветрами, растрескавшуюся землю.
Пятнадцать.
Рей сдерживает облегченный выдох и подходит к постели Бена. Ярфин, не говоря ни слова, помогает ей запрокинуть его голову и напоить его. К счастью, Бен сглатывает сам, едва лекарство касается его губ. На минуту Рей задумывается: какова на вкус кровь богов? Когда Бен очнется, она спросит его об этом.
Рей присаживается на стул у кровати и берет Бена за руку. Кровь богов способна на многое, но она лишь придаст сил и исцелит тело - разорвать тенета наведенного сна она не сможет. Бен должен сделать это сам. От одной мысли о том, что она ничем не способна ему помочь, в животе Рей что-то сжимается. Все, что она может, это молиться за него. Это глупо: надеяться, что он услышит ее сквозь пространство и годы, разделившие их, но Рей всегда была упряма.
Она берет его за руку, гладит обветренную кожу, целует загрубелые костяшки пальцев.
- Я здесь, - шепчет она, сжимая его руку.
За спиной вздыхает Ярфин; Рей не придает этому никакого значения. Вся ее Вселенная сужается до Бена: до его бледного лица с заостившимся носом и впавшими глазами, до темных, рассыпавшихся по подушке волос, которых ей так нравилось касаться.
Рука Рей, когда она поправляет ему одеяло, едва заметно дрожит.
- Только вернись, Бен, прошу, ты же обещал...
Рей уже не различает с кем говорит: с Беном или с богами, в которых она никогда не верила. Если бы ей сказали, что нужно сделать, что добыть, что испытать, она отправилась бы в путь в ту же минуту. Но все уже сделано, и теперь остается только ждать. Делать то, что Рей так хорошо умеет, и что ненавидит. Она сжимает его руку крепче, будто если не отпустить, то он не уйдет. И шепчет, шепчет, шепчет...
Но лицо Бена неподвижно. Слышит ли он ее? Чувствует ли, что вот она, здесь, ждет его, как некогда ждала своих родителей? Он близко, но одновременно так далеко, и Рей лишь может догадываться, что он испытывает в эту минуту. Шок? Боль? Облегчение? Радость? Если и так, его лицо остается бесстрастным.
Рей упирается лбов в его мерно вздымающуюся грудь. Она сжимает его руку так крепко, что это становится почти неудобным. Тольковернись, тольковернись, прошупрошупрошу, - задыхается в ее мозгу одна мысль. И она шепчет-шепчет-шепчет на выдохе, едва двигая губами, которые немеют от мысли, что...
Нет, Бен не оставит ее. Она должна верить ему - потому что в таких ситуациях как сейчас, когда мир замирает на чашах весов, даже легчайшая вера может решить исход.
- Бен, - шепчет Рей, касаясь его щеки. - Я люблю тебя. Возвращайся.
И мужчина на кровати перед ней делает первый глубокий вдох.
Продолжение следует...